Леонтьев рассказал, почему загорает в кустах и не ходит в ялтинские бутики

— Валерий Яковлевич, Ваше восхождение к вершинам эстрады началось именно в Ялте в 1979 году. Учитывая этот факт, наверное, закономерным будет вопрос, который, в принципе, местные журналисты традиционно задают всем артистам, приезжающим на гастроли на ЮБК: у вас не возникало желания приобрести здесь недвижимость?

— Крым, Ялта действительно имели огромное место в моей жизни: после семилетнего скитания по колхозам и лесосплавам в начале своей певческой карьеры я, наконец, рискнул поехать сюда на всесоюзный конкурс даже без всякой надежды на успех. Мне было уже 30 лет, и я хотел если и не себя показать, то хотя бы на людей посмотреть. К своему удивлению и изумлению, я победил на этом конкурсе, получив первую премию, и это, конечно же, стало колоссальным трамплином и помощью в карьере. На меня сразу обратили внимание авторы, и, что называется, понеслось. Поэтому Ялта для меня — это очень памятная веха в творчестве, да и в жизни вообще, чего я никогда не забуду. И только благодаря этому обстоятельству я "подписался" на участие в международном фестивале "Крым Мьюзик Фест", который пройдет здесь в начале сентября, в качестве члена жюри.

Вообще-то я никогда до сих пор не практиковал в "судействе", понимая, какая огромная ответственность лежит на каждом, кто поднимает табличку с оценкой, и один балл, который ты пожалел, может решить судьбу человека, приехавшего на конкурс. Поэтому я всегда опасался этих вещей. Но, помня об огромном значении в моей жизни ялтинского конкурса, именно поэтому я согласился на участие в работе жюри.

Деоккупация юга страны – как украинские военные отвоевывают территории

Запрет на передвижение по стране для военнообязанных – все детали

Ракетные удары по мирным украинским городам - июль 2022

Ядерный терроризм россии

А что касается недвижимости, то в 1982 или 1983 году я очень хотел купить какой-нибудь домик под Евпаторией — мне нравится тот регион. Нет, Южнобережье я тоже обожаю —именно Ялту, отрезок от Медведь-горы до Севастополя, но здесь очень трудные подступы к морю, а в западном Крыму – песочек, все это красиво, удобно и комфортно. Тогда там в каком-то колхозе одна женщина продавала маленький домик буквально на пляже, но нужно было разрешение местного председателя колхоза. И мы поехали к нему на прием с Эрнестом Юдицким, который работал тогда директором Евпаторийского филиала Крымской филармонии. Но председатель отказал, таким образом, я лишился возможности быть хоть в какой-то мере хозяином собственности в Крыму и с тех пор больше и не пытался.

— Первая премия фестиваля установлена в размере 100 тысяч долларов — в советские времена о таких деньгах и не помышляли. Вы считаете, это правильно, что в начале творческого пути человеку дают такие большие возможности или талант все же должен походить бедным, нищим и голодным?

— Я не думаю, что талант нужно "вымаривать" десятилетиями как это делалось в советские годы. Мне кажется, что 100 тысяч в начале карьеры — это очень хороший трамплин. Ведь на эти деньги можно и одеться, и клип снять, да и мало ли чего еще сделать, употребив их в пользу своей профессиональной деятельности. Не на шмотки конечно, не на транжирство, а именно на развитие своего творчества. Именно так, я убежден, и потратит эти деньги победитель.

— Хотя бы визуально Вы знакомы с конкурсантами "Крым мьюзик феста"?

— Фотографии всех участников я видел. Но мне прислали еще не весь материал, а только видеоклипы в совершенно разном формате. На моем компьютере удалось "расшифровать" только пять из них, которые я посмотрел, причем выступления обоих конкурсных дней – и песню своей страны конкурсанта, и мировой хит в его исполнении. В результате у меня уже появились какие-то свои предпочтения и вырисовались лидеры, по крайней мере, по звучанию. Но как член жюри я, конечно, не имею права их пока что озвучивать.

Кроме того, видеоряд и непосредственное наблюдение за человеком на сцене может изменить в корне все впечатление, которое сложилось после прослушивания аудиозаписи. Поэтому мне будет очень интересно посмотреть, сойдется ли мое восприятие на слух с тем, что я увижу вживую. Довольно часто происходит такая любопытная вещь, когда певец в записи звучит великолепно, вызывает симпатию, запоминается, а, выйдя на сцену, оказывается ординарным, а то и просто беспомощным человеком. Я имею в виду неумение работать с аудиторией, передавать энергетику, держать людей, вести за собой жестом, словом, мимикой.

— Когда вы приезжаете в Ялту на гастроли, вам удается здесь отдохнуть?

— Очень редко. Обычно в выходной день мы берем маленькую яхту и всей группой плывем к Медведь-горе, там бросаем якорь, купаемся, готовим шашлыки. Но вчера, хоть и был день отдыха, мы лишились такой возможности из-за неблагоприятных погодных условий. Поэтому я провалялся весь день дома – за окном разгулялась гроза. А вообще это очень романтично, я люблю такую погоду. Разумеется, когда не протекает крыша.

— Вы любите красивые модные вещи. А в Ялте вы посещаете бутики?

— Нет! Это не так просто, как вы думаете – пойти в Ялте на пляж или в магазин. Для публичного известного человека это всегда сопряжено с большими неудобствами. Я знаю, что есть артисты, которые просто обожают этим заниматься, ходить по улицам, в магазины, излучать известность, а взамен получать внимание публики. Но я не принадлежу к их числу, поэтому таких вояжей не допускаю. Да и на пляж выход исключен, учитывая сегодняшнюю техническую оснащенность аудитории. Раньше хотя бы можно было увидеть, как кто-то вытаскивает из сумки и готовит фотоаппарат, а теперь обходятся и без этого – можно якобы говорить по телефону и заодно все снимать. Поэтому я предпочитаю "загорать в кустах".

— Но зачем принимать такие меры конспирации, если у вас наверняка есть охрана, которая отгоняет поклонников?

— Что значит "отгоняет"? Это же не мухи! Сторож с мухобойкой у меня не предусмотрен. Конечно, у меня есть человек, который ограждает меня от чрезмерного внимания отдельных людей, но я не марширую со взводом охраны по улицам.

— Что важнее для молодых исполнителей — иметь талант или хорошую команду и композитора?

— Если хочешь надолго остаться на сцене, то надо иметь это все, но талант – прежде всего. Я знаю, что в мой адрес часто говорят: он такой трудяга, и меня это даже немного "напрягает". Дело в том, что в 70-е годы я знал одну певицу, которая спала 8 часов в сутки, а все остальное время без отдыха работала – занималась пением, чтением, акробатикой, на голове стояла по часу в день, то есть, казалось бы, занималась всем, что необходимо для профессиональной деятельности. И ничего у нее не получилось, потому что у нее не было главного – искры божьей. И все остальное оказалось бесполезным, трудись – не трудись. Поэтому талант – в основе всего, а далее, конечно, -- команда, единомышленники, композиторы, поэты, то есть правильный круг авторов, менеджмент, музыканты, лошадиное здоровье, фанатичная преданность и любовь к сцене и к публике… Всяких факторов можно назвать еще много, и все они в сумме необходимы для того, чтобы "быть долго".

Но если "ненадолго", то достаточно может быть и мужа, который оплатит расходы на клип и рекламную кампанию.

— Вы упомянули необходимость иметь "лошадиное здоровье". А у вас есть четкий распорядок дня, диета, специальные упражнения?

— Насчет диеты… У меня есть концертный костюм, с дыркой на ремне по определенному объему. И когда я чувствую, что эта дырка начинает меня напрягать, а застежку надо переставлять на следующую, тогда и начинается диета. А заключается она в том, что рот надо закрыть (показывает рукой замок). Вот это и есть диета, которая работает лучше всех остальных.

А распорядок дня при нашей профессии невозможен. Потому что сегодня я могу спать, скажем, до 4 часов дня и даже должен, потому что мы в 8 утра только приехали в гостиницу. Но на следующий день нужно в 4 утра уже встать, потому что в 7-50 уже вылет. И тем не менее, главное все-таки — успеть высыпаться.

— Вы используете какие-то физические нагрузки, чтобы поддерживать себя в тонусе?

— У меня есть какой-то примитивный комплекс физических упражнений, которые я делаю, едва проснувшись, чтобы скорее "воткнуться", начать соображать, что происходит. Но гантели я с собой не вожу, хотя когда-то возили даже штангу – во времена социализма, когда в городе работали по 10 – 20 дней, можно было привезти, оставить ее на концертной площадке и приходить туда заниматься, что мы и делали, пока ее однажды во Львове не свистнули – как-то мы пришли, а штанги нет…

— У Вас действительно очень напряженный график, а весной отмечаете 40 лет выступлений на сцене. И за все эти годы вы не били и не материли журналистов, не катали ногами по полу осветителей… Как вам удается сдерживаться?

— Ну, я очень терпеливый человек, потому что, как вы понимаете, за эти годы было предостаточно ситуаций, когда может быть стоило и ногами… Бывало такое желание… Но терпел.

— Валерий Яковлевич, с какими проблемами и тенденциями Вы сейчас сталкиваетесь в своем творчестве, с кем из авторов работаете?

— Сегодня я как раз готовлю сейчас программу, которую покажу на концертах в октябре в Москве в Кремле. При всей моей нелюбви к понятиям "юбилей", "юбилейный", я вынужден ее так назвать – все таки от 40-летия на сцене трудно отмахнуться. Но при этом я поставлен в очень непростую ситуацию при выборе песен, потому что, как вы понимаете, у человека, который давно поет, есть большой песенный багаж, и неизбежно возникает огромная проблема: публика хочет слышать то, что она знает и помнит, а мне хочется исполнять что-то свеженькое и новенькое. И при составлении программы трудно, но важно соблюсти правильное процентное соотношение между раскрученным и любимым материалом и неизвестными песнями. Потому что, если сделаешь крен в сторону, скажем, старых своих хитов, то запросто потом можешь услышать: ну что он, обленился, сколько можно петь свой "Светофор", "Дельтаплан" и т. д. А если оказывается излишек нового, то появляется противоположное: да мы же этого ничего не знаем, ну хоть "Дельтаплан" давай… Вот эту большую проблему я и стараюсь как-то решить.

А сегодняшний круг моих авторов – это Ким Брейбург, с которым я работаю последние годы, Владимир Евзеров, Юра Чернавский, очень любимый мной польский композитор Северин Краевский, у которого я недавно купил песню "Все чудесно" и спел ее в Юрмале на "Новой волне".

— Публика в последние годы изменилась?

— Разве что в плане технической оснащенности. Зрители упакованы разными штуками – носителями информации, которым они пользуются во время концерта. Но для меня взаимоотношения с залом за 40 лет не изменились. И это легко объяснимо: ко мне приходят люди, которые меня любят, хотят меня видеть и слышать. Поэтому я не ощущаю каких-то перемен.

— Вы всегда делили вершину эстрады с Аллой Борисовной, а теперь она ушла со сцены. Вам не одиноко там, наверху? Возможно, Ваш совместный с нею дуэт мог бы вернуть ее на сцену к активной творческой деятельности?

— Я как-то не чувствую себя в состоянии лидера и не ощущаю никакой вершины. Тем более, что пока я 40 лет ездил и пел, в принципе, ее уже разобрали. Примадонна — есть, король — есть, принцесса — есть, императрица — есть, принц серебряный — есть, а я как-то так и остался без титула… Ну и зато нечего делить. А что касается возврата Аллы Пугачевой на сцену, то только состояние ее духа и физическое могут подсказать, нужен ей этот шаг, пойдет ли она на него. Рассуждать на тему "придет Пугачева, не придет" — бесполезно. Да она, собственно, и не уходила – вот она, везде присутствует, на каждом столбе (имеет в виду афиши "Крым Мьюзик Феста", которыми увешана вся Ялта).

— Вы не планируете на фестивале приоткрыть завесу над тем, как будут проходить осенью ваши концерты в Кремле?

— А что приоткрыть? Репертуар у меня уже практически готов, поправки будут незначительные, а декорации еще только строятся. Но, думаю, что все получится очень красиво со множеством неожиданных и эффектных вещей — то, чем всегда отличались мои шоу – "Полнолуние", "По дороге в Голливуд", "Фотографии сновидений"… К сожалению, их богатую обстановку можно практиковать только в Москве, да еще потом, погрузив в траки, отвезти в Питер и Киев. И все! А дальше мы либо устраиваем торжественное сожжение декораций, либо декорации их разбирают по кусочкам кому что надо. Но, выступая в Москве такую возможность надо использовать и отснять программу, чтобы она осталась на каком-то носителе, а потом, может быть, один из телеканалов ее еще и покажет.

— Приезжая на гастроли в Крым, вы обращаете внимание, как он меняется?

— Появляется очень много новых зданий, и даже визуально замечаю, что все время что-то строится, строится, строится. А с другой стороны неизменной всегда остается бабушка с плакатиком "Жилье у моря" или "Сдается комната с удобствами". Наверное, меняются цены, но не табличка. А "удобства" эти буквально едешь и видишь: они как раз за забором – умывальник прибит к дереву, а под ним — тазик. Живучи традиции, надо сказать. Но это не только в Крыму, на российском юге сочинское побережье точное такое же.

— Сколько у вас сценических костюмов?

— О-о-о, я и не знаю, несколько сотен, наверное. Они постепенно вытесняют меня из моего жизненного пространства. Когда у меня была дача, их можно было там сгружать. А потом мне все это надоело, и я устроил чуть ли не акт самосожжения, очень много сжег всего. Но все равно достаточно осталось, да с тех пор еще и нашилось. А дачи нет, в квартире уже некуда ступить, и костер негде устроить. Поэтому буду просто выбрасывать. Хотя что-то отдаю поклонникам, и как-то даже продал какие-то свои известные костюмы на аукционе, которые устраивал "Московский комсомолец", за 8 тысяч долларов. Эти деньги передали ребенку, больному онкологией, и насколько я знаю, лечение пошло ему на пользу.

К сожалению, у нас такие акции, как продажа концертных вещей, костюмов с аукционов, не широко практикуются. Хотя их можно было очень даже хорошо пристроить и кому-то помочь. А так висят бесполезные тряпки, спрессованные в шкафах…

— А кто Вам шьет костюмы?

— Последние лет 10 или 12 дизайнер из Санкт-Петербурга Татьяна Кудрявцева, которой я настолько доверяю, что иной раз, когда вижу, что какие-то вещи поизносились или просто надоели, звоню ей и прошу: "Тань, сшей мне чего-нибудь". У нее есть манекен по моим размерам, туловище такое подставке. Так что она присылает мне вещи практически без примерок. Моя же задача состоит только в том, чтобы не расползаться вширь и не отходить от заданных параметров.

— У Вас есть свой любимый исполнитель или диск, который Вы слушаете, когда грустно или, наоборот, весело? А может быть, Вы слушаете себя?

— Ну, себя… Может же стошнить. Себя-то нет, конечно. У меня есть диск, который состоит из произведений, сыгранных мексиканской флейтой, звучание которой я очень люблю, и его я ставлю, когда у меня меланхолическое настроение. А так — под настроение, специально кого-то не слушаю. У меня другой принцип: главное — не выключить. Если что-то звучит и не хочется выключить, то уже хорошо.

— После своей первой поездки в Индию еще в советские времена Вы сняли совершенно шикарный клип и в одном из интервью сказали, что эта страна произвела на вас огромное впечатление. Какое?

— Это огромная страна с колоссальной, древнейшей в мире культурой, очень яркая, самобытная. Запах индийского базара я отчетливо помню до сих пор, хотя прошло уже много лет. А кроме того это было первое так называемое капиталистическое государство, куда нас вывезли. Я не могу, конечно, сказать, что мое мировосприятие коренным образом было опрокинуто этой поездкой. Но она расширила представление о мире, о том, какой он огромный, каким необычным, непривычным он может быть. Я там встречался с Рерихом и где-то даже есть наше с ним видео. как мы с ним сидим. Поэтому Индия для меня навсегда осталась одной из самых любимых стран на нашей земле.

— Недавно Вы были с гастролями в Австралии. Тоже было сильное впечатление?

— Я не думаю, что это что-то необычное. Если там проснуться, посмотреть в окно и не знать, что ты в Австралии, то можешь подумать, что ты в Америке. Городская архитектура идентична американской, прибой — такой же, как на нью-йоркских пляжах, зрители, как обычно у русских певцов, русские. Причем практически такие же, как, скажем, в Воронеже. Если люди любят артиста и пришли на его концерт, они будут ему аплодировать с одинаковой силой, независимо от оттого, находишься ты в Сиднее или в районном центре под Орлом.

Но в Австралии дух необыкновенной сытости и обустроенности настолько силен, что конечно, ни с каким Воронежем сравнить нельзя. Люди защищены социально даже гораздо прочнее, чем в Америке. Они очень берегут свою страну, государственное сито тщательно просеивает всех желающих переселиться туда. Поэтому русские люди, которые там живут, кричат: "Лучше нашей Австралии ничего нет на свете!" Мне тоже очень понравилось, но, конечно, как всякая экзотика.

— Многие музыканты параллельно занимаются коммерцией – запускают какие-то линии духов, обуви, выпускают чипсы. А Вы в одном из интервью посетовали, что вам редко попадаются хорошие полотенца… Не было у Вас желания, например, организовать производство хороших полотенец от Леонтьева, которые вытирают?..

— После того интервью мне уже надарили огромное количество хороших полотенец. А что касается бизнеса, то я "не заточен" под это дело, никогда не пытался и, наверное, не буду. По поводу же полотенец, которые вытирают, открою секрет: там на пришитой лейбле должно быть написано: "Сделано в Турции для Украины". Теперь у меня их много и замечу, что они действительно вытирают, совершенно точно.

— Вас практически не видно на тусовках. Вам неинтересно с нынешним поколением музыкантов или есть другие причины, по которым Вы оберегаете свой внутренний мир?

— Ну, во первых, я очень сильно устаю. После концерта лечь хочется, понимаете, а не идти куда-то колбаситься в клубе или ресторане. Поэтому все мои выходы в свет раз в году ограничиваются визитом на день рождения к Игорю Крутому, вот и все.

А кроме того действительно хочется и кино посмотреть, и почитать. Раньше возил с собой чемодан книг, а теперь очень удобно — в I-PAD сбросил все это, скачал и ничего не нужно носить.

— Каким фильмам и книгам Вы отдаете предпочтение?

— Я люблю хорошее кино, независимо от жанра, главное, чтобы оно было крепко скроено, но более всего — фантастику. А что касается литературы, то это бескрайний мир, который сколько ни пытайся познать, непознанного будет все равно больше. Тем более, что иногда хочется вернуться к тому, что когда-то читал в 15-18-летнем возрасте, что я периодически и делаю.

Когда-то я увлекался романами Ричарда Олдингтона – "Смерть героя", "Все люди — враги", еще в 10-м классе открывал для себя на этих страницах совершенно иной мир, отличный от того, в котором жил. Сейчас хотел их перечитать, зашел на сайты, с которых скачиваются книги, а там их нет, не найдено, не существет! Ну, хотя бы Скота Фитцжеральда в сети еще помнят, сейчас перечитываю "Последний магнат". Потом возьмусь за Хэмингуэя, потому что для 16-летнего – это один писатель, а в 62, на седьмом десятке, — совсем другой. Тем более, что мне удалось проехать по местам, в которых он жил и писал, дважды я ходил в дом, где он жил.

— Вы поклонник Интернета?

— Нет, я не люблю Интернет и считаю, что он очень полезен только для человека, который хочет быстро найти какую-то полезную или необходимую для себя информацию. Например, чтобы узнать о погоде в Омске, когда собираешься туда на гастроли и решаешь, что из одежды с собой надо взять. Еще пользуюсь услугами интернет-переводчика или выясняю смысл незнакомого слова, они все еще встречаются. Но я не очень понимаю людей, которые "погибают" в Интернете, я их называю "безвременно ушедшие".

— Что Вы ждете от "Крым Мьюзик Феста", и с кем из членов жюри, кроме Софии Ротару, вы знакомы?

— Вы знаете, наверное, ни с кем. Правда, с Глорией Гейнор мы вместе участвовали в нескольких сборных концертах и в каких-то новогодних съемках. С Руссосом тоже в каких-то сборных концертах, по-моему, приходилось работать. И на этом практически все мои знакомства с членами жюри исчерпываются

А что касается ожиданий от фестиваля – хочется, чтобы интересный яркий певец не только появился, но и остался. Дело-то еще вот в чем: с одной стороны здорово, что приезжают люди из 20 стран и пяти континентов, а с другой стороны велик риск, что кто-то увезет неизвестно куда все эти премии. Как было на "Новой волне", где в этом году победил американец, и год назад — тоже американка. То есть иностранцы очень часто увозят премию, и когда потом нас спрашивают, что происходит дальше с этими людьми, которые победили на конкурсе, нам нечего ответить. потому что мы не можем проследить за их судьбой.

Скажем, получит первую премию гражданин из Уганды и уедет с ней к себе. А дальше. Но ведь мы не можем уедет и как мы можем знать, что с ним стало дальше? Мы не можем часто проследить даже за судьбой наших соотечественников, победивших на том или ином конкурсе! Хорошо хоть остались имена с той еще, "доисторической", Ялты – например, Леонид Агутин, Александр Малини, я – мы все "выходцы" из нее. из Ялты. А, например, где певица Джамала, победившая на позапрошлой Юрмале?

— За олигарха вышла замуж!

— И все?!

— Сейчас это и есть все!

— Подождите, а петь?!

— Для мужа наверное и поет… Кстати, в дни фестиваля в Ялте Вы планируете посетить какие-нибудь дворцы, музеи?

— Да, еще предложите посетить краеведческий музей и записаться в библиотеку… организаторы фестиваля Мне сказали, что оргкомитетом уже придумана познавательно-развлекательная программа. Поэтому я буду находиться у них как бы на поводке – куда поведут, туда и поедем. Но нам эту программу пока еще не озвучили.

— Конкурсанты приедут из стран с разной этнической культурой. Сможет ли русский или украинский член жюри воспринять и квалифицированно оценить образец абсолютно отличной от нашей культуры?

— Ну есть же интуиция, ощущение музыки, сцены. Во всяком случае, еще есть и уши и мы можем слышать, хорошо ли это спето. Мы можем сомневаться, насколько правильно понимаем какие-то элементы этнической культуры, присущей только этой стране, но мы правильно оценим, как человек интонирует, достаточно ли в нем энергии, сумеет ли он воодушевить публику, схватить ее в первую минуту и держать в оставшиеся две с половиной. Будем ориентироваться на извечное умение человека быть артистом

— А смысл песен?

— Ну, тут уж не до смысла. Хотя у всех он примерно одинаков: я тебя ждал, а ты не пришла… Или пришла. Одно из двух.

— В 1987 году на уровне чуть ли не Политбюро рассматривался вопрос о том, чтобы направить вас для участия в конкурсе "Евровидение". Но то ли Горбачев возражал, то ли еще кто-то… Вы сожалеете, что не попали тогда на этот конкурс?

— Наверное, тогда уж Лигачев возражал, он был главный идеолог… Хотя я не слишком "в материале" и не знаю подоплеку тех событий, как и других отказов, которые катком прошлись по моей жизни… А насчет "Евровидения" честно скажу: сожалею! Сожалею, хотя всем сердцем ненавижу конкурсную обстановку! И кто знает, как повернулась бы судьба и какой стала бы моя жизнь, если бы я тогда произвел впечатление на "Евровидении"...

— Вы допускаете, что могли бы остаться "там"?

— Тогда? Никогда и ни в коем случае! А сейчас – поздно. Да и нет смысла…

Человек-маскарад

Имя: Валерий Леонтьев

Родился: 19.03.1949 года в Усть-Уса (Коми АССР)

Карьера: Народный артист России

Родился в семье оленевода. С детства пел в школьном хоре, занимался рисованием и танцами. Перепробовал много профессий: был подсобным рабочим, портным, почтальоном, электриком. Дебют на сцене в 1971 г. на региональном конкурсе "Песня-71" в Воркуте. На фестивале "Ялта-79" стал лауреатом, исполнив песню "Памяти гитариста" Давида Тухманова. В 1987-м рассматривался вариант его выступления на "Евровидении" от СССР, но в итоге страна вообще не участвовала. В августе 2006-го на концерте для глав СНГ спел "Надежду" вместе с Путиным. Женат на бас-гитаристке Миле Исакович, с которой вместе с 1972-го.