Регимантас Адомайтис: "Лучше овсянку есть, чем сниматься в халтуре"

Есть порох... В свои 70 с лишним актер неутомим: продолжает играть и ударился в политику

"Трест...". По мотивами О. Генри актеры играли с удовольствием

"Червень". В "Зеленом фургоне" довелось стать злодеем

В Киеве. С Донатасом Банионисом (слева) привезли нам Баха и Генделя

1/5

— Позвольте начать немного с необычной для творческого человека темы. Неделю назад Литва праздновала 20-летие восстановления независимости. За несколько недель до этого вы выступили с критикой в адрес властей, причем даже не столько текущего курса страны, сколько достижений на пути независимости. Неужто так все плохо у страны — члена Евросоюза?

— Вы знаете, мои слова тогда вряд ли можно было назвать критикой. Скорее всего, журналисты постарались и даже придумали, что я не буду участвовать в праздновании этой даты. Конечно, не все так плохо у нас. Но мне кажется, что итоги этих лет независимости неутешительны. Да, мы свободны, можем говорить что хотим, не опасаясь за последствия, можем протестовать. Но ложь из нашей жизни не ушла. Более того, она вернулась в отношения между властями и народом. Власти обслуживают олигархов, мы снова слышим ложь в средствах массовой информации, а народ при этом продолжает беднеть…

— Подозрительно похоже на Украину…

— И не только на Украину. Что-то подобное происходит во всем мире. Кстати, я слежу за тем, что происходит в Украине. Украина — большая страна и очень важна для соседей. Для нас очень важны ваши отношения с Россией, например, потому что их отголоски с некоторым опозданием бьют по нам.

— И что вы, человек, скажем так, со стороны, скажете о нашем политикуме?

— Ну я не так хорошо знаю ситуацию. Но обидно, что Ющенко — человек, которого все считали интеллигентным, "западным", которому дали такой кредит доверия — не воспользовался им. Народ разочарован, а это очень плохо. А эта… женщина с косой… Я к ней симпатий не испытываю. Она хищница. А о новых лидерах пока впечатления не сложил, но надеюсь, что жизнь в Украине наладится.

Вообще я считаю, что мы сами виноваты в том, что происходит… Ведь, например, мы сами себе в Литве выбрали в парламенте партию артистов и шоуменов (на последних парламентских выборах в Литве победила новая партия, лидерами которой стали известные в стране творческие люди, а впоследствии председателем сейма был избран шоумен. — Авт.). Кто-то не пошел голосовать, потому что решил, что от него ничего не зависит, кто-то пришел голосовать и ткнул пальцем в небо… Нужно брать на себя ответственность, а не ругать потом власти.

— Вас, кстати, в эту самую "партию артистов" не звали? И вообще, не думали политикой заняться?

— Конечно, звали. Но я отказался. Я считаю, что люди искусства не должны идти в политику. Художник должен быть свободным от ангажемента коллективного мышления. Поэтому участвую только в неполитическом Объединенном демократическом движении и не имею политических амбиций.

Кстати, мне в свое время удалось избежать членства в КПСС. Тогда едва ли не все известные актеры театра были членами партии, а мне даже не предлагали. Даже не знаю почему. Но попротирать штаны народным депутатом СССР довелось — тогда депутатов выбирали не только из партии, но и из общественных союзов. Меня, несмотря на мои протесты, выдвинули от театрального союза. Это было в конце 80-х, во времена Горбачева. Так что я могу сказать, что участвовал в процессе развала СССР, не будучи политиком и даже членом компартии.

— Не ностальгируете за теми временами?

— Несмотря на то, что я тогда больше снимался и играл в театре, я не ностальгирую. И не думаю, что таких людей на самом деле достаточно много.

— Кстати, расскажите о том, как вы вообще стали актером, ведь ваша первая специальность — физик.

— О театре я мечтал всегда. С детства играл в драмкружках, сначала в школьном, потом — в университетском. Пойти на театральный мне помешал отец. Он плохо смотрел на профессию актера. Он считал актеров несерьезными людьми, скоморохами, цыганами… Так я и поступил на физико-математический факультет Вильнюсского госуниверситета физмат. Для тех, кто не знает, скажу, что там с утра до вечера была сплошь одна математика. Единственной отдушиной был драмкружок. А после четвертого курса физмата я решился попробовать поступить на театральный. И меня приняли. Физмат я не бросил, окончил его. Но после этого о физике совсем забыл. Сейчас уже ни черта не помню. После театрального стал работать в театрах, постигать актерское ремесло на практике. Оказалось, что теорию учить здесь бесполезно, нужна только практика и постоянная работа над собой.

— А в кино как попали?

— Благодаря литовскому режиссеру Витаутасу Жалакявичусу. Я сыграл в нескольких его картинах, включая небезызвестную "Никто не хотел умирать". Эта картина открыла зрителю целую плеяду прибалтийских актеров, таких как Донатас Банионис, Юозас Будрайтис и многие другие. И, кроме того, в ней впервые публично прозвучала информация о том, что в Литве в конце 40-х годов существовало движение сопротивления Советам. Кстати, эта картина получила гран-при Всесоюзного кинофестиваля в Киеве.

— Несмотря на ваши успехи в театре, большинство зрителей знает вас по киноролям. А где вам больше нравится играть — в театре или кино?

— В театре, конечно. Здесь ты за вечер проигрываешь, проживаешь всю жизнь своего персонажа. А кино — это мозаика, которая собирается по крупицам. Я до сих пор не могу понять, когда, каким образом, на каком этапе оно становится искусством. Бывает, что по ощущениям явно схалтурил, а на пленке выглядит хорошо, или наоборот, очень доволен дублем, а оператор или режиссер говорят, что это никуда не годится. Более того, в театре есть зритель, который уже много веков неотделим от актера… А в кино актеру достается только холодный глаз камеры.

— А в роли режиссера не хотели себя попробовать? Нынче на это особая мода…

— Нет, что вы. Актер и режиссер — две разные профессии. Актерская профессия требует самоотдачи. Он должен отдавать себя драматургу, режиссеру, зрителю… А режиссер — диктатор. Он должен навязывать свою точку зрения, свое видение материала. Эти два противоположных начала очень редко сочетаются в одном человеке. Таким был, например, Станиславский. А я не такой.

— Вы в Союзе были очень популярны. Вас считали одним из самых элегантных актеров… Как вы сами относились ко всему этому, к собственной славе?

— Я всегда к этому относился очень спокойно. Нет, похвала за хорошо сделанную работу, хорошая статья о тебе, конечно, тешат самолюбие. Но популярность актера, как хвост кометы — не имеет к нему никакого отношения. Актер сам по себе, его образы, творческий материал — сам по себе.

— Ну на улицах вас узнают все-таки... Автографы просят...

— В Литве нет. Точнее, не обращают внимания. Узнают, но виду не подают. Дело, наверное, в спокойном литовском характере. Ну и учтите, что я постарел, поседел, полысел — можно и не узнать. А молодежь… они вообще не видели тех фильмов, не ходят в театр. Они меня вообще не знают.

А вот, например, в России, в Москве — совсем другое дело. Там народ непосредственный, склонен выражать свои эмоции. Мы когда с Донатасом Банионисом приезжали в Москву с гастролями, то нас там, конечно, узнавали. Его, конечно, больше узнавали, а меня так… за компанию. В Киев, когда мы приезжали, нас тоже узнавали. Было приятно.

— Были интересные случаи с поклонниками?

— Да, всякое бывало. Например, написала мне одна женщина письмо… из тюрьмы. За что осудили, не признавалась, сказала только, что села на 10 лет… Ну я подумал, как там, наверное, в тюрьме несладко… Вот кино там смотрит, отдушину в этом нашла. Решил приободрить ее, написал ответ — небольшую открытку, чиркнул пару строк с подписью. А в ответ посыпались письма. Просто поток с признаниями: "Я выйду из тюрьмы, я приеду, я люблю тебя" и тому подобное… С тех пор на письма больше не отвечаю.

— А вы сейчас вы снимаетесь, в театре работаете?

— Сейчас в основном в театре играю. Я устарел, персонажи, которых я играл, вроде героев "Треста, который лопнул" или "Миража", ушли… Теперь я играю стариков… Например, в одном спектакле играю старика, которого сын отвозит в дом престарелых. В постановках других театров есть небольшие эпизоды. Такие у меня теперь роли. А в кино зовут меньше. Хотя зовут. Да что сейчас за кино… Я вот недавно по телевизору посмотрел фильм "Гамлет" Григория Козинцева. Там каждый кадр — произведение искусства, не говоря уже о подборе актеров (в фильме снялись Иннокентий Смоктуновский и Анастасия Вертинская. — Авт.). Ведь тогда и снимали-то по-другому… А теперь: камера есть, текст знаешь — снимаем. Сериалы клепают один за другим. Вот недавно отказался от одного сериала. Решил, что лучше буду овсяную кашу есть, чем в халтуре сниматься.

— То есть от халтуры и рекламы вы отказываетесь принципиально?

— Да нет. Снимался и в сериалах, и в рекламе. Деньги-то нужны. Но сейчас дети подросли, уже сами зарабатывают. А нам с женой много и не надо. Просто в откровенной халтуре сниматься не хочется. Как говорится, могу себе это позволить… Только не подумайте, что я за свою карьеру скопил какие-то богатства. Я купил "Волгу" и построил дом в деревне. Вот и все наше богатство. Но тогда, при Союзе, это считалось много. Ведь когда я машину покупал, она 15 тысяч стоила… А за роль в кино давали хорошо если 4 тысячи рублей… Так что о миллионных сбережениях речь не идет. А те деньги, что были, как и у всех, сгорели. Слава богу, что к обычной пенсии еще и государственную получаю… А то совсем худо было… А ведь раньше думал, что уйду на пенсию, буду лежать на печи, ногой переключать кнопки телевизора…

— Что, не дают на печи полежать?

— Нет, не дают. В театре все новыми ролями понемногу соблазняют. Да и как тут полежишь на печи, если у нас в кризис сильно пообрезали пенсии. Приходится понемногу работать.

— Регимантас, у вас трое сыновей, и все они носят имена литовских князей и королей: Витаутас, Гедиминас и Миндаугас. Что это: совпадение или проявление национализма и скрытый протест против Советов?

— Вы знаете, никакого национализма в этом нет. Хотя были отдельные деятели, которые подобными вопросами еще при советской власти задавались. А все было просто и с иронией. Когда родился наш первый сын, мы решили дать ему имя Витаутас. Тогда вокруг нас было много друзей и знакомых с этим именем, оно, можно сказать, было популярным. А второго и третьего назвали так, чтобы им не было обидно жить с более "простыми" именами рядом с братом с "великим" именем…

— Кто-то из ваших сыновей пошел по вашим стопам?

— Да, средний. Гедиминас. Но пошел по моим стопам — это громко сказано. Он только окончил актерский факультет. Сейчас он в Лондоне находится. Ему там нравится почему-то. Хотя он и там ищет возможности работать по специальности. Но он, на мой взгляд, не прилагает усилий, чтобы в этой профессии укрепиться, достичь каких-то профессиональных высот. Он это воспринимает как хобби. Я ему говорю, что надо в театр идти — там настоящая школа и опыт, а он снимался только на телевидении.

— А внуки у вас есть?

— Да, четверо. Все от старшего сына: двое девчат были у его жены до их брака и двое общих детей. Но это я так говорю… а для себя считаю, что у меня четверо внуков, все мои. А двое других сыновей пока старые холостяки. Идут по моим стопам. Я ведь поздно женился.

— И какой дедушка Регимантас Адомайтис?

— Если честно, то не очень хороший. Я мало внимания уделяю внукам, хотя они с родителями живут в Вильнюсе. И за это мне стыдно.

ЛИТОВЕЦ, ФИЗИК И АКТЕР

Имя: Регимантас Адомайтис
Родился: 31.01.1937 в Шяуляе (Литва)

Стать актером Регимантас хотел с детства. Преодолев запрет отца и 5 лет обучения на физмате, все же поступил на театральный. Карьеру актера начал поздно, но это не помешало ему стать одним из самых популярных актеров СССР. Первый успех пришел после "Никто не хотел умирать", а потом были "Трест, который лопнул", "Мираж", "Зеленый фургон", "Богач, бедняк". На закате Союза актер вступил в народное движение "Саюдис", целью которого была независимость Литвы.