Александр Галака: "Начальник Генштаба дважды пожелал, чтобы нам Бог помог"

С Александром Галакой мы задолго до годовщины "помаранчевой революции ударили по рукам — нашей газете начальник Главного управления разведки МО Украины дал слово в подробностях рассказать, что происходило в его служебном кабинете на "острове" (так называют место дислокации ГУР на Рыбальском) 28 ноября 2004-го. Ведь именно эта дата могла стать "кровавым воскресеньем".

— Александр Иванович, как разворачивались события? Только, пожалуйста, в деталях, лицах, с паролями, явками, агентурой и так далее...

— Мне стало известно, что утром 28-го в Минобороны было какое-то совещание, и якобы на нем обсуждался вопрос о введении чрезвычайного положения (Александр Кузьмук это опроверг, заявив, что обещал привести ВСУ к тому президенту, которого выберет народ – ред.). Я позвонил начальнику Генерального штаба Кириченко. Приказать ему не мог, но... Есть, говорю, такая информация, внимательно посмотрите на законы, потому что кто-то сядет на самолеты и улетит, а мы с вами останемся...

Деоккупация юга страны – как украинские военные отвоевывают территории

Запрет на передвижение по стране для военнообязанных – все детали

Ракетные удары по мирным украинским городам - июль 2022

Ядерный терроризм россии

— А что, самолеты под парами стояли?

— Стояли...

— Где?

— В Гостомеле, чартерный, гражданский.

— Воздушный коридор, что ли, загодя для него "пробили"?

— Для литерных рейсов они "пробиваются" в течение 10—15 минут. Это для кого-то сложно. А для кого-то очень легко.

— Ну, и что Кириченко?

— Он как-то ушел от разговора и произнес что-то вроде: "Дай Бог вам здоровья и пусть он вам помогает". Сразу после этого стало известно о совещании в Конче-Заспе с участием Леонида Кучмы, силовиков. Меня не пригласили.

— Что потом?

— Мой заместитель Николай Иванович Мельник говорит: надо с Главкомом Сухопутных войск Петруком встретиться. Созвонились и Главком приехал к нам на "остров" (так называют резиденцию ГУР на ???? острове). Узнав все подробности происходящего, он заявил, что войска ни за что не должны быть задействованы.

— То есть позиция Петрука была определеннее, чем Кириченко?

— Он высказался абсолютно однозначно. После сказанного Петруком появилась уверенность, что есть реальная сила, способная, если понадобится, защитить людей... А после обеда на нас вышла Юлия Тимошенко и сказала, что хотела бы со мной встретиться.

— Удивились?

— Да в общем-то, нет. Встретиться так встретиться. Сказал Игорю Дрижчаному (тогда зампреду СБУ), Виталию Романченко (руководитель Департамента военной контрразведки), Сергею Нечипоренко (кто???), позвал и их. Мы сидели вот в этом же кабинете и смотрели ее выступление на Майдане по телевизору. Она выступила что-то около 20.00 и вскоре подъехала. С ней были депутат Ивченко и ее помощник.

— Какое впечатление?

— Замерзшая, продрогшая... Чаем ее напоили... И стали говорить, так сказать, о текущем моменте. Разговор был совершенно нейтральным... Но примерно в 22.45 появилась информация: Попков отдал приказ на выдачу боеприпасов... Причем то, что такой приказ действительно пошел, подтвердилась сразу по нескольким каналам. Это послужило толчком к действию — каждый по своему направлению стал уточнять ситуацию, выяснять, что происходит, куда-то звонить... Разыскали Александра Кихтенко (на тот момент первый заместитель командующего — начальник штаба ВВ), тот отправился к Попкову просить письменный приказ, там тоже вышла личная беседа...

— Паники не было?

— Не было паники. Просто все в движении. Я снова позвонил Кириченко. Говорю: раздают боеприпасы. Он спокойно: ну и что? И опять эту свою фразу произнес: пусть вам Бог помогает... Но на то время тут же и Петрук был, и другие. Реально это было уже что-то. И если кто-то говорит, что десять человек смогли изменить ход событий, то за этими десятью стоит гораздо больше людей. Они все на фотографии, где мы все снялись, так сказать, для истории.

— Хорошо, докладываете начальнику Генштаба — никакой реакции. Дальнейшие действия?

— Ну, какие действия? Каждый занимался своим делом, своим направлением. Причем мы не согласовывали их. Если нужно было проконсультироваться, раз-два пересоветовались, и снова за телефоны. Петрук переговорил с Кихтенко. Вот кому было труднее всего!

— Почему?

— Потому что по приказу Попкова уже выдавались боеприпасы. Понимаете? Существует четыре степени боевой готовности — постоянная, повышенная, военная и полная. Попков же переступил сразу через три и ввел сразу четвертую, полную. Ведь боеприпасы выдаются только при полной. Как уже потом командиры рассказывали, их высыпали прямо в шапки.

— Где это все происходило?

— Части, включая подтянутые из других регионов, стояли вокруг Киева. В местах постоянной дислокации войск — Лютеже, Василькове, других пунктах...

— Что было потом?

— Прошло чуть более получаса, и Попков дал отбой. Информация об этом тоже поступила из нескольких источников. И мы пришли к выводу, что вероятность того, что все повторится невелика. Переговорили с Кихтенко, командирами — те были такого же мнения. Часа в два ночи приехал Кихтенко, рассказал детали, как все происходило...

— Попков самостоятельно принял решение?

— Насколько мне известно, у него такого права не было. Команду мог отдать только замминистра или министр...

— Хотелось бы, Александр Иванович, каких-то ярких, запоминающихся деталей: влетел Петрук, бросил папаху оземь, выругался...

— Папахи не было, была фуражка... Реально напряг был очень большой. Но бравады никакой не было, и шапкозакидательства. Каждый из нас четко представлял: если прольется капля крови, процесс уже не остановить. И каждый с максимальной эффективностью использовал свои возможности. Мы, собственно, случайно оказались здесь вместе. Никто не знал, да и не мог знать, что именно в этот вечер будет объявлена тревога.

— А о чем все-таки хотела с вами переговорить Тимошенко?

— Познакомиться, наверное, хотела. Мы стали пить чай-кофе и тут вдруг закрутилось...

— А что вы такое можете сегодня рассказать, о чем никому не говорили?

— О чем? За Юлией Владимировной, например, следила наружка. И довела до "острова". Мы машину зафиксировали.

— И когда по домам разъехались?

— Мы с Мельником остались ночевать здесь. Утром поехал домой переодеться, побриться, потому что к 9.00 у меня был доклад министру обороны. Он принял, все нормально.

— А о "тайной вечере", конечно, молчок?

— Ни я ему, ни он мне. Ну, доложил и уехал. А к тому моменту информация министру уже дошла. Меня начали вызванивать — из его приемной, из моей, короче, ищут... Но я решил дать ему остыть. Приехал к себе, оставил документы и лишь потом снова поехал к Кузьмуку. Он задает вопрос: кто, мол, у меня последний раз из народных депутатов был на "острове". Вчера, говорю, были, во главе с Тимошенко. Почему не доложил? Да, вечером уже, поздно, и потом депутаты имеют право проходить в любое место. Он голос повысил: представляешь, куда ты вляпался? Рапорт на стол! Ну, рапорт я писать отказался, и он меня выгнал из кабинета. Много там было слов сказано. Пусть они на его совести останутся (Кузьмук вчера заверил, что увольнять Галаку не собирался, а лишь предупреждал, в назидание другим, чтобы не сильно увлекался политикой – ред.)... В тот же день министр вызвал двух моих замов — Мельника, Лысенко и начальника управления Гмызу, каждому из них предложив возглавить ГУР. Все отказались. Но уволить государственного служащего (а я же госслужащий) не так-то просто, нужно найти формулировку — за что. Зато с 29-го числа за мной пошла наружка. И ездила практически месяц.

— "Жигуль" с заляпанными номерами или иномарка крутая?

— Машины менялись достаточно часто. Не одна за нами ездила.

— Это было пассивное наблюдение — не подрезали вас, не прижимались?

— Нет, просто сопровождали и наблюдали мои перемещения. С этого момента я взял себе охрану.

— Как домашние ваши на те ноябрьские события реагировали?

— У меня два сына. Старший живет отдельно. А тогда я всех собрал вместе, и мы жили у нас. И в общем-то были приняты необходимые меры предосторожности. В магазин жена не ходила. За кого я больше всего боялся, так это за семью.

— С высоты сегодняшнего дня — ни о чем не жалеете? Надежды многих не оправдались, не сбылись.

— Жалею, пожалуй, об одном. Что на следующий день, 29-го, когда был митинг и Порошенко первым сказал, что это благодаря офицерам, генералам Вооруженных сил удалось предотвратить непоправимое, не вышел на трибуну, не попросил слова и не рассказал, как это было. Предлагали, а я отказался. Считал, не должен руководитель спецслужбы говорить привселюдно, какие мы молодцы. А наверное, надо было. Потому что последующие события, тот прессинг, который по всему фронту развернули, та информационная кампания против меня — если б и были, то в гораздо меньшей степени. И смог бы защитить не только себя, но и других. Больше ни о чем не жалею, ничего бы не стал менять. Главная цель была — не допустить бойни. Власть перешла бескровно, хоть и в сложнейших политических условиях. И в этом есть вклад людей, которые были в моем кабинете 28 ноября 2004 г.

— И где теперь эти люди? Скибинецкий, Романченко, Скипальский...

— Мы не просили должностей, званий, орденов, медалей. Кстати, Тимошенко сказала в этом кабинете: вы все будете героями. А мы подумали — дай Бог головы сохранить.