"КАЖДОМУ -- ПО ЕГО ТАЛАНТУ"

"Сало хорошее купили?" -- спросила Елена Образцова свою спутницу, вошедшую в гримерку. -- Знаете, я тут впервые хорошо "рубанула". И повернулась к телеоператору, попросившему ее пересесть: "Я тебя сейчас убью!" На какое-то мгновение все почувствовали себя бедными родственниками рядом с пушкинской Графиней.

РЕПЕТИЦИЯ С ОРКЕСТРОМ: "БЕДНАЯ ЛЕНОЧКА!"

Она производит впечатление сильной властной женщины. Наверное, так оно и есть, но только в профессии. По крайней мере, так она говорит о себе: " В жизни я очень мягкая, квашня просто". Тем не менее, оркестром на репетиции управляла она, объясняя музыкантам, что там нельзя опаздывать, а тут скрипки должны играть: "ца-ца-ца-ца", и грозно замахивалась на дирижера кулачком: "Не замирай с поднятыми руками! Я ведь тоже останавливаюсь!" Наклоняясь к чашечке, стоящей на рампе, она устало охает: "Бедная Леночка!" и опускается в кресло: "Не могу больше стоять", но как только оркестр начинает замедлять -- снова подхватывается: "Поехали, поехали!" И я очень реально представила себе, как Елена Образцова дирижирует оркестром.

Благодаря компании "Интер-классик" нам удалось-таки поговорить.

ИНТЕРВЬЮ "...САМОЙ СУМАСШЕДШЕЙ АРТИСТКИ НА СВЕТЕ"

-- Ваш брак с Альгисом Жюрайтисом -- это был удивительный союз. Как правило, певица, выходя за дирижера, стремится продвинуть карьеру. Мне кажется, в вашем случае было наоборот.

-- Никого никуда не надо было двигать. Мы поженились, потому что очень любили друг друга. Это было так спонтанно и неожиданно -- мы работали вместе много лет, но так сложились обстоятельства, что в один момент вспыхнула любовь. Поэтому это был союз исключительно ради любви.

-- А могли бы вы ради карьеры пожертвовать любовью?

-- Никогда! Вы знаете, когда приходит любовь, в жизни меняются все ценности. Но я никогда не завоевывала мужчин, и они меня не завоевывали.

-- И дочери вы тоже говорили, что главное в жизни -- это...

-- Любовь! Вообще, я не очень сильно была увлечена воспитанием дочери, потому что просто не было такой возможности: я очень много ездила, и воспитанием дочери занимался в основном муж. Я всегда очень любила ее -- это мое дите, мой кусочек. У меня чудесный внук -- хулиган страшный, Сашка.

-- Елена Васильевна, вы пели в опере, в оперетте, занимались кино, режиссурой -- приходилось читать о себе, что нельзя разбрасываться?

-- Нет, не читала. Меня ругали много в прессе, но за другое. Кому чего не нравится -- ругают в прессе всегда. У каждого свой вкус, каждому -- по его таланту. Я к этому никак не отношусь, потому что самый большой критик -- это я, и всегда знаю, хорошо или плохо я пела. И мой любимый муж -- большой музыкант и дирижер, тоже меня ругал дома. Этого было достаточно.

--А вы его?

-- Нет, этого не бывало. Ну так, любя, любя.

-- Скажите пожалуйста, у вас есть любимые оперные партии, которые вы поете во всех своих концертах? Наверное, Кармен?

-- Нет, больше всего я люблю "Хованщину" Мусоргского и "Пиковую даму" Чайковского. Я дебютировала с Мариной Мнишек в "Борисе Годунове", а "Кармен" была уже позже. Помню, летела в самолете на премьеру, и доучивала ансамбли -- еще не знала партию...

-- Расскажите о своей работе с Дзефирелли.

-- Хороший вопрос задала! Единственный режиссер, которого просто обожаю, ради которого я делала все, что он хотел. Он никогда не давит на психику, я не ощущала его воли. Он всегда предлагает много вариантов, из которых артист может выбрать свой. Когда мы с ним снимали на Сицилии фильм "Сельская честь", он говорил: "Елена, вот -- твое пространство, и это твои камеры". И больше никаких заданий. Не было никаких указаний, которые я не переношу совершенно. Мы с ним сделали в Ла Скала "Сельскую честь", потом "Бал-маскарад", в Венской опере он специально для меня поставил "Кармен", мы очень дружны, часто встречаемся. Он даже написал мне на фотографии: "Самой прекрасной, самой любимой, самой сумасшедшей артистке на свете".

-- Расскажите какой-нибудь эпизод из ваших воспоминаний о Георгии Свиридове.

-- С ним связан огромный кусок моей жизни. Сколько музыки мы с ним вместе переписали! Он сочинял для меня специально. Когда мы начинали работать, я часто говорила: "Это неудобно" или "Я бы хотела так" -- и он переписывал это место. Свое гениальное произведение "Отчалившая Русь" он сочинил для тенора. Но тенора не могли спеть это, и я попросила, чтобы он отдал свою "Русь" мне "на растерзание". Он отдал, но все время кричал: "Ты не споешь! Ты что, с ума сошла? Это -- произведение для мужчины!" А потом посвятил его мне. Мы были с ним очень дружны.

-- Что вы можете сказать об аккомпанирующем вам оркестре?

-- Вы знаете, удивительно, что состав эстрадно-симфонический, но очень тонко чувствует музыку оперную. Я знаю, как это сложно. Репетиции проходили трудно, но дирижер просто замечательный, я его теперь обожаю, и хочу с ним еще раз петь. Тонкий музыкант, быстро схватывает то, что мне нужно. А со мной, конечно, не очень легко, потому что я пою не ровно по тактам, а в довольно импровизационной манере, и поэтому мне очень сложно аккомпанировать.

-- В свой предыдущий приезд в Киев вы отменили один из своих концертов. Почему?

-- Да, у меня было воспаление легких.

-- Часто ли случалось в вашей жизни подобное?

-- Очень редко. Может быть, раз шесть за все тридцать шесть лет на сцене.

-- Как вам удается поддерживать форму?

-- Не знаю, наверное, Боженька дает. Все -- от Господа.

-- Вы верите в Бога?

-- С пятилетнего возраста, когда меня бабушка впервые привела в церковь. Моя тетушка была очень набожной женщиной, у нас в семье всегда праздновали Пасху и Рождество Христово. Уже в семь лет я выступала на сцене Дворца пионеров. Но по папиному решению, после школы все же поступила в технический вуз. А через год удрала в консерваторию.

-- То есть, дочь повторила ваш подвиг?

-- Да, наверное. Я не хотела, чтобы она была певицей. Но не диктовала свою волю: ни в коем случае нельзя заставлять детей. Каждый человек должен делать свою судьбу.

-- Вы сыграли столько разных характеров на сцене -- отразились ли они на вашем?

-- Я не могу этого ощущать, потому что начала работать в театре в 23 года. Набираемся мы от жизни или от сцены, от своей жизни или от чужой -- как можно это знать?

-- О чем вы сейчас сожалеете в жизни?

-- О том, что недостаточно много работала в молодости, хотя на самом деле всегда работала на пределе своих возможностей. Но наверное, можно было успеть и еще что-нибудь.

-- Наверное, этому вы сейчас учите своих студентов?

-- Да, учу и этому тоже.

-- У вас есть любимчики?

-- Нет.

-- А такие, кто, по-вашему, будет продолжать прославлять ваше имя?

-- Мое имя? Я об этом не думаю, наверное, поэтому нет таких студентов. Просто преподаю -- и все. Мне хочется, чтобы все мои ученики узнали все мои певческие секреты, запомнили, как я пела.

-- Много записываетесь?

-- Немного, но постоянно. Никогда не принадлежала ни одной студии -- и слава Богу! Хочется зафиксировать то, чему научилась сама, то, что могу на данном этапе. Поэтому соглашаюсь на все предложения.

-- Нет такой опасности, как с записями Святослава Рихтера, права на которые принадлежат несуществующей организации?

-- Наверное, так будет и с моими. Свою фонотеку я пока еще не собрала.

-- И дневника не ведете?

-- И дневник веду, и книжки пишу! Пою в концертах, в опере, гастролирую.

-- Елена Васильевна, вы счастливы?

-- Да, наверное, жизнь у меня была счастливая.

-- Что сейчас самое интересное в жизни для вас?

-- Музыка. Единственное, что у меня осталось.

-- О чем вы мечтаете?

-- Чтобы Боженька сначала взял меня, а потом мой голос.

КОНЦЕРТ: "Я ОТРАБОТАЛА БОГУ ТО, ЧТО ОН МНЕ ДАЛ"

Она вышла в скромно-элегантном черном платье и бриллиантах, улыбнулась своей неповторимой улыбкой, запела -- и все забыли обо всем постороннем. В отличие от других звезд, Елена Васильевна отработала полноценный концерт: 10 номеров плюс три "биса". Правда оркестр временами звучал как-то провинциально и скрипки так и не "выгребли" трудные места (вспомнились ее слова: "Когда музыкантам говорят "тише", они играют медленнее"). В ответ на ее "Простите, ради Бога!" и остановку оркестра публика зааплодировала. Ну -- бывает! Были роскошные букеты от Юрия Кравченко и Александра Зинченко, были скромные розочки от меломанов, буря аплодисментов и "Браво!" Она купалась в любви своих поклонников и щедро дарила им улыбки. Неизвестно, сколько раз она спела за свою жизнь любимые всеми "Кармен" и "Пиковую даму", но сильнее фразы: "Ну, времена! Что за манеры, что за тон! Ни танцевать, ни петь не знают!.." -- не было еще ни у кого. Коллеги о примадонне отзываются только в превосходных степенях.

Виктор Здоренко, художественный руководитель ГЭСО:

-- Образцова поет то, что я не помню, чтобы у нас кто-то пел. Певица, конечно, непростая. Я же не буду ей объяснять, что вместо "четвертушки" здесь нужна "восьмая"! Или если она ускоряет темп, мы должны догонять, а как перескочить через два такта?

Людмила Семененко, солистка Национальной оперы:

-- Нас учили петь совсем не так -- чтобы голос звучал ровно во всех регистрах. Но у Елены Образцовой потрясающая экспрессия, великолепная выразительность. Конечно, это -- великая певица! И хотя не все в ее пении идеально, в этом -- своеобразие.

Леонид Тищенко, певец:

-- Образцова -- гениальная женщина. Это -- настоящая Графиня. По-другому в ее исполнении быть не может, как и не может быть другого исполнения вообще.

Мария Стефьюк, солистка Национальной оперы:

-- Потрясающая актриса! Я даже расплакалась: как жаль, что все проходит, и ничего вернуть невозможно, как страшно и больно уходить!