"Я ДЕЛАЛ СКУЛЬПТУРЫ ДЛЯ ДАЧИ ГОРБАЧЕВА..."

О художниках писать трудно. Их работы надо смотреть в галереях, а рассуждения о них интересуют, пожалуй, только искусствоведов. Как правило, художники достаточно неразговорчивы, что вполне объяснимо -- кто на что учился.

Анатолий Кущ -- не только известный скульптор (народный художник, член-корреспондент Академии художеств, выдвинут на соискание Государственной премии им. Т. Г. Шевченко), но и отличный собеседник.

НА "СТРОЙКЕ ВЕКА" РАБОТАЛИ 15 ТЫСЯЧ "ЗЕКОВ"

-- Анатолий, ни для кого не секрет, что прежняя доперестроечная система распределения благ среди членов Союза художников позволяла всем им жить если не комфортно, то довольно сносно, не занимаясь ничем другим...

-- До перестройки действительно существовало такое распределение: все должны получать примерно одинаковое количество денег, заказов и прочее. Как только пытались выпендриваться, сразу снимали с выставок, начинали коситься и т. д. -- короче, отлучать от кормушки. Например, когда меня послали на "стройку века" -- "Стан 3600", где якобы работали 17 тысяч комсомольцев-строителей, оказалось, что пашут там 15 тысяч зеков. Естественно, я не мог закрыть на это глаза: сделал портреты двух бригадиров-переводчиков -- дохлых, чахлых, измученных работой. Потом мне популярно объяснили, что я "в корне неверно изображаю человека труда".

-- Считается, что в годы Советской власти у художников, в отличие от кинематографистов и литераторов, был самый длинный поводок, на котором их "выгуливала" власть?

-- Да не сказал бы. В те годы, побывав во многих Домах литераторов, кинематографистов, я понял, что они очень "элитные" люди. Художники и рядом не стояли. Однако мы все были в одной узде, под одним идеологическим прессом. Но это несвобода давала возможность среднему художнику или литератору, намекнув на что-то, считаться гением, при этом ни черта интересного не произведя. Теперь, когда разрешают говорить все, и в полный голос, говорить-то, оказалось, не о чем.

ЕСЛИ ТЫ НАГАДИЛ НА СТОЛ -- ЭТО УЖЕ ЯВЛЕНИЕ!

-- Можно ли сказать, что вам не очень нравится все, что сегодня происходит в искусстве?

-- Прежняя система все-таки пыталась отобрать лучшее, чтобы использовать талантливых людей как рычаг. Сегодня мы очень пытаемся понравиться Западу, ошибочно полагая, что там интерес на рынке существует только к суперформальным работам: если, дескать, ты нагадил на стол, то это уже явление -- публика сбежится и немедленно начнет нюхать. Посмотрите на наши выставки -- от избытка физиологии уже тошнит! Еще одна крайность -- мистификации, попытки "двигать стакан глазами" Казалось бы, ну и пусть. Но ведь дезориентирует это наш народ, потому что здесь, в отличие от Запада, не сформирована еще эстетская элита.

-- Может быть, на эпатаже легче и быстрее сделать себе имя?

-- Естественно! Я не помню, кто там из наших разделся, посадил себя на цепь и гавкал на четвереньках...

-- Бывший киевлянин Олег Кулик.

-- Вот-вот! (гневно). Все это замечательно, но сказать, что это искусство, я лично не могу! Это даже не театр. А для чего тогда это -- народ повеселить? Так я видел подобное десять лет назад в Лондоне, в Гайд-парке. Один из экспонатов выставки представлял из себя гнездо аиста, в котором сидел голый мужик с раскоряченными ногами (в позе лотоса) и высиживал страусиные яйца. Надо сказать, что хоть меня и шокировала в те годы подобная "картинка", но с точки зрения искусства это было намного интересней, чем гавкающий Кулик на четвереньках.

АМЕРИКА -- НОРМАЛЬНАЯ СТРАНА, НО ЖИВЕТ ЗА СЧЕТ ПРИЕЗЖИХ

-- Расскажите о своем "американском" периоде. Как получилось, что вы полгода проработали в США?

-- Я поехал туда по приглашению Чикагского института модернового искусства. Сначала меня пригласили с выставкой, а потом предложили сделать проект памятника жертвам голодомора. Какое-то время после того, как сделал памятник, еще жил там с семьей. Но... это муки страшные -- работать там...

-- Почему?

-- Потому что не свой, а чужой. Комплексы -- не творческие, а чисто человеческие. Любой приезжий, кто бы он ни был, дешевле своего. Америка -- нормальная страна, но живет она за счет приезжих. А приезжают туда не самые глупые. Тех, кто похуже, система моментально отбрасывает, и они моют посуду. Можно было, конечно, 4 года перекантоваться, получить вид на жительство, но ни я, ни семья не захотели этого.

-- Сколько вам заплатили за памятник?

-- Будете смеяться -- $5 тысяч.

-- За $5 тысяч вы смогли построить себе дворец, который имеете нынче под Лубнами?

-- (Смеется.) Откуда у вас такая информация? Я строю этот дом уже 12 лет. И "американских" денег там мало. Там все, что я заработал за комплекс в Новгород-Северском, за "Тарасові шляхи" на родине Шевченко. На Полтавщине дивные места, мне там страшно понравилось, и начал строить дом -- возможно когда-нибудь туда перееду.

-- Когда вы сюда вернулись, это была уже другая страна?

-- (Иронично.) Как ни странно, здесь я тоже был уже чужим человеком: в стране произошло перераспределение рынка.

-- И вы опоздали на этот "праздник жизни"?

-- Опоздал. Кроме того, я был уже достаточно признан, и меня ломало ходить и кланяться. Впрочем, я занимаюсь творчеством, чувствую себя спокойно, найдя собственную нишу. Проблема "бегов за популярностью", быстрого заработка меня больше не волнует.

В ПАРТИИ Я СОСТОЯЛ РОВНО ДВА МЕСЯЦА

-- Вот вы не признаете себя "официозным" художником. Но были же членом партии?

-- Ровно 2 месяца. Получилось так, что в партию я вступил, будучи заместителем председателя Союза художников. Как вы понимаете, карьера была сделана, и дело тут было не в "лычках". Но тут началась перестройка и вместе с ней пришла иллюзия, что можно все перевести на социал-демократические рельсы. Об этом я написал письмо сначала на последний (как потом оказалось) украинский, а потом и союзный съезд партии. При этом заявил, что если это письмо останется без ответа, я выхожу из КПСС. Так и случилось. Я подал заявление о выходе из партии. Тогда, кстати, этого еще никто не делал. Теперь я не хочу быть ни в какой партии. Потому что о какой социальной справедливости может идти речь... Сегодня коммунисты опять открывают пасть "за народ", а между тем дети у них живут и учатся "там". И вклады их там, и даже партийные деньги.

ОЧКО НЕ ЖЕЛЕЗНОЕ -- ПОТИХОНЬКУ ИГРАЕТ

-- Вы сами говорите, что были выездным. Неужели ребята в серых костюмах не предлагали сотрудничество?

-- Предлагали.

-- Боялись тогда?

-- Знаете... очко ж не железное -- потихоньку играет. Момент был поразительный. В 80-м мне предложили командировку в Англию. Буквально за день до вылета сообщают, что меня разыскивают какие-то люди, к которым я должен прибыть до завтрашнего дня на Васильковскую. Нахожу этот адрес -- домик оказался невзрачным и затрапезным...

-- Так потому что конспирация!

-- (Смеется.) Захожу туда: "Ой, ми вас так чекаємо". И так нежно: "Ви ж розумієте ситуацію -- Олімпіада, вас будуть всіх затягувать у шпіони. Тому треба проявить бдітєльность." Дают читать бумагу: обязуюсь ходить по трое, не высказываться. Подписал эти правила поведения -- пусть потом мне докажут куда и как я ходил. В итоге: "Вы не могли бы для нас и страны кое-что в поездке записывать?" Я подумал и ответил: "Сколько?". Они: "Шо "сколько"?" -- и зашептались. Тогда я засмеялся и сказал: "Хлопцы, когда я делаю скульптуру, я вас на ставку не беру. Поэтому пусть каждый делает свое дело".

СКУЛЬПТУРЫ У МЕНЯ ПРИНИМАЛ САМ МАРШАЛ ЯЗОВ

-- Говорят, что вы делали скульптуры для дачи Горбачева в Форосе. Как получили столь необычный заказ?

-- Действительно, я сделал 3 скульптуры для дачи Горбачева. Кстати, работы эти принимал тогдашний министр обороны страны Язов. А работу всю вели кремлевские проектанты...

-- Ну Язов, конечно, тонкий ценитель искусств. А как вы все-таки "попали" в эту ситуацию?

-- Я в это время делал станцию "Ленинская". В одну из ночей, когда я работал на станции, приехала "группа товарищей" из 7-го отдела, которые объяснили, что занимаются госдачей в Форосе и предложили мне принять участие в разработке художественной части проекта. Взяли подписку о неразглашении и оставили массу чертежей. Так я попал в этот проект. В итоге мне привезли мрамор из Финляндии и я вырубил 3 скульптуры, а в зале приемов -- огромный рельеф 5 х 4 в таком, я бы сказал, японском, стиле.

-- Устанавливали все сами в Форосе?

-- Да, сам. Помогала мне группа рабочих. Меня там поразил один момент: накатали 80 см асфальта. Спрашивается -- зачем?! Но когда Горбачев нашел там старенький приемник во время осады Фороса -- это меня просто потрясло. Откуда?! Еще была интересная история с деревьями. Пальмы в Форос привозили из Никитского ботанического -- огромные, по 40 метров -- тягачами везли. Им цены не было. Так вот, выкапывали ямы, засаживали. Зеленели они буквально неделю, ведь вода не подведена -- ее в цистернах завозили. Короче, пропадали эти несчастные пальмы. Так их вырывали и привозили новые! А представьте себе, что нашим несчастным хлопцам -- строителям в полной выкладке (жара в 40 градусов!) -- раздеться не давали. Хотя, на такой жаре при укладке асфальта можно и будучи голым инфаркт получить. За те две недели, что я там был, случилось три смерти: один утонул, двое почему-то погибли. Сказали, упал кирпич... Да не падает кирпич просто так! Я видел, как комендантские роты избивают этих несчастных новобранцев в стройбате. Это страшно! И после этого я сказал, что никогда на подобных объектах работать не буду. Ужасные воспоминания.

С ВОЗРАСТОМ МИР СТАНОВИТСЯ ЦВЕТНЫМ

-- Скажите, а существует для творческого человека, с вашей точки зрения, проблема возраста -- проблема энергетики, желаний и прочее?

-- (Вздохнув.) Наверное есть. С возрастом человек знает, понимает больше...

-- ...Но не может. Или может? Я имею в виду только творчество.

-- (Хохочет.) Нет, ну ты молодец! (После паузы.) Хорошо, поговорим о творчестве. С возрастом, конечно, нет той активности, смелости. Зато больше умения, тепла, мягкости, чувства. В юности все черно-белое. Потом появляются цвета. И жажда жизни больше, ведь в молодости считаешь, что ты бессмертен. Поэтому хотелось бы сделать еще что-то, что не уйдет вместе со мной.