ВЛАДИМИР БЕЛЫЙ: "БЕСПЛАТНАЯ МЕДИЦИНА -- ЭТО ИЛЛЮЗИЯ"

Военно-медицинскую службу часто называют "оазисом" здравоохранения. Люди, которым оказывали помощь как в обычных, гражданских больницах, так и в военных госпиталях, имели возможность, как говорят в Одессе, почувствовать разницу на себе...

"Как в столь сложное с экономической точки зрения время удалось не только сохранить, но и развить военную медицину?" -- с такого вопроса началась наша беседа с начальником Главного военно-медицинского управления Министерства обороны, начальником медицинской службы Вооруженных Сил Украины генерал-лейтенантом Владимиром Белым.

-- Реформирование, а значит, и сокращение армии в нынешних политических и экономических условиях -- процесс естественный, необходимый и, разумеется, крайне болезненный. Но без него нельзя. Армия должна соответствовать оборонной доктрине страны и -- что немаловажно -- ее возможностям. Все сказанное касается и военно-медицинской службы. Процессы, которые здесь сейчас происходят, я бы назвал скорее не столько реформированием и сокращением, сколько созданием новой военно-медицинской службы новой армии.

Предложенную и воплощаемую в жизнь структуру образно можно представить в виде функциональной пирамиды, сложенную из нескольких взаимосвязанных ступеней. В основании -- медицинская служба воинских частей (первая врачебная помощь, врачебные участки), выше -- курирующие войсковую медицину гарнизонные госпитали (24) и их филиалы (квалифицированная медицинская помощь); над ними -- базовые госпитали (7), оказывающие квалифицированную медицинскую помощь с элементами специализированной; далее -- центральные военные госпитали (4), призвание которых -- специализированная медицинская помощь, и, наконец, вершина пирамиды -- Главный военный клинический госпиталь, основной лечебный, научный, учебно-методический центр военной медицины.

Пирамида "пронизана" вертикалями санитарно-эпидемиологической службы, службы медицинского снабжения. В основе ее функциональной деятельности -- территориальный
и вневедомственный принципы, ответственность вышестоящих ступеней за нижестоящие.

Эта система позволила упорядочить, повысить эффективность всей службы и -- главное -- сократить численность персонала. За последнее время мы сократили около 17 тысяч человек.

-- Получается, чем меньше, тем лучше. Может быть, дабы повысить уровень военной медицины, стоит еще урезать штаты?

-- Нет, ни в коем случае. Мы подошли к задаче реформирования очень ответственно, штат наших учреждений "ужат" до предела. Дальнейшее же их сокращение приведет к обратному результату -- деградации службы, резкому уменьшению ее возможностей, то есть эффективности. Против этого мы будем бороться всеми доступными средствами. Что сократить было можно -- мы сократили!

-- Когда на практике сталкиваешься с бесплатным медобслуживанием, внезапно обнаруживается, что это весьма дорогое удовольствие...

-- Бесплатной медицинской помощи не бывает. Это иллюзия. Если за нее не платят граждане, значит, сполна рассчитывается государство (если оно богатое). Если не платит государство -- рассчитываются граждане. Принимать участие в расчете могут и обе стороны. Мы же создали систему, которой нет нигде в мире, -- вот уж преуспели! Гражданам объявлено, что медицинская помощь у нас бесплатная, но государство при этом тоже почти ничего не платит, уходя в тень. И сталкиваются в непримиримом противоречии больные и врачи -- одни требуют всего и бесплатно, а у других ничего нет. Проблема.

А ведь в медицине все очень дорого. Наши диагностические и лечебные аппараты стоят миллионы долларов, курсы полноценного медикаментозного лечения -- тысячи. А где все это взять? Ничего не стоим, судя по зарплате, только мы -- медицинские работники.

Проиллюстрирую это на нашем примере. Потребности военно-медицинской службы в прошлом году только по статье "медикаменты и медицинское оборудование" составили 140 млн. гривен. Выделено 8 миллионов (примерно 6%). А на обеспечении -- 1,2 млн. человек, то есть получается около 7 гривен на человека в год. Что хочешь, то и делай.

-- Как же вам удается выкручиваться?

-- Вот именно -- выкручиваемся. Ищем пути выживания. Их несколько, но все они временны и быстро истощаются.

Первый -- экономия при закупках. В 1998 году путем грамотного тендера, поиска "товара числом поболее, ценою подешевле" мы сэкономили около двух миллионов гривен. Но подскочившие нынче цены почти перекрыли этот путь, снизили его эффективность.

Второй -- гуманитарная помощь. Переговоры, проведенные с помощью специалистов МИДа (огромное им спасибо!), позволили нам получить от правительств Японии, Голландии, Норвегии, Франции, Германии и других аппаратуры и медикаментов более чем на 15 млн. долларов США.

Это очень ощутимо. Благодаря этой помощи значительно улучшилось оснащение Киевского, Львовского, Одесского, Черниговского, Хмельницкого и других госпиталей. В ближайшее время мы ожидаем прибытия грузов из Испании, Голландии, Германии. Мы искренне благодарны за помощь народам и правительствам этих стран.

-- Но нельзя же постоянно надеяться на гуманитарную помощь?

-- Естественно. Я как раз и хотел сказать о третьем пути -- экономической деятельности военно-медицинских учреждений, то есть зарабатывании денег, необходимых на покрытие дефицита (огромного!) нашей статьи расходов.

В прошлом году мы заработали (повторяю -- именно заработали своим трудом, а значит, прежде всего, -- здоровьем) около 53 млн. гривен. Примерно 40 миллионов из них принесли санатории, остальные -- госпитали. Как же мы распорядились этими деньгами, прежде всего "санаторными"? Около 10% заработанной суммы пошло на закупку современнейшей медицинской аппаратуры для госпиталей. На остальные подлечились и отдохнули около 30 тысяч "льготников" -- военнослужащих, пенсионеров, членов их семей. Своими деньгами мы дотировали стоимость путевок льготным категориям (75% стоимости -- офицерам и генералам, 50 -- членам их семей, 100% -- инвалидам и участникам войны и
т.д.). Хотелось бы, чтобы они знали, за чьи деньги отдыхают -- ведь бюджет профинансировал санатории всего на 15%.

В госпиталях все заработанные деньги -- прямо из кассы -- идут на медикаменты для наших подопечных, меньшая часть средств тратится на ремонт и реконструкцию зданий.

При всем этом задолженность по зарплате в некоторых госпиталях за 1998 год колеблется от трех до пяти месяцев. Вот этого я понять не могу. Не хочу даже эту ситуацию как-то квалифицировать, чтобы не нарваться на неприятность, -- ведь в ход может пойти военный лексикон.

Делаем простой вывод: с каждым годом эти три пути дополнительного финансирования становятся все менее значимыми: цены растут, с гуманитарной помощью "пора и честь знать", люди устают работать вместо государства. Трудно.

-- Какой же вы видите выход из данной проблемы?

-- Тот же, что и во всем мире. Здоровый обязан помочь больному, богатый -- бедному. Наряду с государственным (бюджетным и явно недостаточным) финансированием необходимо развивать страховую систему. У нас в армии, на мой взгляд, это фонд взаимопомощи военнослужащих. Платили же мы когда-то партийные взносы -- и ничего. То же самое и здесь. Если не пойдем по этому пути -- погибнем.

-- Как вы оцениваете состояние здоровья нынешних защитников Отечества?

-- Очень плохо. То, что происходит в экономике страны, неизбежно отражается на уровне жизни людей, сказывается прежде всего на их здоровье. Если так пойдет и дальше -- через несколько лет служить будет некому. Уже сегодня почти половина призванных имеют III--IV степени ограничения по здоровью. Результат беспощаден -- ежегодно из-за обострения имевшихся до армии заболеваний мы увольняем 4--5 тысяч человек (целую дивизию). Это по итогам года. А ведь "мучения" начинаются сразу же после прибытия пополнения -- одних отправляем домой сразу, других обследуем, лечим, а потом все равно отправляем, у третьих болезни проявляются в течение уже первого года службы. А в итоге -- это снова огромные, впустую затраченные средства, снижение боеготовности и т.д.

Выход из ситуации простой. Во-первых -- широкая, реально обеспеченная средствами программа оздоровления молодежи. Во-вторых -- персональная финансовая ответственность членов призывных комиссий за некачественный призыв (призыв больных) с возмещением нанесенного государству ущерба. В-третьих -- и это главное, -- должен работать, а не просто значиться на бумаге, закон о всеобщей воинской обязанности. Служить должны все. Другой вопрос (и это тоже должно быть отражено в законе) -- где, когда, как долго и в каком качестве.

Вот когда будет выбор, будет и качество. В Израиле, например, выпускник военно-медицинского вуза, надевая лейтенантские погоны, уходит в армию с солдатским окладом. И два года -- без проблем! Было бы у нас так, я бы укомплектовал все должности врачей батальонов. Ан нет у нас такого. Потому что в нашей стране армейская служба -- для людей второго сорта.

-- Вы классный хирург, доктор медицинских наук, профессор. И что же в таком случае удерживает вас в армии?

-- Хороший вопрос, мы его друг другу часто задаем. Ведь большинство из нас -- специалисты экстра-класса, и на "гражданке" многие жили бы значительно лучше. Однозначного ответа нет, да и быть не может. Но ответить все же попытаюсь.

Для большинства, особенно для тех, кому под 50, -- это воспитанное с детства чувство долга. Это для нас как война -- ведь с нее не бегут. Мы каждый день ведем войну за жизнь людей. Это, я думаю, главное.

Второе -- немаловажное -- стереотипы, привычка, страх перед переменами. Я знаю многих, для кого это если не основное, то немаловажное. По-человечески это объяснимо.

И еще одно -- надежда. Надежда на возрождение, надежда на прогресс, надежда на будущее. Она, как известно, умирает последней.

И последнее. Врач -- человек, имеющий четкую, ясную и благородную цель. И в этом наше спасение. Ведь американцы правильно говорят: "...Причина преждевременной старости, болезни и даже смерти -- синдром отсутствия цели". А у нас, как я уже сказал, она есть. Значит, нам пока не грозят ни старость, ни болезнь, ни смерть. Будем жить!