"Я УВАЖАЮ ЛЮДЕЙ КАРЬЕРЫ"

Инициативу Раиса Васильевна взяла в свои руки молниеносно. И если бы не количественный перевес, интервью у нас брала бы гостья.

У ВРАЧЕЙ И ПАЦИЕНТОВ, К СОЖАЛЕНИЮ, СВОЯ У.Е. -- КОНВЕРТ

-- Раиса Васильевна, на Западе сейчас врачи больше работают не над тем, как вылечить тех, кто заболел, а над тем, как улучшить качество жизни пациентов. У нас такой подход возможен?

--Да, но сделать это нелегко. Что такое качество жизни? Человек долго живет, у него не снижается работоспособность, интеллект, не ухудшаются физические данные. В это понятие входит не только здоровый образ жизни смолоду, но и уровень медпомощи, особенно в экстремальных ситуациях. У нас, например, растет количество инвалидностей после инсультов, даже среди молодых. А в странах Западной Европы таких людей оперируют, и они ведут прежний образ жизни -- при дозированных нагрузках. В большинстве случаев вопрос об инвалидности даже не возникает, потому что применяются новые технологии. Мы их знаем, но используем в единичных случаях. По разным причинам. Главная -- они дорогие.

-- Но ведь и сами больные не имеют права оплатить сложнейшие операции у нас в стране, даже если собрали деньги на свое спасение. По статье 49 Конституции медицина у нас бесплатная, и Конституционный суд платные медуслуги запретил. Получается, должны умирать? А вы не намерены оспаривать ее?

-- Cтатью оспорить сложно. Ведь она результат работы законодателей, которые именно так видят оказание медпомощи населению. Да и люди, оставшиеся один на один со своими проблемами, не поймут, если министр, который должен их защищать, вдруг предложит ввести платное для них здравоохранение. Мы так вопрос не ставим.

-- А как же быть?

-- Готовим расширенное толкование этой статьи, ни в коей мере не посягая на то, чтобы она была изменена. Но считаем, что бесплатная помощь -- это иллюзия, которая закрепилась в сознании и населения, и управленцев. Бесплатной она должна быть для больного. Но кто-то все же должен рассчитаться с медучреждением. Если это пенсионер -- то пенсионный фонд, если ребенок -- бюджет района, в котором он живет, если работающий -- то работодатель, заключивший договор с медиками. Стоимость медицинских услуг должна возмещаться. В Украине исторически сложилась система государственного финансирования здравоохранения. Ее целесообразно сохранить. Однако она должна быть дополнена другими механизмами финансирования, в том числе и страховыми. Нужно искать возможности и внедрять новые технологии и методики.

Те, кто не понимает этого, способствуют криминализации системы здравоохранения. Ведь врач и пациент давно уже перешли на "конвертную" форму расчета. Это деморализует медиков, вызывает неуважение и недоверие к ним. Когда я говорю "деморализация медиков", на меня смотрят с ужасом и возмущением: "Разве можно так с трибуны. Вы же о своих!" Но это есть в жизни!

В ОДНОМ КАБИНЕТЕ СТОМАТОЛОГ И ГИНЕКОЛОГ

-- Говорят, вы против того, чтобы вводить сейчас в действие закон об обязательном медицинском страховании. А может, в этом и заключается выход из сложившейся ситуации?

-- Поймите меня правильно, я не против страхования здоровья вообще.Но считаю, что закон об обязательном медицинском страховании сейчас принимать нельзя, по крайней мере в таком виде, как это сделано в России. Почему там столько нареканий? Потому что при нынешнем состоянии экономики закон невозможно выполнять. Кто будет платить страховые взносы? Работодатели? Три четвери предприятий простаивают, более 50% (а по расчетам Мирового банка, 70%) оборотного капитала в тени.

Чтобы обеспечить страхование, нужно создать сеть страховых компаний, фондов, накопить средства. А это еще и люди. Их нужно научить, дать им компьютеры, тот же телефон, стул, стол поставить. По нашим подсчетам, чтобы запустить эту систему, требуется сумма, равная консолидированному бюджету -- около 3,5 млрд. грн. Мы потянем это? Конечно, нет. Медицину финансируют в среднем на 42--45% от минимальной потребности. Я уверена, как только начнет работать закон об обязательном страховании, мы лишимся и этих денег. Ввести его сегодня --- значит уничтожить еще действующую систему.

-- Возможно, этим могут заняться частные структуры?

-- Добровольным медицинским страхованием, да. К этому сегодня и идет. Но здесь проблема в том, что не до конца определена сеть лечебных учреждений, с которыми страховые компании должны сотрудничать, а значит, и делиться доходами.

-- Но вы же контролируете частные больницы и поликлиники?

-- Конечно. Это функция государства, независимо от формы собственности медицинской структуры. Но контролируем мы только выполнение национальных стандартов качества лечения. И убеждаемся, что это необходимо. Проверяя "частные" лечебные учреждения, иногда обнаруживаем вещи просто уникальные. Смотрим, по документам в одном кабинете практикуют стоматолог, гинеколог и ортопед. Приходим, а там -- ни стоматологического кресла, ни гинекологического. Даже перчаток нет.

-- Неужели такое может быть?

-- Представьте себе. Такая себе иностранная компания. Вот мы их лицензию и аннулировали. А потом на нас пытались давить. Сейчас точно такая ситуация с зубной пастой. Еще в 1996 году, когда у нас только становился на ноги Фармакологический комитет, некоторые зубные пасты были признаны лечебно-профилактическими. Поэтому и ввозят их в Украину без пошлины. Теперь я, наверное, к своему несчастью, возглавляю Бюро по регистрации лекарственных средств. Начала поднимать документы, смотреть, какие решения были приняты раньше. Пригласила представителей фирм к себе: покажите, кого вы излечили от кариеса зубной пастой?

РЕКЛАМНЫЙ РОЛИК? НЕТ, ЭТО ТРИЛЛЕР

-- А реклама по телевидению все время идет...

-- Я эти ролики смотрю с содроганием, особенно когда ссылаются на Минздрав. Думаю, неужели это я разрешила?

-- Кстати, следит ли Минздрав за тем, насколько реклама медпрепаратов отвечает действительности?

-- Следит. Взять хотя бы бальзам "Биттнера". Разрешение на беспошлинный ввоз фирме было дано до 2001 года. Но это не лечебное, а тонизирующее средство. Мы предупредили фирму, приостановили действие этого разрешения и воюем, чтобы они платили налоги. Сейчас большая партия бальзама на таможне. Чтобы пересечь границу, им нужно заплатить огромную сумму. Представляете, что тут началось?

-- "Давят" на министра?

-- Бывает. Как-то конкурсная комиссия не поддержала одного замначальника управления. Зная его квалификационные данные, я тоже не могла решить по-другому. И сразу же мне позвонили представители одной из фракций парламента: "Очень сожалеем, что по Конституции мы вас не утверждаем. Иначе бы вы никогда министром не стали". И слава Богу, что не утверждаете. Я прошла тот период, когда Юрия Спиженко четыре раза утверждали в Верховной Раде в течение года. Каждые три месяца, чтоб не расслаблялся!

"МИНИСТР -- ЭТО ПОЛИТИК"

-- А какой партии вы симпатизируете? Известно, что премьер призывал министров стать партийными.

-- Какой партии? Критиковать исполнительную власть, будучи государственным служащим, считаю для себя неэтичным. Ведь я уже много лет работаю в Минздраве, поэтому беру на себя ответственность за часть проблем нашей медицины. Но я знаю, как работает премьер, знаю, что его действия основаны на его убеждениях. Могу сказать, что программа НДП мне наиболее созвучна.

-- Раиса Васильевна, как вы считаете, министр должен быть политиком?

-- Да, мне нравится, что идет административная реформа и роль министра будет усилена, приведена в соответствие с мировыми стандартами. Министры -- это политики, которые отвечают за стратегию отрасли.

В КОРИДОРАХ ВЛАСТИ

-- Есть ли у женщины-руководителя какие-то преимущества, когда ее на 99% окружают мужчины? Если есть, то какие и как вы ими пользуетесь?

-- Ой, наверное, должна больше пользоваться! Как именно? Нужно быть гибче. Женщины мягче. Поэтому они, наверное, вызывают меньшее чувство отторжения. Женщине-руководителю сложнее отказать.

-- Часто вы встречаете в начальственных коридорах мужской шовинизм? Уверенность в том, что женщина как бы не способна заниматься государственными делами?

-- Явно его никто не высказывает. Но все-таки он есть. Не могу сказать, что среди молодых управленцев, больше у людей, которые имеют солидный багаж партийной работы. Хотя не всегда это носит какие-то категоричные формы.

-- А молодым в принципе все равно -- женщина или мужчина?

-- С ними можно быстрее начать диалог и быстрее прийти к какому-то решению.

-- А что вам дала работа в нашем славном парламенте?

-- О, очень многое. Правду говорят, что родные стены помогают. Это ж непросто выйти на трибуну и в чем-то убедить зал.

ШПАРГАЛОК НИКОГДА НЕ ПИСАЛА

-- А зачем вам понадобилось второе высшее образование -- юридическое?

-- В 1991 году на юридический набирали депутатов. Ну, думаю, работа такая, что соображать надо, а не просто кнопки давить, пойду. До первой сессии я не дотянула. Форма обучения была очно-заочной. Три дня в неделю мы ходили на занятия. А семья у меня жила в Краматорске, двое мальчиков-подростков. Тоже ведь не бросишь! И я решила: да гори оно синим пламенем, какой с меня юрист! На экзамен не пошла, потому что была масса пропусков. Как-то муж спрашивает: "Там сессия, наверное, скоро?" -- "Она уже идет. Я бросила". -- "Знаешь, я не хотел тебя разочаровывать, но знал, что ты не доведешь это дело до конца". Ну, думаю: "Значит, не способна?! Погоди!" Приезжаю, "у Сірка очі позичила", иду к декану: "Здравствуйте, я депутат Богатырева". Он говорит: "Раиса Васильевна, заочное образование, как заочное питание". Пришлось краснеть, а потом догонять.

-- Шпаргалки писали?

-- Никогда! И в медицинском тоже. Если не знала, ну, значит, не знала. И вообще у меня характер решительный. В воду я захожу сразу -- прыгнула и поплыла.

"ВСЕ В ПОРЯДКЕ, ПРИШИЛА ЯЗЫК К ПЛЕЧУ!"

-- Были ли в вашей жизни экстремальные или смешные ситуации?

-- Ой, много. Экстремальные -- это сейчас, почти каждый день. А смешные -- это раньше. Я ж не всегда была начальником: начинала на Новокраматорском машиностроительном заводе акушером-гинекологом, потом в роддоме работала. Вот, например, в моем роддоме случилось ЧП. Прошло время. Виновные у нас уже и не работали, а проверки продолжались. В тот день больную привезли тяжелую -- одиннадцатые роды, сильнейшее кровотечение. Но справились. Живот не зашиваем. Выжидаем, чтобы убедиться: все хорошо. Все в крови -- халаты, бахилы, только глаза остались. Прибегает санитарка: "Там работник прокуратуры требует заведующую и кричит, что вы все тут чаи пьете, взятки берете, а больными не занимаетесь".

Ассистенты остались зашивать, а я решила: выйду из операционной и поговорю с ним. Себя ж не видно. Совсем забыла, что вся в крови. Поднимают его на лифте. "Добрый день", -- говорю. А он не отвечает -- сползает на пол. Я к нему: "Вам плохо?" -- " Нет,-- говорит, -- уже хорошо". После этого они больше не кричали, что мы больными не занимаемся.

Или еще случай. Ночью звонок домой: "Ребенок родился нормальный, но задыхается, умирает". Одеться, чтоб вы знали, можно за секунду без света -- вещи лежат наготове. Приезжаю. Родственники на санпропускнике. Отец -- мясник с рынка. Представляете? В те времена... Ему кто-то говорит: "Начальница, акушер-гинеколог" -- "А причем здесь акушер-гинеколог?" -- "Да она такая, что все знает!"

Лежит ребенок. Смотрю, на шее у него полоса, как у повешенных. "Вы что с ним делали-то?" -- "Ничего". Взяла историю болезни, читаю: родился в лицевом предлежании. Все понятно. При таких родах малыш на несколько секунд "зависает" на шее. Потом он раздышался, но позже начался отек гортани и языка, как бывает в таких случаях. А они ему капельницы ставят...

Я сообразила, нужно действовать по принципу ГО: язык взять на булавку и приколоть на пеленку у плеча. Гортань освободилась и ребенок порозовел! Все, будет жить! А санитарки -- это ж особые люди! -- родным сообщили: "Все в порядке, доктор пришила язык к плечу". Папа -- хлоп в обморок. Я выхожу, а он оклемался и ко мне с кулаками...

"КАРЬЕРУ Я НЕ ОСТАВИЛА БЫ"

-- Раиса Васильевна, что для вас важнее, карьера, которую вам все-таки удалось сделать, или ваша личная женская история?

-- Я думаю, что по складу характера я не женщина...

-- Вы хорошо маскируетесь...

-- Наверное, карьеру я бы не оставила... Я с уважением отношусь к здоровому карьеризму, к людям целеустремленным, знающим, чего они хотят в жизни. На личную жизнь не жалуюсь, хотя работа забирала всегда много времени. Но дома меня понимали и принимали: пришла -- и хорошо, всегда рады были. Я переживала -- то не сделала, то не успела, недостаточно детям внимания уделила. У меня два сына-близнеца. Им уже по 22 года, хорошие парни выросли. Заканчивают экономический университет, отличники. Поют, играют на гитаре, не могу сказать, что профессионально, но достаточно хорошо. Плавают, играют в футбол. В медицинский не захотели. Отношения у нас партнерские -- меня критикуют нещадно, но и подсказать что-то могут.

-- Как получилось, что мама все время на работе, а дети отличники?

-- Детям нужно позволять быть самостоятельными.

-- Вы заранее знали, что у вас близнецы будут?

-- До сих пор горжусь тем, что поставила себе диагноз. На шестом курсе ждала ребенка. Потрогаю живот и говорю Богатыреву: "Вверху голова и внизу голова". Он смеется: "Ну, что за глупости?" А ходила на операции до последнего, никаких поблажек не было. Лето, жара. Однажды в операционной мне стало плохо...

У нас в Харьковском мединституте преподавал и преподает знаменитый академик Валентин Грищенко. Посмотрел он на меня и говорит: "И срок никакой, а живот -- гора. Будем оперировать, такой плод родить невозможно". Не верил, что будет двойня. Когда я рожала, его вызвали на консультацию. Родились мальчики. И тогда он мне сказал: пятерку я тебе поставлю. У меня за акушерство в выписке из диплома стоит "пять" с восклицательным знаком. У единственной на курсе!

-- А каково мужу с такой женой?

-- Знаете анекдот? Обращаются к мужчине: "Что такое счастье?" -- "Иметь красивую и умную женщину рядом с собой" -- "А что такое несчастье?" -- "Иметь такое счастье дома". А если серьезно, то, думаю, неплохо. Он человек сильный и самодостаточный. Я не пытаюсь решать что-то за него, а он за меня. Так мы договорились. И я очень рада, что все сложилось именно так. Хотя было непросто.

"НЕДОСТАТКОВ У МЕНЯ МНОГО"

-- Какие-то недостатки у вас есть?

-- О-о-й... Много! (Смеется.) Люблю поспать...

-- О! -- все дружно. -- Это хорошая привычка!

-- ...но не получается.

-- А положительные черты есть?

-- Положительные... Не злая. И мне кажется, что я, вот по жизни, надежный человек.

-- Вы очень открыты и, кажется, доверчивы. С таким характером трудно быть министром.

-- Почему, что в характере вам такого показалось?

-- Мягкая, не кровожадная.

-- "Что пьет ваш шеф?" -- "Нашу кровь". Вот это обо мне сказано на 105%. А если серьезно, то меня можно гнуть и пользоваться моим доверием до определенного предела. Но если достанут, то как в анекдоте: "Мне наплевать, куда сдвинута твоя тюбетейка".

-- А вы способны, что называется, пойти по трупам, чтобы изменить ситуацию?

-- Нет. Более того, считаю, что радикализм вреден. Иногда окружной путь оказывается короче. Когда идешь напролом, тебя уже не понимают ни те, с кем работаешь, ни те, для кого работаешь. А "война" со всеми, как правило, приводит к поражению.

-- Наверное, в этой стране что-то меняется к лучшему, если появляются такие министры...

-- Вы знаете, прогнуться в жизни можно. Но уважают все-таки тех, кто имеет свое мнение. С ними иногда не соглашаются, иногда вредят, но все равно прислушиваются.

-- Здоровье нужно всем, у министра здравоохранения, наверное, огромное влияние...

-- Это раньше так было. Кто раньше в районе был главным? Хозяйственник, главврач центральной районной больницы, военком. Но врач был на первом месте. Это правильно, ведь нет ничего более ценного, чем здоровье. Вот и хочу, чтобы в правительстве наиболее Минздрав воспринимали на равных, а не как министерство, курирующее сферу обслуживания.