КИНО ЭТО ВСЕ -- ЗНАХАРИ, ЦЕЛИТЕЛИ И БАБКИ

"Это тебе", -- мы протянули Тане конфеты. Она кивком поблагодарила, но... не взяла, взглядом указала на стол. Ее руки оставались неподвижны. "А как же аккуратно сложенные кисти и краски, еще не высохший детский рисунок?" -- удивились мы.

Больная ДЦП девочка все делает левой ногой: шьет, утюжит, вышивает, лепит из пластилина, даже ловко пеленала маленького племянника, когда тот был маленьким.

ЧТО ДЕТИ БОЛЬНЫ ДЦП, МАМА УЗНАЛА ЧЕРЕЗ ВОСЕМЬ МЕСЯЦЕВ

Старшей дочери было девять лет, когда у Анастасии Ивановны Багнюк появились двойняшки -- Таня и Павлик. Роды были преждевременными, с осложнениями.
"У детей повышен внутримышечный тонус, но это пройдет", -- успокоили врачи и "с чистой совестью" выписали домой.

Когда малышам исполнилось пять месяцев, мама заметила, что дети абсолютно равнодушны к погремушками. Позже забила тревогу -- Таня и Павлик даже не пытаются садиться. "Они слабенькие, но не переживайте, все будет нормально", -- врачи и дальше были невозмутимо спокойны. А через три месяца в карточке малышей появилась запись невропатолога -- детский церебральный паралич.

Месяц Анастасия Ивановна с детьми провела в Охматдете. "Малыши резко изменились внешне -- "покрутило" их, а Павлику стало совсем плохо", -- сквозь слезы вспоминает мама. Тогда чуть с ума не сошла при виде страданий детей. Однажды она даже попросила врача сделать сыну укол, чтобы ...

Павлик умер в десять лет. Кроме ДЦП у него был рак крови.

СКИТАНИЯ

Все эти годы Анастасия Ивановна с двумя детьми-инвалидами колесила по стране. Побывала во всех здравницах Украины, ездила в Москву, Махачкалу, Башкирию... В Туле решилась на операцию Тане, после которой было лишь одно изменение -- тридцать шесть швов на хрупком тельце девочки. Знахари, целители, бабки -- одни обещания. Даже очищенным керосином поила -- двадцать дней, увеличивая каждый раз дозу на одну каплю.

-- Однажды по телевизору в прямом эфире показывали, как один экстрасенс поставил на ноги безнадежного больного, -- продолжает Анастасия Ивановна. -- Я в одиннадцать часов вечера вызываю такси и везу детей на студию. Кино все это... Больше мы ни к кому не обращались.

ДВУХЛЕТНЯЯ ХУДОЖНИЦА

Сейчас Тане семнадцать лет, выглядит на двенадцать. В доме ее знают все. Когда с Анастасией Ивановной не выходит после обеда на улицу -- на скамейке возле подъезда заметное волнение. Отправляясь под руку с мамой по знакомой аллейке, Таня обязательно "дает отчет" любопытным старушкам. Ей нравится общаться. А вот назойливых взглядов прохожих не любит. Есть у нее и друзья -- Юра Титов, тоже инвалид. Он носом печатает на машинке стихи, и Лена, "обыкновенная" девочка, которой Таня показывает свои рисунки.

Речь зашла о рисунках, Танюша ногой ловко достала из шкафа внушительную папку.

-- Когда ты начала рисовать?

-- Давно, -- говорить Тане очень тяжело, приходится прислушиваться и переспрашивать у мамы. Анастасия Ивановна тут же уточнила: "В два года. Играла с карандашами, взяла фломастеры, потом краски. Попробовала шить -- получается. Приодела кукол. Так и приспособилась все делать ногой. Любит и перед зеркалом посидеть -- макияж сделает не хуже, чем в косметическом салоне".

К Тане дважды в неделю из школы-интерната для детей, больных ДЦП, приходит учительница Анна Никифоровна Пащенко. Девочка занимается по вспомогательной программе. Трудно дается чтение и математика. Ей больше нравится помогать маме, старшей сестре и, конечно же, рисовать. К вечеру ноги сильно устают, но утром снова между пальчиками кисточка -- и на бумаге появляются птицы и зверюшки, простенькие пейзажи и герои любимых фильмов.

-- Больше всего люблю смотреть "Альфа", -- объяснила Танюша. -- Еще "Район Мелроуз", "Первые поцелуи". Там герои очень красивые.

ЖАДНОСТЬ И СОВЕСТЬ

Танюша дома выполняет всю посильную работу. Старшая сестра не раз оставляла на нее маленького сына. Девочке нравится, когда с ней обходятся как со взрослой и просят о помощи. Ей хорошо среди близких; проблемы возникают там, где их вроде быть не должно.

Раз в два года Таня проходит комиссию по подтверждению инвалидности. Почти всегда "обследовалась" по телефону -- запись в карточку заносили со слов матери. Как-то зашел терапевт. Говорит -- если нужно, чтобы врачи пришли домой, за вознаграждение организует. За четыре подписи врачей, подтверждающих инвалидность, пришлось презентовать бутылку водки и баночку кофе. Вроде немного, но для семьи и это большая сумма. Живут на 37 гривен Таниной пенсии и 4.80 по уходу за инвалидом Анастасии Ивановны.

-- Таким, как Таня, после шестнадцати дают постоянную группу инвалидности. Но нам снова назначили медкомиссию, -- сокрушается мама. -- Если бы это была надежда на выздоровление... Но понимают, что изменить ничего нельзя.

Недавно пришлось обратиться к стоматологу -- у Тани начали сыпаться зубы. Никто не хотел возиться с инвалидом. Одного врача удалось упросить -- за 25 гривен. Через две недели пломбы выпали. А ведь и комиссия, и лечение для Тани должны быть бесплатными.

-- Сразу стоматолог сказала, мол, ничего мне от вас не надо, -- рассказывает мама, -- а когда уходили, вслед добавила: "Хоть бы рассчитались". Я не выдержала, заплакала и бросила в сердцах -- "Жадность все-таки победила совесть".

ОКАЗЫВАЕТСЯ, БЫВАЕТ ХУЖЕ

В этой двухкомнатной квартире проживают еще две семьи: дочь с мужем и пятилетним сыном, бывший муж Анастасии Ивановны.

Багнюки стоят на очереди уже пятнадцать лет. Куда не обращаются, ответ один -- под одной крышей и десять человек живут, так что вам не хуже других, терпите.