"ЛЕОНИД ИЛЬИЧ НЕ ЛЮБИЛ ЖЕНЩИН БЕЗ ЧУЛОК..."

В Днепропетровске можно найти все. Даже человека, который любит Брежнева. Не рассказывает о нем анекдотов и не ностальгирует по эпохе всеобщего пьянства, а именно любит. Восхищается. Для Варвары Юрьевны Шохановой "дорогой Леонид Ильич" -- действительно дорогой и любимый. Без всяких кавычек. Может быть, потому, что она работала с ним бок о бок еще тогда, когда он не был испорчен большой властью.

ОКНА НА БРЕЖНЕВСКУЮ ПЛОЩАДЬ

По иронии судьбы, дом, где живет Варвара Юрьевна, стоит на площади Брежнева. Точнее, так она называлась года три между смертью бровеносного днепропетровца и началом перестройки. Сейчас Варвара Юрьевна из дому уже не выходит.

Ей 88 лет. Из них 20 она провела на "партийной работе". Но служила партии женщина много дольше. Еще до войны, несмотря на свое "троцкистское родство", преподавала историю парторгам своего района.

-- Репрессировали родителей моего мужа. Свекор был начальником участка на железной дороге. Пользовался авторитетом у рабочих. Может, потому от него и избавились. Двадцать лет спустя я попросила у КГБ посмотреть дело моих сватов. Там написано -- "обвиняется в троцкизме". И -- расстрел. Бессмыслица: вряд ли мой свекор знал, кто такой Троцкий.

БОК О БОК СО "СВОИМ" ИЛЬИЧОМ

С Леонидом Ильичом она познакомилась еще до войны. Брежнев -- тогда еще секретарь обкома по идеологии -- заприметил молодую Варю на областной конференции учителей истории в 1940 году.

-- Я там подняла важный вопрос. У историков были сложности с научной литературой -- имелась только дореволюционная. И вот непонятно, кем считать Богдана Хмельницкого: по одним источникам он -- враг народа, по другим -- патриот. А как же нам излагать? Обком, говорила я, должен с этим определиться. Резкое было выступление.

А вскоре вызывают меня в обком. "Это вы выступали на конференции? Мы организуем людей на курсы ЦК, учиться хотите? Так мы вас пошлем", -- сказал мне Леонид Ильич. Но курсы были только для членов партии. А кандидатский стаж у учителей -- четыре года. Мне оставалось немного, но я все же была кандидатом. И Брежнев при мне звонит в ЦК, просит, добивается, чтобы меня взяли на учебу. Кстати, о том, что сваты мои были репрессированы, он знал. Но значения не придал. И спросил еще, шутя: "А бабушка у вас не враг народа?"

Вторая встреча состоялась в 1947-м. Брежнева тогда только перевели из Запорожья руководить Днепропетровским обкомом, а Варвара Юрьевна работала председателем пропагандистской группы на заводе имени Либкнехта. Агитировать нужно было среди рабочих с Западной Украины и Белоруссии, которых привезли восстанавливать завод.

-- Брежнев приезжал на завод часто. Одет был всегда хорошо. Рабочие-"западенцы" называли его "паном", по привычке. А он возмущался -- "Какой же я вам пан? Я такой же пан, как и вы". А они все небритые, грязные, забитые. Он с каждым успел поговорить. Выяснял, грамотные ли, в столовой следил, чтобы обед ему давали из общего котла, пробовал. И интересовался, давно ли мы были в общежитии, смотрели, как ребята живут и что у них на душе. В общем, мы поняли, что недостатков у нас в работе масса. Но он нас не ругал. Мы сами понимали, что надо делать.

...Именно Леониду Ильичу я обязана тем, что стала секретарем горкома партии. Было это в 1950-м. Однажды вызвал он меня, стал уговаривать перейти в горком, на идеологическую работу. Я -- ни в какую. "Как же это, Леонид Ильич, это город, там вузы, там театры, а я из рабочего района. Не найду с ними общего языка, не хочу". Он меня отпустил. А через три дня опять вызывает. Опять та же песня. Тогда я говорю: "На секретаря я не похожа. Секретарь должен быть активный, солидный, мужественный. А я женщина, ну кто будет меня слушать?" Села в машину, приезжаю в свой райком, а ко мне выходит первый секретарь: из машины, дескать, не выходи, мчись на бюро горкома. Ну, я поняла, что Брежнев, наверное, все уже решил. И сказала себе -- зачем мне это? Пойду в школу работать, диплом есть.

Являюсь на бюро. Первый секретарь говорит: "Хочешь на эту должность?" Отвечаю -- не хочу. Он: "А ты заплачь". Я и заплакала. Думала, хорошая стратегия. Он звонит Брежневу и объясняет ситуацию -- не хочет, мол, Шоханова, плачет. А Брежнев говорит: "На партийную работу берут и согласия не спрашивают. Моя машина стоит внизу, Шоханова должна лететь в Киев на утверждение. Билет уже заказан". В общем, повезли меня в тот же день в Киев. Даже домой не пустили. Брежнев мужу позвонил: "Вы Шохановой муж? Так мы рекомендуем ее секретарем горкома, она в Киев поехала на утверждение. Вы не волнуйтесь..."

В должности секретаря горкома я работала до 1963-го. Брежнев, пока был в обкоме, мне всегда помогал. Помню, 8 Марта почему-то везде отмечали, а в Днепропетровске нет. Непорядок, отстаем. С этим вопросом я подошла к Брежневу. А он говорит: "Так что же, ты хочешь, чтобы Брежнев надел юбочку и фартушек и сделал тебе празднование 8 Марта? Мы же для того тебя и назначили секретарем по идеологии, ты у нас первая женщина на этом посту, так что проводи". А было это уже в первых числах марта. Я собрала отделы и секторы. Но они не сработали. На собрании весь обком -- в президиуме, горком тоже, а в зале -- никого. Нету даже секретарей райкомов. Я устроила разгон, тут же мобилизовали из соседнего ПТУ девушек и юношей "для массовки". Прихожу за кулисы -- злая, расстроенная. Думаю, точно в школу уйду или в техникум. И вдруг Брежнев: "Так что же вы Варвару Юрьевну не поздравляете? Три-четыре -- по-здрав-ля-ем!" Поздравлять не с чем, говорю, -- не вышло мероприятие. А он утешает -- первый блин, мол, всегда комом. Пойдемте собрание проводить. Если бы он на меня накричал тогда, я бы точно ушла.

-- Варвара Юрьевна, а чем он брал, чем привлекал к себе людей?

-- Доступный был, открытый. К нему на прием приходили даже беспартийные!

-- Да что вы?!

-- Однажды вызвал меня к себе в кабинет. Там сидят две женщины из коммуналки. По соседству с ними жил член партии с семьей. Его жена очень не любила свекровь. И жизнь у старухи была адская: у них две комнаты, а мать спит в ванной. Ели они без нее, даже когда внучек нес бабушке пирожок, невестка отбирала. Брежнев вызвал того коммуниста и сказал: "Я бы с тобой на войне не только в разведку -- никуда бы не пошел, если ты свою мать загоняешь спать в ванную!" Тот стал оправдываться, а Брежнев сказал, что из партии он его не исключает, но предупреждает. И что вы думаете -- исправился коммунист. Через пару дней женщины эти сообщили -- живет старушка в комнате, поставили кровать, едят вместе.

...Внимательный был. Мог в коридоре подойти к сотруднику, обнять за плечи, спросить -- чего хмурый, мол? А однажды звонит мне мой шофер и сообщает, что у него новая машина. Оказывается, начальник милиции доложил Брежневу, что город чуть не потерял третьего секретаря горкома. Меня то есть. Машина у меня старая, тормоза никуда не годятся, чуть в аварию не попала. И Брежнев, ни слова не сказав, распорядился заменить машину. Вежливый был, открытый. Те, кто после него пришел, уже не такие были. К ним на прием трудно было прорваться, особенно простому человеку.

ЧУЛКИ, ПИДЖАКИ И МУЛЬТИКИ

-- Какой он был в быту? Не знаю, никогда у него дома не была. Он вообще много времени на работе проводил, с женой никуда не выходил, с собой ее никогда не брал. Насчет любовниц не знаю -- потом уже, когда он уехал в ЦК на руководящую работу, говорили разное. То одну называли, то другую. В качестве возможной кандидатуры. Но мне кажется, он всех нас любил. Всех женщин. Просто был внимателен, галантен, вежлив.

...Но женщин без чулок просто не переносил. В горкоме и обкоме об этом узнали быстро. И разработали целую систему. В жаркую погоду, если женщины попадали к нему на прием или по вызову, то брали чулки с собой и в приемной надевали. В ящике стола каждая из нас держала пару чулок. И когда проносился слух, что Брежнев в горкоме, чулки тотчас
же надевались.

...В любую погоду и по любому поводу на нем был красивый строгий черный костюм. Однажды из-за этого даже случай забавный произошел. Собрали партхозактив города. Был разгар лета, поэтому пришли кто в чем -- кто в шведочке, кто в рубашке. Кто вообще без галстука. Вошел Брежнев и говорит секретарю горкома: "Я же вас просил собрать секретарей райкомов, директоров предприятий. А вы мне кого пригласили? Физкультурников?" -- развернулся и вышел. Секретарь горкома тут же дал команду -- всем через час быть в костюмах. Пошли переодеваться. А директор швейной фабрики на актив опоздал. Пришел -- а все в костюмах, только он в рубашке. Искал пиджак по всему горкому -- мужчина он тучный, размер найдешь не вдруг. Наконец, отыскали -- но пиджак на животе не сошелся. Сел бедолага в последний ряд. А Брежнев, когда выступал с докладом, вдруг сказал -- "Конечно, как же швейная фабрика будет нас обеспечивать качественной одеждой, когда директор пиджак себе нормально сшить не может!"

...Еще он мультики любил... Как это какие? Обыкновенные, детские. Просто обожал. И не стеснялся этого. Мы художественные фильмы для обкома практически и не заказывали, говорили -- мультики привезите. Обычно перед праздничным собранием я давала команду директору зала подобрать мультики. И вот после доклада включали. Когда во время мультиков Брежнева вызывали -- звонок, к примеру, из ЦК -- он расстраивался.

НА ЛЕОНИДА ИЛЬИЧА ОБИЖАТЬСЯ -- ГРЕХ...

-- Варвара Юрьевна, а у вас не было ошущения, что, став первым секретарем ЦК, Брежнев испортился?

-- В общем-то... Но это не он виноват, нет! Это окружение. Люди типа Горбачева. Это они сделали. Тут, у нас, говорили о том, что и войска вводить в Афганистан не надо было, и много чего не надо было делать. Но его просто подвели.

-- А Леонид Ильич вообще вспоминал вас?

-- Конечно. В 1963-м, когда он еще секретарем ЦК был, приехав в Днепропетровск, собрал всех, с кем работал. Меня вызвали из Металлургического института, с партсобрания. И не сказали, зачем. Захожу в комнату, стучусь, спрашиваю: "Можно?" А знакомый голос отвечает -- "Нужно". И тут же добавляет -- "Посмотрите на эту женщину, похожа она на секретаря горкома?" Видать, не забыл о том нашем разговоре. А ведь прошло тринадцать лет. Да и потом, когда бывал в Днепропетровске, встречался со мной. А последний раз, когда приехал, тоже прислал машину, да меня не было. В Ленинград ездила по делам Комитета защиты мира.

-- А вот в книге "Возрождение", в том месте, где говорится о работе в Днепропетровске, Леонид Ильич не упоминает...

-- Не знаю, кто писал эти книжки, но точно -- не Леонид Ильич... Ну, там были персоны поважнее. Я ж всего-то третьим секретарем горкома была. Кто я в сущности такая, чтобы в мемуары попасть.

-- Но все-таки, столько вместе работали. Вы не обижались на него?

-- Как я могу обижаться на Леонида Ильича? Что вы такое говорите?..