"Я БРЕЗГЛИВО ОТНОШУСЬ К ПРЕЗЕНТАЦИЯМ И ФУРШЕТАМ"

В 1957 году Олег Табаков -- красивый, двадцатидвухлетний, -- окончил Школу-студию МХАТ. Вместе с другим знаменитым Олегом придумал театр "Современник", в котором остался и после ухода Ефремова -- вплоть до 83-го года. Благодаря ныне скрываемому членству в компартии Табакову было позволено в середине восьмидесятых создать собственный театр-студию, который своей страстью к эзопову языку снискал себе у публики прочную славу.

-- Олег Павлович, "Табакерка" съездила на фестиваль в Зальцбург со спектаклем "Страсти по Бумбарашу" в постановке Машкова?

-- Я не мог туда поехать, потому что в это время работал в Америке, учил американских студентов. Ребята ездили одни, но я прочел 8 рецензий в австрийской прессе. Журналисты оценивают успех в превосходной степени -- и игру Жени Миронова, и режиссуру Володи Машкова. Хотя я весьма сдержанно и трезво отношусь к тому, что пишут. Гораздо важнее, что спектакль игрался при аншлагах.

-- Ваша жена Марина Зудина по-прежнему играет в Театре под руководством Олега Табакова?

-- Да, она служит в нашем театре. Правда, времени у нее мало, малышу только три года. Последняя работа в кино дала ей довольно мощный рывок. Марина снялась в английском триллере "Немой свидетель", причем после успеха картины поступило предложение от Стивена Спилберга -- возможно, теперь Марина будет сниматься на его студии.

-- Марина -- лучшая ваша ученица?

-- Нет, я не могу так сказать. Она -- самая любимая моя... женщина. Так, наверное, будет честнее выразиться. Хотя она была из тех, которые делали все для того, чтобы освоить как можно больше в профессии. Вообще учеников нельзя классифицировать по принципу лучших или худших. У меня трое детей, и я не знаю, кого из них люблю больше -- наверное, того, кто болеет. Так и с учениками: они, по сути, мои дети.

-- Как вы относитесь к теории нынешней усталости искусства?

-- Какая же усталость? Петя Фоменко родил свою студию, у Анатолия Васильева есть серьезные спектакли. Наше время не кажется мне худшим для театра. Хотя и очень трудное. Большинство моих коллег не были готовы к свободе и продолжают плыть по течению.

-- А вы были готовы к свободе?

-- Да, я был готов. Я, начиная с 74-го года, работал за границей и зарабатывал на жизнь. В 74-м году я поставил свой первый спектакль в Англии. С тех пор этим и занимаюсь, хотя не каждый год есть такая возможность.

-- То есть вам привычно чувствовать себя гражданином мира?

-- Именно это я хотел сказать. Я был приучен к дисциплине, к тому, что надо делать спектакль за шесть недель, скупыми средствами добиваясь максимально серьезных целей, без гигантомании, но чтобы твой театральный язык был эффективен. Это те слагаемые, которые дисциплинируют. Я, знаете ли, очень люблю слово "ремесло".

-- А вдохновение?

-- А вдохновение -- это от Бога, об этом неловко говорить. Как у Пушкина: "Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать". А с другой стороны, видите, какие метаморфозы случаются с талантливыми людьми... Уж на что должен был быть готов к нашему времени Юрий Петрович Любимов! А результат прямо противоположный. Тут дело даже не в том, что он сейчас ставит, а в том, что его театр был рожден потребностями определенного времени. Вообще, куда более образованные люди, чем я, считали, что театральный век составляет примерно 20 лет. Владимир Иванович Немирович-Данченко даже употреблял термин "ибсеновские двадцатилетия". Рождение театра -- такое же таинство, как рождение ребенка. Я знаю, я присутствовал при рождении моего сына. Но тайну рождения еще можно как-то вычислить, а тайну смерти -- никак.

-- А какие театры, на ваш взгляд, действительно живы в Москве?

-- Несомненно, лидером зрительского успеха является "Ленком", дальше могут быть свободные места. Пользуются спросом "Современник", "Сатирикон"... Когда люди вашей профессии всерьез пишут о "миссии" спектаклей Сережи Женовача -- я прихожу в совершенное недоумение, поскольку вижу там человек 98 в большом зале.

-- Олег Павлович, атмосфера "московских кухонь" не вытесняется коммерциализацией искусства?

-- Мы по-прежнему общаемся и на кухнях, и в гостиных. Просто увеличилась суета. Теперь это называется презентациями, фуршетами, я брезгливо отношусь к этим словам. Я встретил Алешу Германа на презентации новой модели фирмы "Мерседес". Мы поговорили о его возможности работы у меня в театре. Ну какая мне разница, где с ним говорить?

-- А куда делся былой романтизм вашего поколения?

-- Романтизм, как всякая корь или коклюш, проходит. В Библии есть формулировка: человек должен быть счастлив при своем деле. Это Соломон сказал. Те немногие, кто были счастливы при своем деле раньше, и сейчас выживают.

-- И вы счастливы?

-- Я не могу сказать, что я -- счастливый человек, но я счастлив при том, что я делаю. Я занимаюсь прекрасным веселеньким делом. Ни одну профессию не поставлю рядом с этой. Мука мученическая, солдатская профессия, иногда приходится превозмогать себя... Мама моя умерла, я хоронил ее -- и в тот же день играл спектакль "Большевики". Я не мог по-другому поступить, потому что я был директором театра "Современник". Но, знаете, я испытывал такие секунды в жизни, которые вряд ли испытывали короли или президенты.

Если сделать команду наиболее интересных, успешных артистов России в возрасте от 20 до 35 лет, то больше половины будут мои ученики. Я уверен, что они заработают на кусок хлеба. Это и дает мне оптимизм.