КОГДА ЖИЗНЬ РЕБЕНКА -- "АМЕРИКАНСКИЕ ГОРКИ"...

В однокомнатной гостомельской квартире тепло и уютно. Не верится, что больше полугода в этом доме живут без хозяйки. Тринадцатилетний Максим, сидя на диване, учит стихотворение. "Совсем немного", -- показывает мне полторы страницы текста, который завтра нужно знать "назубок". Папа хлопочет на кухне.

На столе фотографии всех членов семьи -- Максим и Аня в школе, мама и папа на морском побережье... К белоснежной люстре подвешены колокольчики. Тронул рукой -- и по комнате разносится веселый серебристый перезвон. "Это Аня повесила перед отъездом", -- разъясняет папа. В этом доме все напоминает о дочери, все разговоры тоже о ней.

В ЛЬГОТНОЙ ОЧЕРЕДИ -- 17 ЛЕТ

Ужинаем в крохотной кухоньке. Съедая очередной бутерброд с сыром, искоса поглядываю на таблицу калорийности продуктов над обеденным столом. Все продумали! "Видели бы вы эту гостинку до нашего поселения, -- говорит Володя. -- Даже горячей воды не было. Уменьшив кухню, достроили ванную, поставили газовую колонку. До этого мы жили как в рукавичке: тринадцать человек в трехкомнатной квартире."

17 лет семья Доман в льготной очереди "на расширение". В 1986 году заветные мечты почти осуществились -- супруги уже видели свою квартиру в новостройке. Доманы в то время ожидали рождения Анечки. После аварии на Чернобыльской АЭС все построенные квартиры отдали переселенцам -- из роддома девочку забрали в старую гостинку.

В январе нынешнего года Аня заболела. "Проверьте ребенка, -- первой забила тревогу бабушка. -- У нее под глазами темные круги". Анализы показали -- болезнь Боткина. Почти месяц в больнице. Перед самой выпиской резко ухудшилось самочувствие. Снова анализы, УЗИ, компьютерная топография. Подозрения на опухоль печени. Малышке становилось все хуже.

ЕДИНСТВЕННЫЙ ВЫХОД -- ТРАНСПЛАНТАЦИЯ

-- Когда на операцию в НИИ педиатрии, акушерства и гинекологии приехал хирург, я подбежал к нему, кричу: "Спасите мою дочь", -- вспоминает папа. -- Меня ошарашил ответ: "Может случиться так, что я ничего не смогу сделать". Через 20 минут он вышел из операционной. Говорит, что вся печень повреждена какой-то твердой опухолью. Единственный выход -- трансплантация. Но это очень дорого, потому нереально. Дескать, забирайте дочь домой, пусть полежит, а потом...

Самая страшная ночь в жизни родителей: Володя долго не решался сказать обо всем Свете, а когда признался, у нее была истерика. Когда успокоились, долго сидели, обнявшись. Решили идти до конца. Пусть не победного.

Тяжело было зайти к Ане после операции. "Все позади, -- уверяли дочку, пряча глаза. -- Ты выздоравливаешь". Лукавили -- впереди предстояло длительное лечение. Неустановленный доселе диагноз пугал больше, чем вид угасающей дочки. Сильные дозы лекарств помогли ей оправиться, но врачи предупредили: "Мы не в силах вам помочь. Можем бороться только с сопутствующими симптомами".

В отчаянии обращались даже к народным целителям. "У нее инфекционное заболевание, везите в больницу", - говорили одни. "У девочки нет никакой опухоли, -- утверждали другие. -- Надо было сразу к нам идти, а не по врачам шастать". И выписывали курс лечения -- "съесть шестьдесят вшей за месяц", настаивали на двухмесячном голодании. Параллельно родители обращались во всевозможные фонды, организации. Ответ один -- нет денег.

ЕСТЬ ВЫХОД!

Время шло. Жизнь Ани напоминала "американские горки". Кто-то из знакомых дал адрес фонда "Барвинок". Володя не верил в удачу, но надежда теплилась. Директор встретила приветливо, обещала помочь. А на следующий день звонок из фонда: "Приезжайте, вас ждут гости из Германии". Специалисты ознакомились с документами и предложили сразу вылетать в Эссен.

"У нас ни паспортов, ни виз, ни денег не было, -- вспоминает папа. -- Посольство помогло с документами, авиакомпания -- с билетами. И Аня с мамой вскоре улетели. Вещей с собой практически не брали, думали -- всего на недельку".

Зная о тяжелом материальном положении семьи, немецкие специалисты обратились к общественности. Пожертвования поступали на специальный счет, который опубликовали практически все газеты. "Только в первый день было собрано около десяти тысяч марок, -- рассказывает Любовь Лизун, директор фонда "Барвинок", которая в то время находилась в Германии. -- Один мужчина попросил рассказать подробней о ситуации, а потом вытащил из портмоне пять тысяч марок и отдал нам. Даже президент Германии перечислил на Анин счет две тысячи". Общая сумма перевалила за 100 тысяч марок.

Во время первой операции удалить опухоль не удалось -- печень была повреждена полностью. Подтвердились диагнозы украинских специалистов -- нужна трансплантация. По мнению немецких врачей, идеальным донором могла бы стать мама Ани.

"Света очень боялась, спрашивала совета у меня, -- вспоминает папа. -- Я настаивал, чтобы решала сама. Но позже сказал, что если откажется, будет жалеть всю жизнь. Операцию назначили на четверг. Во среду Света позвонила и сказала: "Я с тобой не прощаюсь".

Операция длилась с раннего утра до поздней ночи. При помощи уникальной методики проведения операций профессор Кристоф Э.Броэльш, директор отделения общей хирургии университетской клиники в Эссене, смог спасти жизнь Ане. Когда она проснулась от наркоза, тут же спросила: "Когда мне можно в школу?"

Несмотря на то, что операция прошла успешно, тревоги родителей не закончились. Лечащий врач поинтересовалась жилищными условиями пациенток и пришла в ужас -- и Ане, и маме просто необходимы отдельные комнаты, а семья девочки проживает в однокомнатной квартире.

ЧТО ДАЛЬШЕ?!

-- После пересадки органов человек должен находиться в изолированном помещении, меньше контактировать с людьми, -- говорит главный детский хирург Минздрава Украины Даниил Кривченя. -- Таким больным небезопасна любая инфекция, ведь они принимают подавляющие естественный иммунитет препараты. Видимо, пока Ане придется учиться дома. Это скорее социальная проблема.