ВЕЩДОК: ЧТО УПАЛО, ТО ПРОПАЛО

"Я бы с удовольствием их всех кастрировал. И пусть тогда судят", -- сказал отец Насти так спокойно, что лично у меня сомнений нe осталось. "Ну конечно, он сделал бы это. Если бы нашел".

...Шестого мая 1995 года Настя не пришла домой. Уже стемнело, а дочки все не было и не было. Подружка врала родителям по телефону: "Мы на остановке расстались. Я в троллейбус села и уехала, а она не захотела".

...Настя появилась под утро. Босиком, на голое тело -- только плащ... Сотрясение мозга. Избитая, вся в синяках, вместо лица -- кровавое месиво... Но и это еще не самое ужасное из всего, что случилось в тот майский вечер в Киеве на Нивках -- на близлежащем пустыре.

Там ее изнасиловали. Пятеро.

...На остановке, где народу было предостаточно, скуки ради какие-то парни принялись "клеить" девушек. Шустрая Настина подружка сообразила вовремя, и потому ловко вскочила в троллейбус. Настя не успела.

И ее повели -- подальше от трассы. Конечно, она пыталась вырваться. И падала. Тогда ее волокли, ухватив за плащ.

Что произошло дальше -- вы уже знаете.

Не стану описывать "смачные" детали происшедшего: человек с нормальной психикой сможет и без этого представить весь ужас, пережитый в ту ночь Настей и ее родителями.

А теперь, собственно, история, которая началась после драмы на пустыре и продолжается до сих пор (все имена и фамилии из этических соображений изменены).

Почти четыре года назад райпрокуратура получила заявление от потерпевшей. Вещественные доказательства изнасилования -- платье, белье, колготки со следами спермы -- Настины родители отдали следователю.

...Когда ее почти в бессознательном состоянии наконец-то бросили одну на пустыре, Настя все же собрала в сумку одежду. Она настолько хорошо запомнила место, где случилась беда, что даже с закрытыми глазами, на ощупь могла показать следователю: где и какие есть неровности почвы, где ямка, где след, где вдавленная в землю пустая пачка сигарет.

Сыщики тщательно осмотрели место преступления, все сфотографировали и собрали массу вещдоков

...А потом фотографии не получились. "По техническим причинам".

Куда-то исчезли результаты экспертизы отпечатков пальцев с сигаретной пачки. Затем -- результаты вообще всех экспертиз.

Дальше -- больше. Странным образом потерялись абсолютно все (!) вещдоки включая Настину одежду.

Но странности на этом не закончились. Опер, который сопровождал потерпевшую на очередной допрос, не смог на улице догнать хилого в спортивном отношении пацана... "Вот он!" -- вскрикнула девушка, буквально нос к носу столкнувшись с Лускиным -- одним из тех, кто был в ту ночь на пустыре. Опер, мастер спорта, бросился вослед, но не догнал...

Отец Насти, заподозрив странные совпадения, пошел выяснять по сути: так хотел опер поймать Лускина или нет?.. Но опер как раз уехал отдыхать на юга, а через две недели вообще уволился из органов. Николай Степанович так больше с ним и не встретился.

...Не надо быть докой в юриспруденции, чтобы сообразить: если преступление состоялось, то есть и виновные. Ну, действительно, кто-то же виноват!

И кто же? Парни, которые изнасиловали Настю? Но они по-прежнему разгуливают по улицам, может, в Киеве, может, еще где...

Один из "пятерки" -- Нудельман, например, уже давным-давно отбыл по слухам на историческую родину. Причем отбыл беспрепятственно. Никто в Бориспольском аэропорту его не задерживал. Это только в кино так бывает: за минуту до вылета на запястьях наручниками щелкают.

...А, знаете, почему не задерживали? Потому что по большому счету тогда Нудельмана и задерживать особо нечего было... И никто не мог -- тогда! -- привлечь к уголовной ответственности ни Лускина, ни Розенблата, ни Иванова, ни Петрова, ни Сидорова. Читатель догадался -- почему. А для тех, кто еще не сообразил, даю "маячок": вещдоки.

"Так они были или не были?" -- переспросит особо непонятливый, и дабы он не свихнулся окончательно от Фемиды отечественного "розлива", "по ходу пьесы" буду повторять: "Все вещдоки по делу № 64-640 ис-чез-ли".

Сей факт подтвержден в письменной форме высокими должностными лицами.

Цитирую одно из таких писем, адресованных Настиному папе:

"...7.05.1995 года при осмотре места происшествия изъяты вещи потерпевшей, которые в марте 1996 года были переданы старшему следователю Шевченковского РУ ГУ МВД Украины в Киеве Игнатенко В.М. После этого вещественные доказательства были утеряны и только 16.01. 1998 года найдены и переданы в следственное управление ГУ МВД Украины в Киеве".

Вдумайтесь: в мае находим, в марте берем в дело, теряем, но через пару лет опять находим.

...Отец Насти, поседевший за годы "странностей" расследования, выложил на мой стол килограмма два бумаг: переписка с инстанциями. Причем все ответы похожи один на другой, как близнецы-братья. Меняются только имена, адреса и даты.

"На замечания, указанные Вами, сообщаю: действительно, в ходе расследования уголовного дела, возбужденного по факту изнасилования Вашей дочери, был допущен ряд недостатков.

Однако все эти недостатки до настоящего времени неоднократно рассматривались на оперативных совещаниях с участием как руководства прокуратуры Киева, так и руководства ГУ МВД Украины в Киеве. Всем этим нарушениям уже дана принципиальная оценка. К лицам, допустившим указанные нарушения, приняты меры дисциплинарного воздействия".

Подпись: полковник милиции такой-то. Дата: июль 1995 года.

Потом -- весьма регулярно -- Николай Степанович будет читать те же самые слова, только подписанные другими полковниками, замами прокурора, советниками юстиции... Кстати, автор первого письма полковник имярек, обличавший перед семьей потерпевших нерадивых коллег, через пару лет -- из-за собственной халатности все по тому же делу 64-640 -- расстанется с должностью.

...Николай Степанович говорит: "Более всего меня поражает что? Ведь давным-давно можно было осудить виновных, если бы -- первое -- не у т е р я л и вещдоки, а второе -- если бы по горячим следам задержали преступников. Ведь были же следователи, готовые настоять на изменении меры пресечения тому же Нудельману или же Лускину. Но начальники тех следователей почему-то возражали..."

"Считаем нецелесообразным", -- отвечали ему и письменно, и устно.

...В конце концов следы троих из пятерки извращенцев (назовем их условно Иванов, Петров, Сидоров) затерялись. И, скорее всего, безвозвратно. Уехали, испарились, исчезли... Собственно, в мае 1995-го следствие-то и в глаза троицу имярек не видело. То ли так искали, то ли понадеялись, что насильники будут сидеть спокойно и ждать, пока за ними придут.

-- Каждый раз, когда я приходил на прием к какому-нибудь начальнику, разве что кулаком в грудь они себя не били, так клялись: "Поймать их, посадить за решетку -- дело чести милиции, и я лично даю вам слово офицера. Вы верите в слово офицера?" Больше не верю...

...Правда, был еще "вариант" у сыщиков: арестовать, допустим, одного, а тот уже всю компанию "сдаст".

Номер не прошел: Лускин, все ж таки через 10 (!) месяцев взятый "под белы ручки" и препровожденный в ИВС, хоть и назвал фамилии соучастников "групповухи", но -- не те. То есть пустил следствие по заведомо ложному следу. А бедные капитаны, растерявшие вещдоки, стали привозить "на смотрины" как бы "подельников" Лускина.

Ни одного из тех, кого привезли (заметьте, некоторых даже из отдаленных зон), -- Настя не опознала.

-- Троих нет... Розенблат отбыл в другую страну... Кто остается? Лускин. Ну, хоть этот... Суд-то в конце-концов будет? -- спросила я Николая Степановича.

-- Трудно сказать, -- грустно ответил отец.

-- Но почему?! Если хоть один подозреваемый в преступлении есть...

-- А вещественные доказательства? -- напомнил мне Николай Степанович.

Впрочем, некоторые заключения экспертов все же смогли -- и по прошествии стольких лет! -- убедительно доказать вину, например, Нудельмана. Следы полового разбоя, оставшиеся на одежде Насти, были идентичны анализам насильника...

К сожалению, вещи, где бы присутствовали такие же "следы деятельности" Лускина, и-с-ч-е-з-л-и...

"...Радянский районный суд сообщает Вам, что уголовное дело по обвинению Лускина и Розенблата по статьям 117 ч.3, 118 ч.2 Уголовного Кодекса Украины остановлено..."

...Теперь Николай Степанович получает другие письма: о том, что "с сентября 1998 года объявлен розыск гражданина Нудельмана"... Так и хочется добавить "всесоюзный розыск", но не погрешу против истины, если скажу -- "всемирный"...

Пишут Николаю Степановичу и о том, что "на указанные Вами факты тяжбы при расследовании этого криминального дела, недостаточного выполнения работниками милиции своих служебных обязанностей, что привело к у т е р е вещественных доказательств и результатов экспертиз, прокуратура Киева должным образом реагировала..."

На фирменных бланках перечисляют имена, должности и звания работников правоохранительных органов и прокуратуры, пониженных в должности, привлеченных к ответственности, строго наказанных...

Из года в год -- одно и то же. Только имена меняются.

"Как я могу быть спокойным, если подонки, которые издевались над моим ребенком, -- на свободе?.. Ни один нормальный отец этого не вынесет... Знаете, Настя училась художеству. И рисовала раньше что-то веселое, яркое... А после того, что случилось, стала очень замкнутой. Мольберт выбросила... Ей двадцать один год, но она боится встречаться с парнями. Что-то в ней сломалось..."

-- Мне хочется только одного: самому наказать, если государство не в состоянии.

-- Но как?

-- Найти их и кастрировать... Знаете, как издевались в зале суда над нами Лускин, его мать и адвокат!.. Понимают ведь, что его-то как раз и не накажут. Вещдоки утеряны...

...Наказали, уволили, поставили "на вид".

Отцу Насти от этого не легче.