ПОЛКОВНИК УПА ВАСИЛИЙ КУК: "НЕМЕЦКИЕ ПОЛИЦАИ КОЗЫРЯЛИ МНЕ КАК ОФИЦЕРУ ГЕСТАПО"

"По настоящему мы победили не в 1945-м, а в 1991-м, когда была провозглашена наша независимость",--считает 86-летний полковник УПА Василий Кук, который почти 17 лет провел в подполье и 6 -- в следственных изоляторах КГБ.

-- Василий Степанович, как известно, в грозном 1941-м весь народ пел: "Идет война народная, священная война". Почему же вы отказываетесь признавать ее как Великую Отечественную?

Василий Кук: мои года -- мое багатсво"

-- Из песни слов не выкинешь, однако нужно называть вещи своими именами: это была не Великая Отечественная, а все таки вторая мировая война. Когда в 1941 году советские войска отступали, территория Западной Украины некоторое время оставалась "ничейной". Этим-то и воспользовались лидеры ОУН Ярослав Стецько и Степан Бандера, попытавшиеся восстановить независимость Украины.

-- Получается, что колесо истории возвратилось "на круги своя": Стецько и Бендера попытались повторить "маневр" украинского гетьмана Ивана Мазепы, который в начале XVIII века хотел освободить Украину от объятий Москвы с помощью шведского короля Карла XII, воевавшего с Петром Первым. ОУН же понадеялись на Германию...

-- Бендеру и Стецько нельзя сравнивать с Мазепой. Они создали ОУН еще в 1929 году, а значит начали бороться с большевизмом еще задолго до войны с фашисткой Германией. И против немцев мы тоже воевали. Национально-освободительное движение на оккупированных территориях не прекращалось ни на миг. Так в марте 1939 года была создана "Карпатська Січ". А когда представители немецкой администрации, недовольные поведением лидеров ОУН, отправили Ярослава Стецько и Степана Бандеру в германские концлагеря, военные отделы ОУН превратились в Украинскую повстанческую армию (УПА).

-- Но вы же не отрицаете, что в первые годы войны украинские националисты тесно сотрудничали с нацистами?

-- Действительно был такой недолгий период, когда немецкие генералы решили предоставить военным отделам ОУН свои услуги по боевой подготовке: еще до начала войны 600 наших "хлопців" прошли соответствующую подготовку в берлинских спецотделах "Нахтигель" и "Ролянг".

-- Неужели лидеры ОУН не понимали, что Гитлер это делал не за "просто так"?

-- Планы ОУН и планы Гитлера -- не одно и тоже. Это стало видно сразу же после нападения Германии на Советский Союз. Получив боевую закалку в Берлине, наши ребята следовали в Украину не с передовыми, а с тыловыми частями немецкой армии, а значит ни в каких военных опперациях не участвовали. Когда они поняли, что Германия не намерена поддерживать нашу независимость, то отказались от сотрудничества с немцами. Опасаясь, как бы чего не вышло, немецкие военачальники отправило их обратно в Берлин, где и поставили перед выбором: либо охраняй немецкие военные объекты (для этого требовалось лишь подписать соответствующий контракт), либо угодишь за решетку. Разумеется, наши ребята предпочли первый вариант, однако потом сбежали в Украину и влились в ряды УПА. Их примеру последовали и многие из тех, кто был в рядах немецких полицаев.

К нам также примкнуло немало воинов Советской Армии. В общей сложности, Украинская повстанческая армия насчитывала около 100 тысяч бойцов. Кроме того, нас поддерживало более полмиллиона мирных жителей, снабжающих УПА продовольствием и одеждой. Благодаря этому, в 1943 году мы смогли освободить от немцев львиную часть Западной Украины, в частности, Полесье, Волынь и Прикарпатье.

-- Во время партизанской войны вы лично попадали в руки немцев?

-- Случилось однажды. Еще вначале войны меня арестовали за антинемецкую агитацию в Василькове и отправили в лагерь военнопленных, находящийся в Белой Церкви. Спустя несколько дней повезли во Львов на допрос. На одном из пунктов переправы я сбежал. После этого стал пользоваться различными фальшивыми документами, которые печатала наша подпольная типография. Помнится, как-то я пришел к своему знакомому в село, а соседка сразу же доложила немецким полицаям. Когда меня пытались задержать, я предъявил фальшивое удостоверение офицера гестапо. Мне отдали честь и на этом все закончилось. А если бы не поверили, пришлось бы пустить в ход пистолет и гранаты, с которыми я никогда не расставался.

-- Назовите свою подпольную кличку?

-- У меня их было много: "Леміш", "Ле", "Лука Лемішка", "Юрко", "Медвідь", "Полковник Коваль", "Василь Лиманич", "Безіменний"...

-- Правда ли, что вы воевали с Красной Армией?

-- Сталин этого очень хотел. Когда фронтовые части Красной Армии победоносно возвращались из Берлина, их нарочно высадили из поездов на границах Западной Украины: мол, дальше пойдете пешком, а заодно -- очистите территорию от "врагов советского народа". Мы, в свою очередь, стали распространять листовки, в которых было написано: "Братья-красноармейцы! Вы пришли к своим украинским городам и селам. Но немецко-большевисткие империалисты натравливают вас на свой народ. Братья! Не слушайте ката Сталина и "ляхів"-комиссаров. Украинский народ никогда не продавался и не падал на колени"... Но конфликты, тем не менее случались. Такой была сталинская политика в то время... Помнится, как-то наши повстанцы разоружили немногочисленный отряд советских бойцов во главе с русским офицером. Но когда офицер умолял нас отдать винтовки (за потерю оружия могли приговорить к расстрелу), мы удовлетворили его просьбу. Однако патроны возвращать не стали...

-- Неужели вы и вправду были такими миролюбивыми? А как насчет колодцев с трупами, расстрелов ни в чем не повинных людей?

-- Дело в том, что 30-тысячные войска НКВД, вооруженные пушками и танками, так и не смогли сломать сопротивления УПА. Ведь наши воины имели широкую поддержку среди местных жителей, являющихся, по сути, тыловиками Украинской повстанческой армии. Чтобы разделаться с нами, НКВД развязало грязную войну. Были даже созданы спецотряды, которые переодевшись в униформу УПА, пытались дискредитировать нас в глазах собственного народа. Действуя под под видом украинских повстанцев, они нередко совершали зверства против местного населения. Об этом свидетельствуют архивные материаллы КГБ: "В ночь на 23 июня 1948 года сотрудники спецгруппы МГБ насильно увели в лес жительницу села Подвысоцкое Козинского района Ровенской области Нину Рытницкую. Подвесили ее вниз головой, засунули в половой орган палку, а затем поочереди изнасиловали...". К сожалению, такие зверства в те годы совершались очень часто. Дело дошло до того, что военный прокурор войск МВД Украинского округа был вынужден обратиться к секретарю Центрального Комитета Компартии Никите Хрущеву с просьбой прекратить подобные бесчинства.

-- Скажите, а вас органы НКВД тоже "выпасали"?

-- Лично за мной они охотились более 10 лет. Служба безопасности ОУН своевременно выкрывала их планы. До 24 мая 1954 года меня считали неуловимым. Во время перехода из Березани на Волынь я решил немного придремнуть в одном из лесных бункеров. Связной оказался агентом НКВД. По его сигналу меня, спящего, тут же "накрыли" и самолетом отправили в Киевский следственный изолятор.

-- В застенках НКВД и КГБ вас часто подвергали пыткам?

-- К счастью, нет. В то время "началась хрущевская "оттепель": критикуя культ личности Сталина, Никита Сергеевич решил продемонстрировать курс на демократию. Поэтому к политзаключенным уже не проявляли жестокости. Просидев более шести лет в камере-одиночке, я, наконец-то, вышел на свободу.

-- А как жена смогла пережить такую долгую разлуку?

-- Ее постигла такая же участь что и меня. Вы же знаете, что в те годы ближайшие родственники политзаключенных тоже считались "врагами народа". Меня и жену держали в разных следственных изоляторах, не давая права ни на свидания, ни на переписку. А нашего маленького Юру тогда отправили в детдом. Встретиться с семьей удалось лишь после появления указа председателя Верховного Совета СССР (от 27 июля 1960 года).

-- В подполье уже не тянуло?

-- В этом уже не было никакой необходимости: и годы не те, и ситуация другая. После освобождения работал научным сотрудником в Центральном Государственном Историческом Архиве УССР. Окончив экстерном Киевский госуниверситет имени Тараса Шевченко, я защитил дисертацию: "Роль крестьянского подземельного банка в проведении Столыпинской аграрной реформы". Однако кандидатскую степень мне так и не присвоили: органы КГБ запретили выдавать мне соответствующие документы. В 1969 году, работая в Институте истории АН УССР, исследовал тему "Українські політичні партії в Галичині". Когда я написал труд "Марксизм-ленінізм про українське національне питання", меня тот час же уволили из Института. Долгое время вообще не имел никакой работы. И только в 1972 году устроился рядовым снабженцем в "Укрпобутрекламу", где и заработал себе пенсию -- 60 гривен. Сейчас являюсь членом рабочей комиссии по изучению деятельности ОУН-УПА. Надеюсь, в ближайшее время в правительстве и парламенте будет поднять о присвоении бывшим бойцам Украинской повстанческой армии статуса участника боевых действий...