СЛАВА СТЕЦЬКО: "Я СЧАСТЛИВА, ЧТО ПРОВЕЛА СВОЮ ЖИЗНЬ НЕ НА КУХНЕ"

Народный депутат Слава Стецько продолжает вести активную политическую деятельность. И хотя суровые годы отложили немало отпечатков на ее озабоченном лице, она пока еще пользуется большим успехом у сильной половины. По крайней мере, у стойких членов Конгресса украинских националистов.

-- Пани Слава, под каким знаком Зодиака вы родились?

-- Под знаком Тельца. Другой мне и даром не нужен. Я родилась 14 мая 1920 года на Тернопольщине в селе Романовка. После окончания гимназии училась во Львовском политехническом институте на факультете строительства мостов и дорог. Однако учебу прервала война. Позже, находясь в эмиграции, я получила магистра политических наук. В совершенстве владею английским, немецким, французским, испанским, латинским, итальянским и польским.

-- На каком из них писали письма родителям?

-- Разумеется, на самом родном. Мои письма сначала пересылались в Польшу, а только потом в Украину. Я их никогда не подписывала. В письме было всего три слова: жива, здорова, работаю. А родители всем говорили, что их дочь без вести пропала. Свидеться с ними так и не довелось. Возвратившись на Родину, в живых застала только сестру.

-- А как вы очутились на Западе?

-- Я никогда не думала оставлять Украину. И когда в 1944 году ОУН поручила мне отправиться за границу, я даже заплакала. Так не хотелось расставаться с родными... Сначала мне пришлось уехать в Вену, а потом вместе с мужем -- в Мюнхен. Побывала почти во всех странах мира, где были наши эмигранты. В 1946 году мы создали антибольшевистский блок, в который входили премьеры, министры, спикеры парламентов и другие высокопоставленные лица из многих стран. Например, в Сингапуре членами антибольшевистского общества стали семь министров. В Нью-Йорке, Оттаве, Канберре, Сиднее мы организовывали многотысячные демонстрации протеста против коммунистического режима. Случались столкновения между нашей молодежью и американской полицией, которая не подпускала нас к большевистскому посольству. Мы себя считали амбассадорами (послами), которые хотели видеть Украину свободной.

-- И на какие же средства вы жили?

-- Каждый член ОУН платил взносы -- 10% от зарплаты. Кроме того, мы часто получали добровольные пожертвования, которые, в основном, направляли семьям политзаключенных. Хорошее финансирование позволяло содержать не только свои печатные органы (газета "Шлях перемоги", журналы "Набат" и "За свободу народов!"), но и целую сеть пропагандистов, которые "обрабатывали" многие страны, в том числе и Советский Союз.

-- Ваша организация была многочисленной?

-- Тяжело сказать, поскольку это была не какая-то партия, а мощное бандеровское движение.

-- Правда, что вы возглавляли антифашистский блок?

-- Я была и есть глава антибольшевистского блока народов. Сначала мы боролись с коммунизмом. Но когда гитлеровцы отправили в концлагеря наших лидеров -- предводителя националистов Степана Бандеру и главу украинского правительства 1941 года Ярослава Стецько, началась наша борьба с Германией. Украинская повстанческая армия (УПА) стала воевать как против большевиков, так и против фашистов. Эта борьба продолжалась до 1956 года. Впоследствии одних расстреляли, других выслали на Запад, а третьи ушли в подполье. Однако мы доказали всему миру, что националисты своего оружия не сложили.

-- Можно сказать, что Бандера нравился вам не только как политик, но и как мужчина?

-- Он был очень милым, дружелюбным и веселым человеком. Любящим отцом. Когда мы жили в Мюнхене, вместе праздновали Пасху, Рождество и другие праздники. Мой муж иногда ругал Степана за то, что он ходит в церковь в одно и то же время. Ведь это было опасно: его могли легко выследить. В послевоенные годы большевистская разведка неоднократно обращалась к немецкому правительству с просьбой выдать Бандеру и Стецько. Нам приходилось жить под чужими фамилиями.

-- Немецкое правительство помогало вам укрываться от преследований?

-- Мы постоянно чувствовали, что за нами кто-то следит. С 1945 года до конца 80-х годов нам пришлось одиннадцать раз менять место жительства. У нас была своя служба безопасности, которая принимала меры, чтобы в наше окружение не проникали вражеские агенты.

Только в 1959 году, когда агент КГБ Сташинский убил Бандеру, власти обратились к нам с вопросом: "Нуждаемся ли мы в защите?". Нам даже предложили выехать в Америку, но муж не захотел -- Мюнхен был гораздо ближе к Украине. Надеясь возвратиться на Родину, мы отказались от немецкого гражданства. Ярослав всегда говорил, что представлять за рубежом Украину в ранге иностранца -- это ниже его достоинства.

-- Что вам известно о Сташинском -- убийце Степана Бандеры?

-- Это был обычный украинский парень. Однажды его поймали в поезде, когда он ехал без билета. Под угрозами его заставили служить КГБ, обучили владению бесшумным оружием, которое заряжалось цианистым калием. Сташинского видела только один раз в 1961, когда он выступал на судебном процессе в Карлсруэ.

-- Какие чувства вы испытали, увидев его ?

-- И жалость, и страх одновременно. Особенно, когда Сташинский признался, что после убийства Степана (Ворошилов наградил его за этот "подвиг") должен был убить и Ярослава. Он следил за моим мужем, сделал ключи к нашей квартире. Думаю, самым тяжким наказанием для него были не восемь лет тюремного заключения, а осознание собственного ничтожества.

-- Правда ли, что вы были связаны с ЦРУ?

-- Вы имеете ввиду американскую разведку? Это самая страшная ложь. К слову сказать, стоило нам только захотеть, они не отказались бы от сотрудничества.