ИЛЬЯ НОЯБРЕВ СЧИТАЕТ, ЧТО ИДЕИ ВОРУЮТ ВНАГЛУЮ, А РЕЛИКВИЯМ МЕСТО НА ДОСКЕ ПОЧЕТА

Илья -- человек редкого обаяния: ему не надо надувать щеки -- чтобы казаться весомым, умничать -- чтобы произвести впечатление интеллектуала или натужно острить -- чтобы продемонстрировать чувство юмора.

Мы встретились через день после его назначения на должность главного продюсера телекомпании ТЕТ, когда он еще не обжился в новом, просторном кабинете. На столе лежала замечательно красивая, но, увы, пустая коробка из-под конфет, издающая при открывании звуки, смутно напоминающие музыку ("Средство от клептоманов", -- механически подумала я).

С ИНТЕРОМ МЫ ПОКОНЧИЛИ. НО ДО РАЗБОРОК ДЕЛО НЕ ДОШЛО

-- Илья, до сих пор вы числились на ТЕТе или на Интере?

-- До сих пор я вообще нигде не числился. Для ТЕТа мы совместно производили "Я -- памятник себе...", а с Интером у нас просто был контракт. Он просуществовал восемь месяцев и... с Интером мы покончили. Хотя все было интеллигентно, и до разборок дело не дошло.

-- Насколько я понимаю, проект "Памятника" не завершен и будет продолжаться на ТЕТе... Без Ганапольского?

-- Без. Тут тоже есть своя подоплека. Мы начинали вместе, потом был большой перерыв. Когда стали работать на Интере, близились выборы, и надо было сделать совместный российско-украинский проект. Так в программе вновь появился Ганапольский.

-- Значит, в какой-то мере это был искусственный дуэт?

-- Не совсем так. Ведь мы с Димой (подлинное имя Ганапольского -- Н.В.) давно дружны (и -- это факт -- на века), работали вместе... Но в данном случае это было пожелание Интера.

НЕ НАДО НИКОГО ПЫТАТЬ...

-- А как вы оцениваете вашу совместную работу в "Памятнике"?

-- В свое время я у него учился -- когда просто не понимал, что такое тележурналистика. Поэтому, когда начинался наш альянс, мне было любопытно, что из этого выйдет. Идея передачи состояла в том, что гость поднимается на "пьедестал" и мы его не пытаем -- мы его "облизываем", так как публика присутствует на "открытии памятника" человеку, которого давно признали. У нас с Матвеем разные амплуа: я шоумен, он -- журналист, подсознательно стремящийся к проблемности, конфликту. Поэтому иногда он проявлял определенную жесткость.

-- Жесткость или хамство?

-- Э--э-э... Ну... (С облегчением.) Кто как называет... Но дело не в этом, а в том, что я, например, по органике совершенно другой человек. Так вот, за восемь месяцев мы сделали 16 передач. И, надо сказать, они не очень дороги моему сердцу именно по причине их "ровности"... Хотя как раз Интер вносил в процесс определенную долю нервозности: сложно общаться с людьми, у которых очень часто и быстро меняется позиция.

-- У кого конкретно она менялась?

-- Мне сложно персонифицировать, потому что было не очень понятно, от кого что исходит. Внешне все выглядело нормально, и с Александром Александровичем мы находились в прекрасных отношениях, но вдогонку приходили некие циркуляры, санкционированные вовсе не Зинченко, и я думаю, все так получилось по причине перемен, которые активно происходили на Интере...

ЭТО БЫЛ ПРИНЦИП "ЛОКТЕВЫХ" ОТНОШЕНИЙ

-- Кто был инициатором "развода"?

-- Формально инициатива принадлежала Интеру. Там была закупочная комиссия, состоящая из продюсеров, -- довольно странный орган, потому что понятно ведь, что в таких ситуациях действует принцип "локтевых" отношений, когда пришлый народ просто не впускают. Потом ее заменили худсоветом, и выглядело это не менее забавно. Менялось время в сетке, я не мог убедить дирекцию, что наша программа интимная и ее нужно смотреть после 21 часа.

-- Как официально звучал отказ?

-- Сначала (в начале лета) мне перезвонил Матвей и сообщил: "Алик, ко мне подошел Зинченко и сказал, что с программой проблемы". Повторяю, мы с Зинченко всегда были в прекрасных отношениях, я подъехал буквально на следующий день, и он мне сказал: "Понимаешь, меняется идеология канала. Мы будем заниматься интерактивным телевидением, поэтому и в программе нужно что-то менять". Я сразу попросил уточнить: если это установка, то я беру голову в руки и начинаю ее выполнять, если форма отказа -- то зачем трепыхаться? "Нет, ну что ты!" Но я уже понимал, что на фоне таких изменений и неизбежного образования группировок это означает расставание. Так и вышло.

Официально одной из причин разрыва был назван низкий рейтинг "Памятника" -- 7. В тот день, когда мне это объявили, я случайно оказался у компьютера, выдающего рейтинги. И увидел, что у нас они довольно высокие: 13,7. Я говорю: "Или вас дезинформировали, или я лох". Вторая претензия: у передачи нет рекламодателей. Но смею доложить: в мониторинге напротив передачи "Я -- памятник себе..." стоит прочерк, что означает -- программа спонсорская, следовательно, реклама не продается. Так кого, спрашивается, вы ждете?! У нас же очередь рекламодателей, но мы щадим главного спонсора, его интересы, и никого не впускаем. Если что-то не устраивает, всегда можно сесть за стол переговоров и пересмотреть экономику программы. Когда мне предъявили третий пункт (дескать, программа вступила в "непримиримое противоречие" с "еще одной программой Интера", то есть "Давайте обсудим"), я вдруг понял, что делаю что-то не то: зачем я дискутирую, если причины, видимо, совсем в другом?

-- Договор был заключен на год, но до конца срока вы не "дотянули"...

-- Не дотянули, но уже по взаимному согласию -- не хотелось быть в тягость, тем более, что у проекта сложившаяся репутация.

Я НЕ ДОСТАЮ ДЕНЬГИ НИОТКУДА

-- До вашего назначения главным продюсером на ТЕТе у вас был продюсерский опыт?

-- Конечно. Я ведь профессиональный эстрадник... Плюс семь лет в бизнесе, благодаря которым приобрел множество необходимых связей и деловой опыт. И три года на телевидении. Все это, мне кажется, дает право... Хотя не считаю, что продюсер -- это человек, достающий деньги. Я не достаю деньги ниоткуда и неизвестно подо что. После продолжительных консультаций с руководством и владельцами канала мы совершенно синхронно пришли к выводу, что у канала есть серьезные основания для расширения вещания (прежде всего -- наличие инвестиций): сегодня мы покрываем четыре области, но уже имеем лицензию на 12.