"ОПИРАТЬСЯ МОЖНО ТОЛЬКО НА ТО, ЧТО СОПРОТИВЛЯЕТСЯ"

К прошлому можно относиться по-разному -- с любовью, безразличием и даже с ненавистью. Но забывать его нельзя. Для 14 миллионов пожилых украинцев самое сильное воспоминание -- Великая Отечественная война. Боевые заслуги, ордена и медали -- это их гордость, а иногда и защита от черствости, безразличия и жестокости. Мама Александра Зинченко, почетного президента телеканала "Интер", о войне говорить не любит, но однажды сказала: "За четыре года ни разу не спала на кровати". Мой собеседник считает, что о войне говорить просто необходимо, и не только ветеранам, но и нашему поколению.

-- Появление проекта "Мы о вас помним" на телеканале "Интер" не прошло незамеченным. Как возникла идея его создания?

-- Совершенно неожиданно. Я гостил у родственников в Харьковской области. Гуляя по улицам, обратил внимание, что на воротах сельских домов нет звездочек, указывающих на то, что там живут ветераны Великой Отечественной. Первая мысль -- каждому срок на этой земле отмерен. Но... не только в силу объективных причин это происходит. Уважение к героям войны воспитывается не одной беседой или просмотром художественного фильма. Сегодня трудно противостоять насилию, грубости, жестокости не только в жизни, но и на экране телевизора. Недавно мы с руководством канала анализировали сетку вещания и закупочную политику канала. Проблема в том, что отечественные фильмы стоят дороже. Проще купить заграничное "мыло" за $300 или средний боевик за $1000.

-- Я видела письмо городского совета ветеранов каналу "Интер" с длинным перечнем фильмов, которые ветераны хотели бы увидеть к празднику...

-- Мы попытаемся выполнить их просьбы. Но не стоит забывать, что есть права на каждую картину. Если получим их -- продемонстрируем фильмы. Мы уже показывали "Похороны Сталина", "Утомленные солнцем", "Холодное лето 53-го"... Недавно в программе "N-километр" прошел любопытный сюжет о том, что целые две армии похоронены под Подвысоким на Кировоградщине. Это много лет замалчивали: как советская армия могла потерять 18,5 тысяч под небольшим селом? Нужно критически смотреть на историю...

-- ...и обращать внимание на то, что и ветераны-то у нас разные, скажем УПА и Красной Армии. Вы не боитесь вызвать противостояние?

-- Не боюсь. В вышеупомянутой программе журналист удачно подметил одну деталь: еще не построены памятники воинам двух армий, а немцы неподалеку приводят в порядок могилы своих погибших воинов. По словам сторожа кладбища, у него нет ненависти к бывшим врагам. Это огромный сдвиг в нравственном сознании.

-- Проект "Мы о вас помним" уже вышел за рамки медиа-проекта?

-- Сегодня он становится национальной программой. Когда речь идет о помощи госпиталям, договорах с колхозами о поставках продуктов, лекарствах -- это уже не медиа-проект. Хотелось бы делать намного больше. Ветераны невероятно чувствительны и меньше всего говорят о материальной стороне -- мол, лучше бы принесли лекарства, выделили материальную помощь. Все, что мы сейчас делаем, -- это наше стремление донести идею до людей, чтобы они не просто подавали милостыню.

Когда операторы снимают престарелых людей, я обращаю внимание на руки -- это мои любимые кадры. Морщинистые руки заставляют уважать труд и играют большую роль в воспитании наших детей, чем тысячи книг и поучений. Самое обидное, что нам десятки лет красочно расписывали бездушие, прагматичность людей за границей. Когда я вижу, как там относятся к инвалидам, становится очень обидно за нашу страну. Там инвалиды живут активной нормальной жизнью: посещают концерты, выставки, спектакли. Здесь их удел -- четыре стены собственного дома.

-- Были какие-то особенные звонки или письма зрителей после старта акции?

-- Звонков было очень много. Рассказали, к примеру, о женщине, которая двадцать лет ждала мужа с войны. Мы не привыкли, что такие истории заканчиваются счастливо, но он вернулся. За такую верность, уверен, нужно ставить памятник. Иная уникальная история: в Украине одна женщина родила 12 сыновей, 10 из них воевали и... все вернулись живыми домой. Это истории двух-трех дней, прожитых после начала демонстрации нашего проекта, а представляете, сколько таких историй будет через полгода? Сегодня обязательно нужно делать серьезные экспедиции в наше прошлое. Иначе ручеек памяти будет пересыхать.

Можно с утра до вечера говорить о беспределе, жаловаться, что нам плохо, что у нас кризис. А если это заменить рассказами о том, что мы достойны другой жизни и обязаны ее творить? Я относился к эпизоду в фильме "В бой идут одни старики", когда Ромео посадил самолет уже мертвым, как к гиперболическому символу. А когда мы встречались в рамках проекта с ветеранами, один из них рассказал аналогичную историю его товарища. Выстояли люди в тяжелейших условиях. Так неужели мы не можем справиться с сегодняшними проблемами?

-- Слушая вас, убеждаюсь, что вы действительно оптимистически смотрите на мир.

-- Я неисправимый оптимист и живу достаточно легко. Не просто уважаю свой коллектив, а люблю. Заберите у меня возможность работать с этими людьми -- и я потеряю очень многое. Все, что ты отдал, -- твое. Все, что присвоил, -- потерял навсегда. Говорят, тяжело делиться идеями. Я всегда отвечаю, что у меня эта идея не последняя. Если ее украдут и реализуют -- на здоровье, мы еще придумаем.

...Часто вспоминаю свой двор, песни под гитару. Когда приезжал отец в грузовике, все пацаны прыгали в кузов, как опята. А зимой я звонил в дверь, и мама традиционно выбрасывала веник, чтобы обметался, потому что я был похож на снежный ком. Во времена моей юности самым большим оскорблением было "да ты и двух раз не подтянешься", "да ты хлюпик". Вот это была среда сопротивляемости: чем жестче условия, тем активнее жизнь. Помните классика: "Опираться нужно только на то, что сопротивляется"? Не нужен ни Афганистан, ни Чечня, но когда люди готовы к испытаниям, трудности становятся всего лишь промежуточным этапом.

-- Вы до сих пор играете в футбол?

-- Футбол я безумно люблю. Все друзья -- футболисты. Я очень эмоциональный, если играю, то отдаюсь полностью и иногда (смеется) это плохо заканчивается. Получив травму, могу месяц хромать. Опять-таки вспоминаю школу -- поле стадиона не было приспособленным к игре в футбол. Начинались осенние дожди или весенняя оттепель, а мы не могли дождаться, когда ударит солнце, чтобы испарилась лужа, которая занимала больше половины поля. Впрочем, для нас не существовало преград: зимой сами заливали каток. С ностальгией вспоминаю воскресенье -- раннее утро, ребята уже с ведрами. "Страдали" жители квартир на первом этаже. Звонок в 7 утра в дверь: "Мы от вас будем носить воду". Причем это излагалось не в форме "извините", "пожалуйста", "можно ли?" У кого были коньки, у кого нет -- все играли в хоккей.

-- Вы очень много работаете. Не удивлюсь, если подтвердите мою догадку, что нередко приходится разрываться между работой и семьей. А если придется сделать выбор?

-- На все сто процентов -- семья. Если нет благополучной семьи, то и на работе не может быть все в порядке. Это не значит, что семье нужно огромное количество времени уделять... Просто там должно быть все спокойно и надежно.