"Я ВОШЕЛ В ШОУ-БИЗНЕС, КАК НОЖ В МАСЛО"

Мы встретились на съемочной площадке "СВ-шоу" буквально за минуту до начала записи. Николай Трубач -- последняя яркая комета, залетевшая из нашей "неньки" на перенаселенный небосклон российской попсы, -- как всегда спешил. Признаюсь честно, певец "Голубой луны" и знаток "Женской любви" приятно удивил: ни традиционного снобизма гадкого утенка, выбившегося в респектабельные лебеди, ни фальшивого столичного лоска -- во всех отношениях приятный молодой человек.

Сегодня о некогда загадочном Трубаче известно почти все. И то, как трубил на трубе в симфоническом оркестре на родине братьев Меладзе. И то, как покинул "высокое искусство", стал выступать в составе легендарной группы "Диалог" и его заметил Евгений Фридлянд -- знаменитый продюсер группы "Браво" и голосистого защитника "Девушки из высшего общества". Перебравшись в Москву, Николай записывает полностью авторский альбом "История" и становится знаменитым. Ну, а дуэт с "Бертой" -- эпатажным Борисом Моисеевым -- сделал Трубача просто всенародным любимцем -- от родного Николаева до самых голубых московских окраин.

МНЕ НРАВИТСЯ БЫТЬ ЛУЧШЕ ДРУГИХ

-- Я, честно говоря, не могу назвать себя трудоголиком, потому такой плотный график меня не может радовать. Тем более, что приехал почти на родину, и в данный момент меня в отеле уже ждут близкие.

-- А как же школа Бориса Моисеева? Вы как-то признались, что он настоящий трудоголик и вас этому научил.

-- Пытался научить и сейчас пытается. В принципе, я и так тружусь достаточно. Мне никто не дает ни времени, ни возможности расслабляться. Знаете, назвался груздем -- полезай в кузов. Да, в общем, я и привык -- всю жизнь в музыке, соответственно в диком ритме. Если и есть сожаления, то на бытовом уровне: недостаток общения с семьей, с детьми. Вот, надеюсь в скором времени побывать в Николаеве и повидаться с дочкой. На лето я специально отправил их туда -- южные люди должны жить на юге.

-- Когда приехали в Москву, не было комплекса провинциала?

-- Нет, абсолютно. Но было страшно сниматься в постельных сценах, -- а они присутствовали в первых моих клипах.

-- Страшно или неприятно? Не всякий любит выставлять интим на всеобщее обозрение.

-- Нет, страшно. Разве нормальному человеку постельные сцены могут быть противны? Опять-таки страшно было знакомиться с Борисом Моисеевым, с другими людьми такого ранга и такой степенью внутренней свободы.

-- А вы внутренне свободный человек?

-- Думаю, сейчас я более свободен, чем раньше. Чем шире круг друзей, чем больше я знаю, тем свободнее я себя чувствую. К тому же, я всегда отличался здоровой самоуверенностью. Мне нравится быть лучше других, и иногда у меня это получается.

-- В одном из интервью вы сказали: "Я пишу хорошие песни и мне жалко отдавать их кому-то другому". Отчего вы думаете, что они так хороши? Только потому, что их покупают?

-- И все-таки, в первую очередь я скажу о покупаемости. Понимаете, количество людей у кассы -- это показатель для любого артиста, каким бы он ни был и как бы его некоторые не оплевывали. Если его любят миллионы, значит он чего-то да стоит. Помимо того, я себя считаю человеком высокого искусства, потому что я образованный. Я потратил большую часть своей жизни на изучение музыки. Я работал в симфоническом оркестре, я, в конце концов, преподавал -- что немаловажно. Это дает мне право утверждать, что я пишу талантливую музыку. И не совсем простую. Пишу стихи -- тоже не совсем простые.

Я -- ПАРОВОЗ И ТЯНУ СОСТАВ

-- Говорят, что ваш коллега Валерий Меладзе откупился от своего, а теперь вашего продюсера Евгения Фридлянда за 600 тысяч долларов. У вас не было такого желания?

-- Или таких денег, -- вы, наверное, хотите спросить? Да нет, Фридлянд меня не тяготит. Продюсера я вижу два-три раза в месяц, а все остальное время он занимается моими делами. Причем настолько хорошо и незаметно, что нам достаточно созвониться по телефону, чтобы обсудить какие-то новые проекты. Я чувствую себя очень комфортно: я паровоз и мое дело тянуть состав. А люди в составе решают, где мне быть, какие клипы снимать и в каких передачах принимать участие. Всюду, где я хочу быть -- я есть.

-- Многие артисты старшего поколения с брезгливостью говорят о российском шоу-бизнесе. Вас в нем что-то раздражает или пугает?

-- Ничего не пугает. Возьмите любой бизнес -- всюду грязь, склоки и базар.

-- Вы хотите сказать, что вы в этом не участвуете?

-- Нет. Я живу в свое удовольствие: общаюсь, с кем нравится, делаю, что хочу. Я ведь во всем этом не год и не два. И вошел в шоу-бизнес, как нож в масло. Я знаю сегодняшних мэтров еще по студенческим общежитиям, когда они у соседа корку хлеба просили. Именно они помогли мне обжиться в шоу-бизнесе. Слава Богу, без особого ущерба для моей души.

-- Провинциальный николаевский музыкант Трубач конца 80-х и сегодняшний московский модный певец -- это два разных человека?

-- Нет, но я безусловно изменился. Стал более трезво смотреть на вещи, реальнее оценивать свои возможности. Я не пытаюсь прыгнуть выше головы. На самом деле я стал лучше: еще не так давно мог, не сказав ни матери, ни отцу, уехать в другой город и заниматься там музыкой. Сейчас я так не поступлю. Раньше я больше ощущал себя хиппи, а сейчас "стал богаче" -- как в песне о Щелкунчике, то есть чувствую себя полностью семейным и респектабельным человеком. В общем, ощущаю ответственность за судьбу тех людей, которых приручил. И это замечательно.