"АХ, АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ, МИЛЫЙ, НУ ЧТО ЖЕ ВЫ НАМ НИЧЕГО НЕ СКАЗАЛИ..."

"Не праздное любопытство, не желание умножить число анекдотических рассказов о Пушкине заставляет нас обращать внимание на такие факты, которые могут показаться ненужными, а иногда даже обидными для памяти поэта. Нет ничего оскорбительного... в том, что мы хотим знать живого, подлинного Пушкина, со всем, что было в нем -- и прекрасного, и грешного", -- писал крупнейший пушкинист Раевский.

"НИЧТОЖНЕЙ ВСЕХ НИЧТОЖНЫХ"

Александром Сергеевичем как человеком, а не только поэтом, интересовались всегда. В 20-е годы, например, проходила целая конференция по вопросу "Курил ли Пушкин?" Известно, что он был невысок, но споры вокруг роста велись даже в нашем веке, в конце концов по всем описаниям пушкинисты сосчитали -- 167 сантиметров. Сегодня о Пушкине известно множество мелочей, часто противоречивых (собственно, Александр Сергеевич никогда не претендовал быть односложной личностью): он мог играть в карты, рискуя деньгами, достаточно для него значительными, но нищему меньше золотого не подавал, при этом у него пуговичка болталась. И книгопродавцу был должен, и все время закладывал шали, жемчуг, серебро... У Пушкина было много привычек. Одна из них -- никогда не возвращаться за забытым предметом -- была нарушена только раз: перед дуэлью с Дантесом он вернулся за шинелью.

Я беседую с известным киевским коллекционером мемуаров, писем и дневников Виктором Постовойтовым. В библиотеке Виктора Павловича больше ста книг о Пушкине.

-- Самая великая книга -- "Пушкин в жизни". Вересаев годами собирал первоисточники, начиная с записи о рождении Пушкина, заканчивая разговором с извозчиком, который вез прах к месту захоронения. Вересаева обвиняли в "осквернении русского великого писателя", а он отвечал: я, мол, вообще ничего не писал, просто систематизировал показания современников. И такой получился Пушкин -- матерщинник (даже стихи писал матерные, которые длительное время были недоступны читателю), картежник, бабник, предатель -- ну просто сатана. И триппер у него был, и дети на стороне, а законных было четверо: Мария, Александр, Григорий и Наталья. (Лет десять назад родословная Пушкина насчитывала 19 внуков, 37 правнуков, 45 праправнуков, 74 прапраправнука -- Авт.).

В сведениях Булгарина написано, что Пушкин, конечно, -- великий поэт, но "человек дряной, особенно когда напьется". "Сачок" был величайший -- ежегодно получал пять тысяч золотыми, и ни одного дня в жизни не работал. Даже сам говорил -- смотрите, мол, Карамзин меньше меня получает. А какое великолепнейшее к нему отношение Николая Первого! Погасил 130 тысяч долга золотом, издавал сочинения в пользу семьи... Ни один русский писатель такого не удостоился. Впрочем, сам Александр Сергеевич сознавался, что порой был "ничтожней всех ничтожных".

МУЖСКОЕ ТРЕБУЕТ СВОЕ

Нет возможности и, наверное, необходимости, рассказывать обо всех увлечениях поэта (подробно с ними можно ознакомиться в книге П.Губера "Дон-Жуанский список Пушкина"). Поэт был кумиром женщин и переживал огромное количество любовных романов, иногда влюбляясь сразу в нескольких женщин. Материальное положение в связи с этим заметно ухудшалось, что толкнуло Пушкина на совершенно новый и чуждый для писателя-дворянина шаг -- он начал продавать свои литературные произведения за деньги. Правда, выразил свое отношение к этому в знаменитом афоризме: "Не продается вдохновенье, но можно рукопись продать".

Во время пребывания в Михайловском поэт знакомится с семейством своих соседей Осиповых-Вульф.

-- Дружба с этими людьми скрасила душевное одиночество поэта и ... он не остался равнодушен ни к одной из женщин этой большой семьи, -- рассказывает Виктор Павлович.-- Здесь же, в имении Осиповых, Пушкин встречается с их кузиной, Анной Керн. Когда она приехала, Пушкин обалдел, моргал глазами, прыгал, приседал -- что он только не творил, чего только не говорил! Она ударилась ногой об камушек -- он взял этот камушек, целовал его, потом поставил у себя на столе. В общем, обалдел мужик. А оно -- мужское -- требует свое. В конце концов, никакой близости не вышло -- Анна стеснялась своих родственников, а когда уезжала от Осиповых, Пушкин принес посвященное ей стихотворение "Я помню чудное мгновенье, Передо мной явилась ты..." -- один из шедевров мировой лирики, мало кто мог так выразить свою любовь и преклонение перед женщиной. Пушкин не был бы Пушкиным, потому не давал покоя Анне Керн. А что она? Решила, видимо: хай тебе черт, еще лишу русскую поэзию великого поэта -- на, отцепись! И вот тут начинается самое страшное: когда они после бурной ночи расстались, Пушкин написал своему другу Соболевскому письмо -- более хамского, более отвратительного письма не написал бы извозчик официантке, с такими хамскими словами, с такими оборотами... "И вот, наконец-то, я ее трахнул..." Больше того -- "с божьей помощью"! Парадокс?!

Кстати, Анна Петровна Керн не была идеальной женщиной и примерной женой. Постоянно окруженная поклонниками, любовниками, она тоже вела легкомысленный образ жизни. Великая сила искусства! Анна Керн, в жизни ничуть не заботившаяся пересудами света на свой счет, в литературе превратилась в "гений чистой красоты".

Главной же любовью поэта стала красавица Наталья Гончарова. Он долго добивался ее согласия на брак, а она отдала руку Пушкину без страстного увлечения. Видя жену в окружении влюбленных в нее молодых людей, Пушкин страдал и чувствовал, что Наталья Николаевна ревнует его к прошлому. Сам Пушкин в письме к своему другу Вере Федоровне Вяземской писал, что Наталья Гончарова -- сто тринадцатая его любовь!

НАШ ПАРЕНЬ

-- Мне не нравится бесконечный всеобуч, до сих пор продолжающийся в наших школах. Говоришь со студентами о том же Пушкине, а они знают еще меньше, чем их родители, и только то, что традиционно преподается. Если вообще знают, кто такой Пушкин. Когда я рассказываю что-либо об Александре Сергеевиче, многие восклицают: "Такого не было!" Тогда я отвечаю: надо очень много знать, чтобы сказать "да", и еще больше, чтобы сказать "нет". Я прочитал все (!) изданные книги о Пушкине, и он стал мне намного ближе и роднее: наш парень -- и выпить, и закусить, и бабы... Не стоит приукрашивать историю. Она должна быть подлинной, а дневники, письма, воспоминания современников -- лучшие ее свидетели, -- заключил Виктор Постовойтов.