КОНТР-АДМИРАЛ ИГОРЬ АЛФЕРЬЕВ: "НЕСКОЛЬКО ЗАЛПОВ ДЕЛАЮТ НАРУШИТЕЛЯ ПОСЛУШНЫМ"

Среди причерноморских стран Украина держит пальму первенства по протяженности границ (1500 км) и по площади морской экономической зоны (82 тысячи кв.км). Для охраны Азовского и Черного морей задействовано около 100 пограничных кораблей и катеров Госкомграницы. По уровню боевой подготовки наши "зеленые погоны" не уступают коллегам из других стран мира, утверждает командующий морскими силами Погранвойск контр-адмирал Игорь Алферьев.

-- Игорь Викторович, сегодня ваши подчиненные не всегда получают зарплату вовремя. Не случается у них соблазна получить взятку от рыбаков-браконьеров, которых они отлавливают?

-- Факты предложения крупных сумм были, а вот фактов получения -- нет. За действиями капитана-нарушителя следят много глаз: командир погранкорабля, переводчик, рыбинспектор... Возле них находится еще и дюжина матросов, которые проводят тщательный осмотр задержанного судна. Весь этот процесс фиксируется на видеокамере и в протоколах. Поэтому получить втихаря взятку, а тем более отпустить браконьеров "с миром" никто еще не рискнул. Только в прошлом году мы пресекли почти 200 попыток расхищения рыбных запасов браконьерами, в нынешнем году -- провели широкомасштабную операцию "Азов-99" -- проверили и поставили на учет 2300 гражданских судов, многие из которых не были зарегистрированы и даже не имели государственных флагов.

-- Поделитесь секретом: как вам удается "вычислять" непрошенных гостей в наших территориальных водах?

-- Сначала мы производим воздушную разведку: пограничные летчики первыми обнаруживают нарушителя и сообщают об этом на береговую базу Погранвойск. А дальше -- дело техники: в заданный район отправляется пограничный корабль или сторожевой катер.

-- А если суда-нарушители игнорируют требования пограничников, кто дает право на открытие огня?

-- Командир корабля. Когда несколько артиллерийских снарядов разрывается перед носом или бортом судна-нарушителя, его экипаж сразу становится послушным. Но иногда рыболовы оказывают сопротивление даже под огнем пограничников. К примеру, в прошлом году капитан турецкой шхуны сначала опасно маневрировал перед нашим кораблем, а потом осмелился пойти на таран. В результате шхуна разлетелась вдребезги. К счастью, турецких матросов наши пограничники успели вытащить на свой борт.

-- Во время задержания нарушителей часто бывают рукопашные схватки?

-- Да ну что вы?! Разве могут простые рыбаки противостоять вооруженным и хорошо натренированным пограничникам?

-- Скажите, а на пограничных кораблях есть специальные места для содержания нарушителей?

-- В советские годы морских нарушителей приковывали к корабельным унитазам, запирали в гальюнах (туалетах) и выставляли вооруженных часовых. Бедняги находились в такой позе до тех пор, пока корабль не приходил в базу. Мы в этом плане более демократичные: задержанные находятся в одних помещениях с экипажем.

-- Как известно, Азовское море до сих пор не имеет государственных границ. Как же вы его делите с российскими пограничниками?

-- Эту проблему мы пытались решить во время недавней украино-российской встречи в Мариуполе. По мнению нашей стороны, для наведения порядка в Азовском море нам необходимо определить его правовой статус, установить границу и подписать соответствующий протокол с Россией. Затягивание с этими вопросами приводит к появлению всевозможных инцидентов в этом регионе. К примеру, российские пограничники задержали и отправили в Таганрог пять украинских рыболовецких судов. Спрашивается: на каком основании это было сделано? Ведь отечественными судами-нарушителями должны заниматься не российские, а наши пограничные и рыбоохранные службы. Порой доходит до того, что российские пограничники даже мешают ловить браконьеров: то выхватывают катер-нарушитель прямо из под нашего носа, то пытаются перерубить канат, с помощью которого буксируют попавшихся "на гарячем" рыбаков.

-- Моряки Черноморского флота тоже доставляют немало хлопот?

-- Согласно международным морским правилам, мы не имеем права осматривать в море военные корабли, поскольку они являются боевыми единицами и территорией своих государств. Наша задача -- контролировать режим плавания и не допускать швартовки в запрещенных местах. I

-- У вас такая напряженная служба, что без нервотрепки не обойтись. Какой наибольший стресс вам приходилось испытать?

-- Пожалуй, это было во время августовского путча в 1991 году, когда мы охраняли Горбачева в Форосе (Крым): как известно, морские пограничники -- это стражники президентских резиденций. Мы получили приказ -- стать в обозначенном месте в 16.00 второго августа. А девятнадцатого утром -- начались всем известные события... Потом морских пограничников решили сделать заложниками политических игр: допрашивали в Генпрокуратуре, требовали какие-то объяснительные записки... Из-за таких обвинений я здорово поседел.

-- Какие проблемы больше всего волнуют морских погранцов сегодня?

-- Представляете, наш сторожевой корабль "Дунай" находится в морском строю еще с 1943 года: раньше он защищал интересы Германии, а теперь -- Погранвойск Украины (!). Правда, Госкомграницы уже вложил немало денег для разработки новых проектов: "Дельфин", "Кордон", "Скиф", "Калкан" -- это корабли XX века. Но не мешало бы поднять и уровень компьютеризации Погранвойск: ведь тактические расчеты до сих пор производим с помощью логарифмических линеек.

-- Насколько мне известно, вы учились в одном классе с нынешним командующим ВМС Украины Михаилом Ежелем. Как-то несправедливо получается: он -- уже вице-адмирал, а вы -- лишь контр-адмирал...

-- Что касается звания контр-адмирал, то его я получил еще в 37-летнем возрасте, причем, вторым в Украине. Моя мечта -- не получение "больших звезд", а повышение боеготовности морских сил Украины. Сегодня нужно поднимать авторитет Украины как морской державы. Нужно поставить ребром наболевший вопрос: почему по всему миру и даже в "карликовых" странах арестовывают украинские суда? К сожалению, мы немного забыли о принципе "дипломатии канонерок": там, где задерживают наши гражданские суда, должны быть боевые корабли. Будут корабли -- будут и адмиралы...