ДЕВОЧКА, ПРОЗРАЧНАЯ, КАК ВЕТОЧКА В АПРЕЛЕ, ДОЛЖНА ЖИТЬ!

В свои семнадцать Оля перенесла столько, сколько другому не выпадает за всю жизнь. У нее хроническая почечная недостаточность. Своих почек у Оли нет. Их заменяет аппарат "искусственная почка". К нему Олю подключают три раза в неделю. Каждый сеанс гемодиализа длится четыре часа. Чтобы его перенести, нужно немалое мужество. Девочка во время сеансов теряет сознание -- у нее очень низкое давление. Вчера, например, было тридцать на пятьдесят.

Оля и Надежда Александровна надеются на добрых людей

Худенькие, почти прозрачные, Олины руки "украшены" двумя шрамами. Если каждый раз колоть вены, то они "прячутся". Поэтому таким больным, как Оля, на руках делают специальный надрез, в который вставляется игла. Но эти рубцы на руках Олю не портят. Как не портит ее и бледность. Болезнь, даже такая тяжелая, не в силах заглушить обаяние юности.

Оля с мамой вот уже полтора года живут в Киеве, в Институте урологии и нефрологии -- в их селе под Уманью гемодиализ проходить негде. Надежда Александровна Шпортько -- педагог, до Олиной болезни работала в детском саду. Воспитателя, заботливее чем она, еще поискать надо было. Но сейчас она может думать только о своем ребенке, теперь ее работа -- спасать Олю. Папа девочки -- инвалид третьей группы. Постоянной работы у него нет. Старается заработать, где только может. Помогает и старший брат. Но чтобы спасти Олю, их доходов не хватает. Каждый сеанс гемодиализа обходится в 280 гривен. А еще ведь нужны деньги на лекарства и питание. У девочки очень низкий гемоглобин. Лекарство, которое могло бы ей помочь, очень дорогое. Недавно Оле повезло -- соседка по палате отдала шесть ампул, которые ей были уже не нужны. Подарок это царский -- иначе пришлось бы платить 620 гривен. А где их взять?

Олино спасение -- это пересадка (здесь говорят подсадка) почки. Полтора года назад она такую операцию перенесла. Ждала ее, как избавления. И надежды оправдались.

-- Я почувствовала себя совсем другим человеком, -- говорит Оля. -- До операции у меня была страшная аллергия. Невыносимо чесалось все тело. За три дня после операции кожа очистилась, зуд прекратился.

Но счастье длилось недолго. Через три недели произошло отторжение -- "новая" почка отказала. Теперь Оля ждет второй пересадки. А врачи никак не могут подобрать орган, который ее организм бы не отторгал. Сколько нужно ждать? Пока не найдется подходящая почка.

Время не работает на Олю. Ведь оно -- не только жизнь, но еще, к сожалению, и деньги. А с этим совсем плохо. На операцию нужны 42 тысячи гривен. Первый раз их помогли собрать добрые люди -- бывшие сослуживцы отца из Черкасского областного управления внутренних дел (до инвалидности он работал в милиции), областное управление здравоохранения, по гривне собирали дети в Олиной школе. Где взять их теперь -- родные девочки просто не знают. Не в силах помочь и врачи, которые отчаянно борются за Олину жизнь. Несколько месяцев назад девочка перенесла клиническую смерть. Хорошо, что дежурные врач и медсестра среагировали мгновенно. Три минуты Оля была уже по ту сторону зеркала. Всего три минуты, но как тяжко было ее оттуда вернуть.

-- Государство не финансирует нас, -- говорит профессор Евгений Баран, главный трансплантолог Минздрава Украины. -- Сейчас действует региональный принцип финансирования. То есть, если люди живут в Черкасской области, то Черкасский облздравотдел должен был передать деньги на лечение этого ребенка в нашем институте. Академия меднаук, которой мы принадлежим, средствами нас обеспечить не может. А в облздравотделах такие деньги не всегда есть.

Недавно Верховной Радой принят "Закон о трансплантации (пересадке) органов и тканей человеку". В нем говорится, что медицинские учреждения (государственные, коммунальные и научные), работающие в области трансплантации, финансируются из государственного и местных бюджетов. И если его в таком виде подпишет Президент, участь больных, подобных Оле, не изменится.

-- Вот если бы там было написано, что деньги именно на трансплантацию выделяются отдельной строкой в бюджете, то нам легче было бы работать, -- говорит Евгений Яковлевич. -- А так... Что значит финансируется? У нас все финансируется, а денег на бесплатную медицину не дают. Чтобы браться за операцию, нам нужна сумма, эквивалентная 12 тысячам условных единиц. Но эти деньги мы можем взять только из сумм, выделенных на здравоохранение какой-то областью. А область чаще всего не имеет этих денег ни на диализ, ни на операцию. Если же гражданин сам или какая-то организация за него готовы заплатить институту, то с института потом налоговая инспекция более 30% забирает обратно государству в виде налога. Получается так: даже если человек продал дом, чтобы вылечить своего ребенка, то ему нужно заплатить сумму, на треть большую, чем стоит операция. "Добровольные взносы юридических и физических лиц не подлежат обложению налогами", -- вот что должно быть записано в этом законе.

Когда я смотрю на Олю, мне вспоминается строчка из стихотворения Евгения Евтушенко: "Прозрачная, как веточка в апреле". Эта девочка и многие другие, кому выпала такая же доля, должны жить. Для этого не хватает так мало, и так много -- денег.

А пока нам, как и родным Оли, остается надеяться на добрых людей. Расчетный счет 290950019, МФО 320445, код банка 02760583. Шевченковское отделение 5441 сбербанка города Киева, личный счет 174677.