КОГДА МЕНЯ ТЫ ПОЗОВЕШЬ...

Она бежала навстречу движущемуся транспорту, не реагируя на предупреждающие сигналы водителей. Глухим ударом Светлану отбросило в сторону, будто тряпичную куклу, и она упала под колеса едва успевшей притормозить легковушки. Машина "скорой" доставила ее в реанимацию, а часом позже женщина родила темнокожего мальчугана весом 3,5 кг.

Молодая мама приходила в себя больше трех суток, на четвертые попросила показать новорожденного. Кормить сына роженица отказалась, попросив только лист бумаги и ручку, чтобы написать, что претензий к будущим усыновителям иметь не будет и от ребенка отказывается... Не решившийся заверить сей документ завотделением посоветовал Светлане еще раз все тщательно обдумать и дождаться завтрашнего обхода главврача. На что та смиренно кивнула и от дальнейших разговоров отказалась. А ночью в больничном халате и истоптанных тапочках Светлана покинула палату, так же неожиданно исчезнув, как и появилась.

Вскоре Светлана снова появилась в родильном отделении -- вернулась за паспортом. Документ отыскался и, потратив еще несколько драгоценных минут для написания отказа от малыша, Светлана облегченно вздохнула и почти выпорхнула из кабинета главврача, оставив за собой шлейф дорогих духов. Тогда она и вправду выглядела счастливой.

СТРАШНЫЙ ПРИГОВОР -- ДЕТЕЙ БОЛЬШЕ НЕ БУДЕТ

Два года спустя зимним вечером Светлана с мужем в кругу друзей отмечали Рождество. Виктор, человек малопьющий, в этот раз, как скажет его супруга позже, будто с цепи сорвался. Предварительную договоренность, что в ту ночь все останутся на даче у приятелей, он заплетающимся языком аннулировал и, усадив Светлану в машину, помчался в город.

...Все дальнейшее женщина помнит плохо: больничная палата, насквозь пропитанная эфиром, люди в белом. За одной операцией вторая, третья. В первых числах апреля 96-го ей разрешили встать, а за этим последовала страшный приговор: Светлана никогда больше не сможет иметь детей.

Спустя месяц от Светланы ушел муж. Складывая нехитрые пожитки и не глядя на нее, он говорил, что требуется время, чтобы оправиться от морального и физического шока, убеждал, что прогнозы докторов бывают ошибочными, а подчас безосновательными. В общем, у них еще все будет хорошо. Света его не судила строго. Молод, здоров, красив собой, Виктор имел все шансы создать новую полноценную семью. Кажется, на прощание даже улыбнулась, но дальше двери провожать не стала... Сама подала на развод.

ЖЕРТВА ОБСТОЯТЕЛЬСТВ?

"Прошу вернуть моего ребенка, оставленного в родильном отделении в 1994 году при обстоятельствах, от меня не зависящих..." Далее следовал тот самый перечень причин, которые, по мнению Светланы, должны были убедить самых бездушных чиновников. Не сработало! Ребенок по достижении полугода был усыновлен и вывезен из страны. Это все, что удалось ей узнать об оставленном малыше. А дальше суды, заявления в опекунский совет и другие высокие инстанции, просьбы, подчас переходящие в угрозы на имя главврача больницы, который в свое время "не вник в ситуацию", требования выдать адрес усыновителей. Никакого результата. Она борется (непонятно, с кем и за что) даже сейчас, ведет строгий учет корреспонденции, которую получает из всевозможных ведомств и по-прежнему не теряет надежды, что разыщет смуглолицего мальчугана.

-- В моей практике подобных случаев предостаточно, -- рассказывает главврач Дома малютки "Березка" Александр Таволжан. -- Схожесть ситуации в том, что женщина, оставившая когда-то ребенка и не побеспокоившаяся написать хотя бы отказ, рано или поздно обвинит все и вся, но только не себя. Она, мол, только жертва обстоятельств -- соблазненная, покинутая... В доме малютки я работаю 20 лет, не однажды "привлекался" в качестве ответчика, -- улыбается мой собеседник.

-- Приходилось проигрывать?

-- Ни разу. Ведь для того, чтобы передать ребенка в другую семью, требуется не только время, но и множество самых разных документов, а над ними работает не один десяток человек. До недавнего времени без согласия родительницы ни один опекунский совет своего согласия желающим усыновить ребенка не дал бы. Сейчас эту процедуру несколько упростили, считаю, что правильно. Если малыш в течение полугода никем не посещается и место жительства родителей неизвестно, усыновителям -- зеленый свет.

НАТАША ЕЛКИНА

В Доме малютки "тихий час" и говорить даже вполголоса в комнатах, где отдыхают дети, не принято. Над кроватками малышей прикреплены таблички, на которых дата рождения, имя и фамилия.

-- Имена детям даете здесь? -- спросила я у старшей медсестры Татьяны Быковой.

-- И фамилии тоже, -- улыбается молодая женщина. -- Была у нас в прошлом году история. Вышла утром наша дворничиха подметать территорию. Январь. Холодно и темно еще. Слышит, вроде бы ребенок плачет, прислушалась, подумала, что почудилось, наши ведь малыши еще отдыхают в такую рань. Пригляделась внимательней, а под елкой совсем крошечная девочка. Так у нас появилась Наташа Елкина.

На 148 детей в "Березке" приходится 250 человек обслуживающего персонала, государство большей частью решает все проблемы детей-сирот. Светлые и хорошо оборудованные спальни, игровые комнаты и заботливые люди. Но дети вырастают, и каждому уже завтра нужна будет своя собственная семья с любящими родителями и игрушками, купленными только для него. Каждый раз, бывая в подобных учреждениях, уходишь со странным и смешанным чувством собственной вины за грехи чужие. Ведь где-то рядом живут их кровные родители, они что-то планируют и надеются на счастье в личной жизни, напрочь вычеркнув из нее тех, кому недавно дали ее.