СЛАВА СМОЖЕТ НЕ ТОЛЬКО ХОДИТЬ, НО И ТАНЦЕВАТЬ -- ПРОФЕССОР ОБЕЩАЛ

Ночью она просыпалась. И страшнее этих минут не было в ее жизни. Профессор сказал накануне: " Надежды нет". Это значило, что сын Слава не сможет ходить. И даже сидеть не сможет. Везти его за границу? А где взять деньги? Казалось, все кончено.

"А ЕСЛИ БЫ ЭТО БЫЛ МОЙ РЕБЕНОК?"

Cемьи, которым пришлось бороться за жизнь и здоровье ребенка, похожи. И путь, по которому прошли Зоя и Николай Чмуневич, знаком, к сожалению, многим.

...За Славу они тревожилась всегда. У него тяжелое врожденное заболевание скелета, при котором нарушается нормальное развитие позвоночника и суставов. Вовремя квалифицированную помощь ребенку не оказали. В поликлинике все говорили: "Да здоров он, выходится". И направления на консультацию к другим врачам не давали. Но болезнь прогрессировала. Пришлось искать выход самим. Нет ни одной бабки, славившейся в округе, к которой бы они не поехали. Были и у Касьяна в Кобеляках. Сына Николай буквально на руках носил, потому что иначе Славик все эти дороги не одолел бы.

Добились приема в Украинском научно-исследовательском институте травматологии и ортопедии. Там сказали: поможет санаторное лечение. Полгода пробыли в Крыму, но мальчику становилось все хуже. Когда попали к главному детскому травматологу-ортопеду Минздрава Анатолию Крисюку, ничего утешительного не услышали. Профессор привык говорить правду, какой бы жестокой она ни была. Он сказал, что надежды на лучшее нет. Сначала замкнутся тазобедренные суставы, потом возникнут патологические изменения в других суставах и позвоночнике. И в итоге Славик с детства будет инвалидом... На всю жизнь!

Смириться с этим Зоя Захаровна не могла. Не мог и профессор. Потому что знал: за границей таким детям помогают.

-- Я спросил себя: а если бы это был мой сын или внук? Как бы я поступил? -- вспоминает он. -- Конечно же, сделал бы все, чтобы ребенок мог ходить, чтобы он не стеснялся, не прятался, а был среди людей. Чтобы чувствовал себя человеком.

КАКАЯ ЖЕ ЭТО ВСЕ-ТАКИ БЛАГОДАРНАЯ РАБОТА!

Если каждый шаг вызывает боль, сустав "приспосабливается", обрастая костными напластованиями. Боль на время стихает, но за это человек платит непомерную цену. С каждым годом ходить все труднее. Выход только один -- эндопротезирование, то есть замена больного сустава искусственным.

И хоть такие операции в ортопедии самые сложные, для специалистов они не экзотика. В Украинском центре эндопротезирования суставов, которым руководит профессор Олег Рыбачук, прооперировано уже более тысячи человек, но все они -- взрослые. А вот эндопротезирование детям с такими патологиями, как у Славика, в Украине еще не делали. Подобные вмешательства и в Европе и в мире редкость. Почему? Ребенок из протеза "вырастает". Кость растет, а искусственный сустав -- нет. Его нужно было бы менять, как меняют ставшие маленькими ботиночки. Но протез -- не ботиночек. Значит, каждый раз нужна была бы новая операция. Стоит ли подвергать таким испытаниям ребенка?

-- Риск не так велик у подростков, которые уже выросли, -- говорит Олег Иванович. -- А Славик уже выше меня -- метр восемьдесят. Мы были уверены, что у него будет все хорошо.

В Украинском центре ортопедии и травматологии детского и подросткового возраста, которым руководит профессор Анатолий Крисюк, изучали мировой опыт эндопротезирования крупных суставов у детей. Но все же решили проконсультироваться со своими зарубежными коллегами. И обратились во Всемирное научное общество хирургов, ортопедов-травматологов. Связались и с профессором Арне Боргартом из Копенгагена. Он ведущий хирург американской фирмы "Вiomed", разработавшей и выпускающей самые современные эндопротезы.

Профессор приехал в Киев, и первую операцию Славику провел он, ассистировали Олег Рыбачук и Анатолий Крисюк Она длилась более двух часов, из наркоза мальчик выходил тяжело. Вторую наши специалисты делали уже сами. Они изменили методику и работали 55 минут. Через три дня больной уже пошел. Правда, с костылями, но своими ногами.

-- Технически операция прошла без сучка без задоринки, -- говорит Олег Иванович. -- Опыта нам не занимать. Сложно было только морально. Мы думали: что же будет дальше, как поведет себя этот сустав? Но у таких детей, как Славик, другого выхода нет. Ведь он не двигался много лет, не мог ни согнуть, ни разогнуть ноги. Ходил на костылях, как маятник.

-- Сегодня мы уверены, что поступили правильно, -- говорит Анатолий Павлович.

"МАМА, Я НЕ БУДУ ХОДИТЬ ПОТОМУ, ЧТО НЕТ ДЕНЕГ? "

Родители Славы вовсе не крутые. Николай Авксентьевич -- водитель в колхозе, Зоя Захаровна когда-то работала там же. $2000, которые нужны были, чтобы купить американский эндопротез, для них, как и для большинства жителей городка Борзна на Черниговщине, -- сумма фантастическая.

Просить они не привыкли, привыкли зарабатывать. Раньше хозяин бывало и 500--700 рублей в месяц домой приносил, а теперь... Как заработаешь, если расценки -- 18 копеек в час? И при этом зарплату не платят уже три года. В семье еще двое детей. А уйти из колхоза на вольные хлеба он не может. В свое время обязался за дом 10 лет отработать и за него же определенную сумму выплатить. Фактически он колхозу уже ничего не должен, а вот юридически...

Как же они живут?

-- Работаем по восемнадцать-двадцать часов в сутки, -- говорит Николай Авксентьевич.-- Если бы восемь, то давно бы уже без хлеба сидели. Поднимаешься когда в четыре, когда в пять. А ложишься летом и в час, и в два. Домашним хозяйством приходится заниматься после работы. То посевная, то уборка.

Корову держат, свиней, бычков выращивают. А еще картошка. Она -- основное, а часто и единственное блюдо, она -- "свободно конвертируемая валюта". В прошлом году засадили 70 соток. Часть обменяли на зерно, чтобы было чем живность кормить. Часть -- на уголь, подсолнечное масло, муку, сахар, часть продали.

Сначала думали: "Таких денег никогда не соберем". Но...

-- Славик как-то спросил: "Мама, я ходить не буду потому, что нет денег?". И что я могла ему ответить? -- говорит Зоя Захаровна.

Посовещавшись дома, решили: бабушка, Любовь Петровна, поедет в Киев к Президенту. И попросит -- пусть им, в порядке исключения, отдадут деньги, "сгоревшие" на сберкнижке. Было их там по нынешним временам немного, но на операцию хватило бы. Самое удивительное -- Президент бабушку принял. Деньги вернуть, правда, не взялся.

Из Киева, с самого "верха", в Борзну отправили письмо. И если бы люди не откликнулись на беду, никакая картошка бы не помогла.

О ПОЛЬЗЕ ВЫБОРОВ

"Девчата за нас просили", -- сказала Зоя Захаровна. "Девчата" -- это сотрудники Центра социальной защиты молодежи при районной администрации Ирина Коваль, Екатерина Шмыга, Паша Мирошниченко, Елена Кривец.

-- По распоряжению администрации мы открыли специальный счет, -- говорит Ирина Коваль, руководитель центра. -- Выступали по радио, писали письма на предприятия, в организации. Сами ходили к ним, просили помочь.

Им везде сочувствовали, и если могли, не отказывали. Правда, не всегда могли. Борзна, как и большинство таких же маленьких городков, не процветает. Перечисляли кто 50, кто 25 гривен, кто 200. Последних было негусто.

Семьсот гривен собрали учителя, не получающие зарплаты по нескольку месяцев, и школьники. Несли кто гривню, кто пятьдесят копеек. И этот урок, наверное, в их жизни главный.

В декабре 1997 года Славику сделали первую операцию. После нее мальчик смог сидеть и более-менее сносно ходить. А для того чтобы он смог ходить хорошо, нужна была еще одна. Значит, предстояло снова собирать деньги на эндопротез.

Приближались выборы в Верховную Раду. Екатерина Шмыга ходила на встречи кандидатов с избирателями и везде просила помочь. Денег не дал никто. А вот к Григорию Данько, директору школы "Олимп", тринадцатикратному чемпиону Европы и мира, и Валерию Вощевскому, президенту фирмы "Велкомтрейдинг", и на встречи ходить не пришлось. Откликнулись сразу. В депутаты они не прошли, но в Борзне помнят, что у этих людей есть сердце. Впрочем, если бы не выборы, разве узнали бы они о Славике?

И вот, наконец, можно ехать в Киев, чтобы купить эндопротез.

-- Когда мы пришли в клинику, некоторые больные подумали, что мы из какого-то благотворительного фонда и стали спрашивать: "Может, вы еще кому-нибудь помочь сможете?" -- вспоминает Екатерина Дмитриевна.-- Нет, к сожалению, говорим. А сами думаем -- если бы не выборы, то не собрать бы нам второй раз такую сумму.

"СУДЬБА НАМ УЛЫБНУЛАСЬ"

А вообще-то надеялись родители только на врачей и на Бога. Бог приходил в снах.

-- Снится мне, будто пришла моя соседка и говорит: "Проси Бога за своего сына". А я говорю: "Да сколько же я могу просить, чтобы смиловался?" А она снова: "Проси!" И ведет меня на ферму. Я смотрю в окно и вижу: прилетел журавль, ярко-оранжевый такой. Спустился, а из него вышел человек, ну, вроде бы Николай-угодник.

После этого все стало решаться. И деньги собрали, и операцию сделали. А потом ей снова приснился сон. Стоят они со Славиком на горе, а он и говорит: "Смотри, мама, солнце такое красивое и так светит. И кто-то зовет нас".

-- А чтобы с той горы сойти, нужно перейти речку. Я говорю: "Как идти?" -- рассказывает Зоя Захаровна. -- Мне отвечают: "Не бойся". Я сына за руку -- и перешли речку. А дальше другая. Мы и ее перешли. Идем по дороге. Может, все хорошо будет...

Почему Бог приходил к ним? Пусть даже в снах? Просто в небогатой хате есть то, чего
часто нет даже во "дворцах". И называется это -- любовь.

Николай Авксентьевич Зою Захаровну в клинику во время операции не пустил. Сердце у нее слабое. Один промаялся в коридоре. "Страшно было", -- теперь говорит.

А Славик -- человек терпеливый. И аура у него хорошая, даже цветы в доме при нем лучше растут. Любимая кошка Марта заболела, когда он на операции был. Ничего не пила, не ела. Думали, умрет. Но возвратился Славик -- и кошка ожила. Она очень любит дремать у него на коленях. А когда ее кумир уезжает, всегда сидит на его месте.

В этом доме нет ленивых. Кот, родственник Марты, мышей ловит. "У нас все работящие", -- смеется хозяин. Девочки могут нехитрый ужин приготовить, пока взрослые по хозяйству управляются. Семена для посадки на огороде готовит Славик. Сейчас они, аккуратно сложенные в пакетики, ждут своего часа. Еще он может вышивать не хуже бабушки. Да и школьные задания (учителя приходят к нему на дом) выполнять его заставлять не приходится. Особенно любит математику. Учительница считает, что программист из него получится хороший.

-- Без Анатолия Павловича мы бы никогда не решились на операцию. Но встретили его -- и судьба нам улыбнулась, -- говорит Зоя Захаровна. -- Может, Слава будет ходить. Хоть как, но будет.

Анатолий Павлович Крисюк уверен: Слава еще и на дискотеку пойдет. Только после каждого танца ему два следующих отдыхать придется -- искусственный протез беречь надо. Но разве это беда для человека, который был обречен на неподвижность?