"Я ЧУВСТВУЮ СЕБЯ ПОСЛЕДНИМ БОГОМ..."

Тогда, десятилетия назад, его песенки часто "крутили" "вражеские голоса". Он никогда не был запрещенным, но и желанным для властей, конечно, быть не мог. Когда его не стало -- уже в девяносто седьмом! -- о его кончине в Париже передали те же "голоса". Российское телевидение лишь на третий день оповестило сограждан: умер Булат Окуджава. Завтра ему исполнилось бы семьдесят пять.

"Я ДУМАЛА, ЧТО "АКУДЖАВА" -- ЭТО ЖЕНЩИНА!"

В то лето не стало Святослава Рихтера, Жака-Ива Кусто, Джанни Версаче, матери Терезы и принцессы Дианы, Юрия Никулина и Бориса Брунова... Показалось, что Господь Бог готовит человечество к началу новой Эры, в буквальном смыле освобождая пространство для новейших героев и символов. Ушла и Эра Окуджавы.

Он пел в Киеве лишь однажды. Первый раз, во времена суровые, приехавшую компанию московских бардов и поэтов завернули назад прямо с вокзала -- о бдительности киевских властей тогда ходили легенды. Второй раз в Киев его пригласил театр "Академия". Тогда, в 1989-м, он не мог петь по состоянию здоровья (это было как раз перед операцией на сердце). Потому в Доме художника только читал стихи, а его песни в качестве иллюстрации исполняли наши барды. Наконец, в третий раз состоялось: 7 июля 1994 года семидесятилетний Булат Окуджава пел в Киевском политехническом. Билетов не было -- директор театра "Академия" Юрий Гипоть принял решение только раздавать пригласительные. Тем, кому нужнее всего. В подвальчик театра на Андреевском спуске шли и шли люди. Седая женщина со слезами на глазах принесла свой школьный песенник: "Видите, я тогда еще писала его фамилию через "А" -- "Акуджава", и вообще думала, что это женщина..." Несмотря на "мертвый сезон", зал был забит -- пропустили всех, кто дождался.

"ДУРАКИ ОБОЖАЮТ СОБИРАТЬСЯ В СТАИ..."

Булат Шалвович всегда стоял несколько особняком от других бардов. Во-первых, он был старше. Во-вторых... пожалуй, мудрее. Нечасто посещал грандиозные фестивали, тот же многотысячный Грушинский. Рассказывали, что как-то на Грушинке произошла презабавная история. Под конец главного концерта на плавучей сцене Гитаре, как обычно, пошли мэтры. Неисправимый романтик Вадим Егоров патетически запел "Песню о песенной стае". Впереди стаи, конечно же, летел "вожак -- Булат". После этого на Гитаре появился Окуджава и запел свою очаровательную "Антон Палыч Чехов однажды заметил":

			Дураки обожают собираться в стаи:

			Впереди главный -- во всей красе.

			В детстве я верил, что однажды встану,

			А дураков нету -- улетели все!

Очевидцы утверждают, что Булат Шалвович отвлекся и не слышал, что спел его предшественник. А может, это был маленький урок большого Мастера? Урок, как не стоит пафосничать там, где все можно сказать простыми словами.

Лишь в последние годы он согласился несколько заняться политикой, если это слово вообще здесь уместно: он вошел в комиссию по помилованиям. Поверил, что сможет принести реальную пользу. Вспомнились его давние стихи: "...Я чувствую себя последним Богом -- единственным, умеющим прощать".

11 июня, в день памяти Булата Шалвовича, в Киеве состоится концерт памяти Мастера.