"ЖИТЬ МОЖЕШЬ ХОТЬ НА КАМЧАТКЕ, А РАБОТАТЬ НАДО -- В МОСКВЕ"

В 1974 году на Всесоюзном конкурсе артистов эстрады украинская певица Лидия Видаш покорила Москву. Голос девчонки из Буковины заставил говорить о ней весь столичный бомонд. Места на этом конкурсе распределились так: первая премия -- Ибрагимов, третья -- у Аллы Пугачевой, на вторую ступеньку пьедестала взошла Видаш. Именно тогда Леонид Утесов сказал Лиде: "Деточка, жить можешь хоть на Камчатке, а работать надо только в Москве". Кто знает, как сложилась бы ее карьера, купи она билет в один конец Киев--Москва. Но она отказалась.

-- Ты жалеешь, что не последовала совету Утесова?

-- Бесспорно! Тогда я еще не могла понять, что мое лауреатское звание ценно только в Москве. Но очень скоро я это почувствовала. Все мои московские друзья, участвовавшие в том конкурсе, сразу же стали "заслуженными", а мне все не давали и не давали. Как-то под настроение пожаловалась на это своему давнишнему приятелю, Анатолию Пономаренко. Он заявил: "Лида, ты что, не соображаешь, что Лауреат -- выше, чем заслуженный артист, потому что это творческое звание?"

Правду говорят, что нет пророка в своем отечестве. Потому-то весь нынешний российский "звездопад" -- украинского происхождения. От Иосифа Давыдовича Кобзона до Александра Серова. Кстати, Саша мой земляк, из Черновцов. И Наташа Королева, и дуэт "Академия", и Татьяна Овсиенко -- все это украинские артисты с московской пропиской. А сейчас они приезжают на гастроли в Киев и билеты на их концерты стоят сотни гривен. И наш зритель платит.

-- То есть, ты одобряешь их эмиграцию?

-- Не одобряю, скорее оправдываю. Рыба ищет, где глубже, а человек где лучше. Понятие патриотизма у нас давно задушено. Хотя я все еще остаюсь безнадежной патриоткой Украины. Но парадокс в том, что, оказывается, для своей Родины гораздо больше можно сделать, находясь за ее пределами, чем в ее объятиях.

-- Значит, ты вернулась в Киев исключительно из патриотических чувств?

-- Нет, я думаю, "по молодости". Просто не понимала, что если я хочу сделать себе имя и работать на престиж Украины, то нужно быть в Москве. Ведь украинские песни там были в чести. Песня, с которой я вышла на конкурс, "Ой летіли дикі гуси" в первую очередь приобрела популярность именно там.

-- Итак, Киев. Что тебя ожидало тут?

-- Бросили меня на поддержку киевского мюзик-холла. Само создание мюзик-холла было хорошей идеей Шарварко. И так как я была уже известной в Союзе, они взяли меня солисткой. Проработала я там два с половиной года. Мне продолжали приходить приглашения: как "вторая премия" я должна была ехать на "Золотой Орфей", а мне сказали об этом... когда конкурс закончился. Информационная блокада продолжалась довольно долго. Я не знала о приглашениях на гастроли в Турцию, на съезд комсомола в Германию, на многочисленные фестивали.

-- Тем не менее, ты объехала полстраны и побывала с концертами во многих странах мира.

-- Правда, ездила я немало. Но позже. И опять-таки, все это было только через Москву. Моей дирекции, Укрконцерту было важно, чтобы я была дома. Правдами, а чаще неправдами меня удерживали тут. В принципе, они просто меня ломали, не давая мне расти. Доходило до того, что перед поездкой мы готовили две программы: одну для худсовета, а другую -- для зрителей. Наконец, мы сделали, то, что нравится, с прекрасными музыкантами, профессионалами -- и через полгода нас разогнали. Вот тогда и был тот случай, когда я в присутствии Коли Гнатюка влепила своему директору пощечину. Через два дня я уже работала в Москве с ансамблем "Чарівні гітари".

В столице все было просто прекрасно, мы выступали в "Олимпийском", в "Лужниках" -- три месяца триумфа. В принципе, я уже хорошо зарабатывала. Но начались семейные проблемы. У меня росла дочь, которую я безумно любила, но, увы, я почти не бывала дома. И тогда запротестовал муж: "Лишу ребенка, ты плохая мать". А я-то ожидала от него поддержки, ведь мне еще не было и тридцати!.. Потом нашего директора вызвал Министр культуры и сказал: "Мы что, кадры для Москвы воспитываем? Вернуть ее". И меня вернули.

-- Тебе приходилось выступать не только на престижных сценах, но и опасных?

-- Ты имеешь в виду мои концерты в Афганистане?

-- И в Чернобыле тоже.

-- Я отработала там в общей сложности 252 концерта. Но и тут все было, как всегда. 6 ноября 1986-го года мы выступали на станции -- там еще не было саркофага, стенка в стенку с реактором. Нас снимало телевидение, чтобы показать всему миру, что там работают артисты. Транслировался концерт в Москве, Канаде, в Европе, его видели все, кроме наших.

-- Лида, в связи с твоим исчезновением ходила масса слухов. Какие из них самые нелепые?

-- Их опровергнуть невозможно, ибо у нас им верят охотнее, чем фактам. Говорили, что умерла, спилась, эмигрировала и всякую другую чушь. (Лида не спилась, не эмигрировала и, слава Богу, жива. -- Авт.)

-- Какие у тебя планы на будущее?

-- Хочу петь! Могу петь! Буду петь! Я нуждаюсь сейчас в поддержке, но уверена, что найдутся те, кто в меня поверит и поможет, как это было в моей жизни не раз. У меня готова программа, с которой я могу выступать на украинской эстраде, ради которой 25 лет назад отказалась от приглашения Утесова жить в Москве.