"ОБОЖАЮ ЧАЙ, НЕНАВИЖУ -- ЭЛЕКТРИЧЕСКИЙ САМОВАР!"

Недавно в Киеве прошла долгожданная премьера фильма "Сибирский цирюльник". Почему "долгожданная" -- понятно: картину предваряла широкая (московские критики писали "разнузданная") рекламная кампания. Кроме того, всем хотелось знать "на что ушли народные деньги -- целых $ 45 млн!". Русских народных денег, правда в картине было немного (10 млн.), все остальные -- французские народные.

"У нас как привыкли? -- вопрошал на встрече со зрителями Михалков. -- Взять десять миллионов на фильм, за один миллион снять, а девять в карман положить. По крайней мере, так все думают". О "Цирюльнике" можно сказать уверенно: Никита Сергеевич точно в карман ничего не клал и снял на все 45 миллионов -- с размахом, истинно голливудской щедростью: замечательная операторская работа, суперсовременные технические возможности, звук "долби" и прочие прелести сегодняшних технологий.

Как и было обещано в "разнузданной" рекламной компании, фильм посвящен России, "которую мы потеряли" (правда, еще при Александре III): кадеты, золоченые купола Кремля, царь-батюшка на коне (Михалков сыграл эту роль со смаком -- он не скрывает, что "по Сеньке шапка"), любовь, честь, ярмарка, блины с икрой, кулачные бои... Ну, довольно.

Сразу хочу продекларировать, что это мнение о новом фильме одного из лучших режиссеров советского кино -- частное, не претендующее на широкие обобщения и истину в последней инстанции. Трехчасовый "Сибирский цирюльник" не производит впечатления целостного произведения. Почему-то все время кажется, что Михалкову хотелось снять и для соотечественников, и для инвесторов (как в неприличной пословице про рыбку), потому что получилось несколько картин -- точнее, четыре. Одна -- прелестная история любви юного кадета и англичанки, которая приехала в Россию по делам, а вместо этого нашла счастье и тут же его потеряла. И пусть 40-летний Меньшиков никак не тянет на юного кадета, в камерных сценах он все равно потрясает, потому как актер очень хороший. И пусть Джулия Ормонд похожа скорее на голливудскую секс-диву сегодняшних дней, чем на англичанку, жившую сто лет назад, она все равно неотразима.

Второй "фильм в фильме" почему-то напомнил когда-то знаменитые стихи Вознесенкого: "Не люблю "а ля рюсских выжиг,/ электрический их словарь:/ обожаю чай -- ненавижу /электрический самовар!" Действительно, тоскуя во время (бесконечных, казалось!) сцен Масленицы с кулачными боями, пьяными генералами, безумными плясками и прочим, я никак не могла отделаться от ощущения, что так, наверное, всю эту "ряженость", "русскость" снимал бы иностранец -- такая была декоративность во всем этом национальном шике и великолепии. "У нас все так -- говорит кто-то из героев, -- на свадьбах плачут, на празднике дерутся". Таких реплик в картине много -- зрителю словно объясняют на пальцах про загадочную славянскую душу.

Помните, вечный анекдот про иностранцев, которые думают, что в Москве по улицам ходят медведи, что русские пьют водку ведрами, а после этого бьют друг друга по роже? Так вот, в "Цирюльнике" это все есть -- и водка, и медведи, и мордобой.

Третий "фильм в фильме" можно условно назвать "Сибириадой" (имеется в виду эстетика не забытой еще картины Андрона Кончаловского): величественные панорамы тайги, грандиозная машина, спиливающая вековые деревья, местные жители, потрясенно бегущие за техническим монстром. Бог знает, откуда здесь взялась эта "сибириада", но как это длинно, скучно, а главное -- ЗАЧЕМ?!

И, наконец, четвертый фильм, который выглядит как вставной номер: американские новобранцы и сержант по кличке Бешеный пес. Один из мальчиков не желает повторять вслед за Бешеным псом, что "Моцарт засранец". История закольцовывает фильм и что бы мне не говорили про символы, связь поколений, и про то, что мальчик -- сын англичанки и кадета, все равно трудно избавиться от ощущения, что это просто реприза -- и не более.

...На премьере в "Украине" был переаншлаг, рядом кто-то смеялся, кто-то всхлипывал... Плакать будут и по ту сторону океана. Но хеппи-энд для зрителя не всегда означает победу художника.