"ВО ГЛУБИНЕ СИБИРСКИХ РУД СВОИ ЗАКОНЫ"

У кого из актеров ни спроси: "Вы сейчас в кино снимаетесь?" -- почти все начинают бормотать что-то о кризисе жанра, о том, что кино вообще не снимают... Артист "Мастерской Петра Фоменко" Юрий Степанов на "простои" не жалуется. У него масса интересной работы в театре, а с тех пор, как Юра снялся в одной из главных ролей в фильме "Время танцора", он и в кино нарасхват... Он подлинный. "Настоящный", -- как говорит в таких случаях моя дочурка. Истинный сибиряк: спокойный, надежный, застенчивый. Безумно обаятельный. Говорит медленно, "с чувством, с толком, с расстановкой" -- не бессмысленная скороговорка, а чинное размышление вслух.

"ТРИКО, РУБАХА, КЕДЫ -- И В МОСКВУ!"

Сначала он предстал перед киевлянами вдохновенным и наглым мечтателем Собачкиным во "Владимире III степени": выписывал кренделя ножками, порхал бабочкой; потом был очаровательный увалень сэр Эндрю ("Двенадцатая ночь"). А его Лыняев ("Волки и овцы"), с неподдельным ужасом в глазах катающийся в скрипучем гамаке и кряхтя лезущий на яблоню, и вовсе доконал народ...

-- Юра, вы ведь пришли в ГИТИС к Фоменко уже после Иркутского театрального училища. Приходилось переучиваться, ломать себя?

-- Петр Наумович не собирался меня ломать. Конечно, я уже проучился три года и семь месяцев, что-то умел, что-то мог -- по крайней мере, так считал. И тут поступило предложение продолжить учебу. Я сначала... поехал в Томск, устроился там работать в театр. Хотел попасть к режиссеру Лапикову, но он к тому моменту уже из Томска уехал. Была и еще причина: у меня там в то время жила девушка (широко улыбается).

-- Святое дело. Это, конечно, главная причина была?

-- (Смущенно.) Думаю, да. А потом подумал, что надо бы все-таки поехать в столицу. И я прямо из Томска -- трико, рубаха, кеды, рюкзак -- и в Москву. В общем, поступил.

-- Трудно было сибиряку начинать жизнь в Москве?

-- Этот ужас присутствует до сих пор. Я первый раз попал в Москву в 86-м году, когда Панфилов набирал актеров на фильм "Мать". Я приехал -- и получил такой хлесткий удар по самочувствию, по состоянию, меня так напугал этот город! Я до сих пор чуждаюсь прогулок по шумным улицам и думаю, по всей видимости, перевоспитываться уже поздно. Мне все равно лучше за городом -- когда тихо, спокойно. В Москве я со своим характером и организмом быстро устаю. А приходится постоянно распределять силы и находить какие-то резервы, чтобы более-менее честно все отработать.

"МАЛЕНЬКАЯ ГРАМОТКА, ВЫПИСАННАЯ КЕМ УГОДНО -- ЭТО УЖЕ ВАЖНО"

-- "Время танцора" -- ваша первая большая работа в кино. Как работалось с таким мастером, как Вадим Абдрашитов?

-- Это вообще отдельная история, которая будет сопровождаться только словами благодарности, об этом невозможно говорить вскользь. Это было настолько сильное учение, я настолько там ощущал себя нужным человеком! -- а это, по-моему, главное, что может приобресть в работе человек. Вадим Юсупович сразу сказал: "Ребята, фильм будет сниматься подробно". И поверьте, мне уже через неделю работы было не важно (только поймите меня правильно!), не важно, какой будет фильм -- хороший, плохой...

Я просто расскажу одну историю. Мы снимали сцену в окопе. (Любовная сцена, после которой у героя отнимается нога -- старые раны кавказской войны. -- Н.Х.) Мне дали неправильную команду -- и у меня первый раз в жизни все "оборвалось". Ничего не могу с собой сделать. Я пошел отказываться от съемочного дня. Сидят Абдрашитов, Юра Невский. Иду к ним и думаю: "Я первый раз в кино, передо мной такие мастера -- ну как отказываться?" Остается до них метров пять, и мне Юра Невский начинает говорить: "Знаешь, режим уже ушел, сегодня работать уже невозможно". Вадим Юсупович: "Юра, ты работаешь великолепно, и не твоя вина, что на сегодня съемки уже закончились, ты нас извини, придется это сделать в другой день".

Я ведь прекрасно видел: режим есть, все можно снимать... Но меня не травмировали. Я не скажу, что ко мне относились, как к капризной девочке -- с меня достаточно жестко спрашивали. Но я каждый день, приходя на работу, знал, чего от меня хочет режиссер. Он -- знает мои возможности, но на этом не останавливается. Он выдавливает из меня что-то новое, но не дешевыми провокациями, к которым иногда в кино прибегают -- я это ненавижу! -- когда к актерам относятся, как к сырью, а не как к людям. Может, это и дает какие-то результаты, но я к этому не привык, да, думаю, и не привыкну.

-- Потом фильм получал массу призов, в том числе артисты -- Чулпан Хаматова, Зураб Кипшидзе. Но было обидно, что вас обошли вниманием?

-- Ну почему, я тоже был номинирован за эту роль на "Кумира".

-- Вы несколько раз получали премии за театральные роли -- Лыняева в "Волках и овцах", Бенджи в "Шуме и ярости". Для вас вообще важны награды?

-- Я начну лукавить, если скажу: "Да ну что вы, это не важно". Очень важно. Для любого актера. Маленькая грамотка, выписанная кем угодно -- пусть это будет уважение к тебе одного человека -- это уже важно. Я могу репетировать в подвале, но работаю я для зрителей. Не думаю, что к наградам надо относиться слишком серьезно -- есть сильная опасность получить страшную болезнь... Но ее, по всей видимости, можно и пережить. У меня, помню, было однажды такое. Я ощущал: МОГУ ВСЁ. К счастью, очень быстро прошло. Я так быстро упал... Когда ты говоришь себе, что все можешь, это диктует некий кондачок: мол, я могу сделать все "с левой ноги". Не-ет!

-- Юра, вы могли бы работу в этом театре променять на что-то другое? На семью, на большие деньги?..

-- Все зависит от контекста. Я не буду говорить, что я не променяю этот театр ни на какие деньги -- это будет, наверное, неправда. Не буду говорить, что предпочту его семье -- скорее всего, это тоже будет неправда. Потому что у меня жена, и (сияя) она мне подарила сына. Ему 27 июня исполнилось полтора года.

-- Как его зовут?

-- Костя. В честь моего отца. Когда Косте было десять месяцев, отца убили... Ну, это долгая сибирская история. "Во глубине сибирских руд" -- там свои законы, по которым и мне приходилось воспитываться...

...А что касается денег, вот вы спросили -- мы ведь зарабатываем мизерные деньги!

-- А ходят слухи, что очень прилично зарабатываете!

-- Ну не знаю, если 50 долларов в месяц -- это прилично, то наверное. Пусть мне кто угодно скажет: "А в других театрах мы получаем еще меньше", -- но я все равно нас отношу к альтруистам. Не буду хвастаться, но порой мы работаем так, что глаза на лоб лезут. По полтора два месяца может продолжаться такое: уходишь на работу -- сын еще спит, приходишь -- уже спит.

"ПРИВЕТ-МОПЕД", 100 ГРАММ -- И К ТЕЛЕВИЗОРУ"

-- Вы сейчас снимаетесь в нескольких картинах?

-- Я зарабатываю деньги. Но, в общем, пока мне везет с мастерами, с режиссерами. Я очень рад, что познакомился с Владимиром Грамматиковым -- он прекрасный человек, умница. По сценарию Данелии мы снимали "Привет от Чарли-трубача". Опять же, Владимир Петрович Фокин -- прекрасный мастер. Об остальных работах пока говорить не хочу, поскольку где-то это действительно выглядит так, "на дружеской ноге", вплоть до: "Степа, приди, помоги, я тебе за это заплачу". Но вообще, кино -- это здорово. Мне это искусство больше нравится.

-- Больше, чем театр?

-- С театром его сравнивать нельзя -- это антитеатральное искусство. Но в каких-то проявлениях -- да. Может, это для меня пока что-то новое, но я уверен, что в кино состариться нельзя -- это ощущение "чего-то нового" будет постоянно. Может быть, это позиция ленивого человека (смущенно смеется)... Там существует некая мобилизация чувств. Сделал здесь и сейчас -- и все. И иди себе. Ты можешь не приходить в зрительный зал, можешь не выходить на поклон, плохо это или хорошо. Это такой уютный момент.

-- Юра, но вы не похожи на ленивого человека! Неужели и в быту замечаете за собой этот недостаток?

-- Не-ет. Но иногда необходимо сделать такое: когда приходишь домой, и главным отдыхом для тебя является просто спокойствие. Спит сын, молчит жена... (Спохватившись.) То есть нет, я не такой узурпатор, что, войдя домой, бью кулаком об стол с криком: "Все под стол!" -- а я на столе. Нет. Но это еще подчеркивает ум моей жены: если она видит, что я прихожу в таком состоянии, -- пара банальных фраз, "привет-мопед", мои там 50 или 100 грамм водки -- и телевизор. Это необходимое безделие -- ведь иного отдыха я себе позволить не могу. Я не могу после тяжелой репетиции сесть в машину с кондиционером и уехать в сауну.

-- Ваша жена имеет отношение к театру?

-- (С ужасом.) Нет! Я думаю, в семье хватит одного такого... Она профессионально шьет.