ТАМ ГОВОРЯТ: "ЖА МЭ" И ПЛАЧУТ ПО-ФРАНЦУЗСКИ...

...Летом хочется уехать, улететь, умчаться от нестерпимой жары. Сие природное желание публика со скромными доходами удовлетворяет где-то в районе речки Козинки или же озера Тельбин. Народ "заможный" уже может себе позволить нечто эдакое -- Канары, Сейшелы, Багамы... Впрочем, это тоже для подобной категории населения -- "пройденный этап". Крик моды этого сезона -- Ницца... Средиземноморские красоты, плюс шикарные фестивали. Итак...

"... А теперь о Ницце. Ни разу в жизни я еще не испытывал такого климатологического блаженства, как здесь, даже жара ему не помеха," -- писал Герцен своему будущему врагу Гервегу летом 1850 года.

Но климатологическим блаженством Ницца и прилегающие к ней Антиб и Грас, не говоря уже о соседнем княжестве Монако, способны одарить и в другое время года. Особенно, как ни странно, зимой, когда природа не знает ни шума толпы, ни изнуряющей жары. Ну а лето здесь традиционно восхитительное...

... Тех, кто бывал на Ривьере, поражают две вещи: ее небольшие размеры и "непрозрачность" подлинной жизни. Среднестатистическому туристу остается недоступной промышленная сторона местного бытия.

Меж тем неподалеку от Антиба скрывается промышленная столица Средиземноморья, если не всей Западной Европы -- София Антиполис. В этом искусственном образовании, возникшем почти 30 лет назад среди лесов и холмов, расположены европейские штаб-квартиры крупнейших компаний мира. 15 тысяч человек заняты в представительствах 850 фирм -- от "Томпсона" до АТ&Т. Кроме того, в Приморских Альпах (так называется весь департамент, к которому относится Лазурный берег) развита и микроэлектроника. А Дворец фестивалей в Каннах на самом деле знаменит не только кинофестивалями, но и разными экономическими форумами.

Сен-Рафаэль, с которого так естественно начинать путешествие по Ривьере, красив необычайно. Здесь одни знаменитости, но, кроме дорогих вилл и природы, и глаз-то остановить больше не на чем. Разве что на музее. Где много всего прекрасного. Матисс, например.

А вот Канны -- это уже песня. Хотя порой и с визгливыми, как оказалось, нотами. Но сначала...

О ПРИЯТНОМ...

Рестораны, как и отели, надо дегустировать, как вина. Или женщин. Или мужчин (все зависит от точки зрения дегустатора). Ведь на курорте еда становится таким же важным развлечением, как и все остальное.

Ресторан "Бель Отеро", расположившийся под крышей каннского отеля "Карлтон" (пространство там огромное -- рядом тренажерный зал с бассейном и казино), относится к числу гастрономических. И потому недешевых: обед здесь стоит от 200 франков, а ужин -- до 600 (цены для европейцев, не догадывающихся о нашем "разгуляйстве", просто немыслимые). Уже вступительная закуска способна поразить воображение: приправленные петрушкой раки с лисичками и кокосом в окружении хрустящей картошечки.

Курсирующий между столиками метрдотель, подавая приготовленного по рецепту "a la бабушка" зайца, уточняет, что дичь для "Бель Отеро" специально отстреливают в лесах близ Страсбурга.

А вот что касается сладкого, то так и не удалось понять, что именно было подано к токайскому Aszu Disznoko "5 puttonyos" 1992 года... Перевести название сих заморских фруктов невозможно. Так и не справившись с определением того, чем именно было в мгновение ока исчезнувшее по направлению к желудку gianduia, с горечью обнаружили на блюде лишь сиротливое пирожное из каштанов в груше с пряной карамелью. Главный повар "Бель-Отеро", который по привычке обходя посетителей справляется о недостатках и достоинствах трапезы, всегда разочарован -- кроме охов и ахов, ничего дельного он снова не услышал...

Впрочем, на Лазурном есть и более демократические заведения. Например, хранящие верность былому ресторанчики в старой Ницце. Многими из них руководят экс-шеф-повара лучших отелей побережья -- зато теперь они могут позволить себе готовить блюда исключительно местной кухни, при этом не отвлекаясь на такие мелочи, как прием к оплате кредитных карт: только наличные! Это сокку -- обжаренный в тесте нут (бараний горох), писсала дьера -- пирог с луком, писсалой -- (пюре из анчоусов) и с черными оливками, ну и, конечно, местные равиоли.

Поиски же самого необычного интерьера завершились в отеле "Негреско", куда пригласил нас Клод Бонуччи. В отеле есть не только старинный ресторан "Шантеклер", но и куда более веселая "Ротонда". Последняя изнутри напоминает настоящую карусель, с лошадиными головами и соответствующей музыкой. Посмотреть на сам отель (знаменитый своими интерьерами уже с начала века) может всяк, в сем находящий интерес. Швейцар с равным почтением откроет дверь и постояльцу трехкомнатного "свита", и праздношатающемуся туристу, привлеченному прохладой старого дома и готовому хоть на время покинуть залитую солнцем набережную.

Канны -- Ницца -- Ментона... В этом движении по прямой есть и историческая логика. Канны созданы англичанами и русскими. Как и вообще весь Cote d`Azur. Переменчивая Ницца долгое время пыталась быть слугой двух господ, курсируя между французскими королями и итальянскими князьями. Еще в 1388-м она ушла "под герцога" Савойского и лишь в 1860-м окончательно вернулась во Францию. В это же время ее оккупировали первые русские. Так, в 1857 году Бульвар Императрицы в Ницце открыла сама императрица Александра Федоровна, прибывшая сюда вместе с пятью детьми. Помимо личных причин (императрица была слаба здоровьем), были резоны и политические: в близлежащем Вильфрании русский флот получил морскую базу. Впрочем, вскоре Ницца вновь отошла к Франции, в которой еще не забыли крымские победы. Не забыла их и императрица. Поспешила уехать.

НАШИ НА ЛАЗУРНОМ

Что поражает на Лазурном берегу (особенно в Каннах) -- так это избирательная приветливость продавцов. Причем национальность не играет особой роли. Могут просто не захотеть подобрать нужный вам товар. О подобный прием спотыкаешься довольно часто. Говорят, именно поэтому американцы и немцы все реже ездят на Ривьеру. Но наших соотечественников этим не испугаешь.

Разговоры о русской мафии по-прежнему заменяют в Европе разговоры о погоде. Когда не о чем говорить, вспоминают не прогноз на дождик, но статьи о "диких русских". Русскими называют всех прибывших из бывшего СССР. Хотя из них не забывают извлечь и профит свой, продавая виллы и создавая проблемы с видом на жительство. Так прямо и говорят: пусть покупают себе уголок, если хотят для пенсии, а уж как они здесь обоснуются, не наша проблема. Дескать, это компетенция Парижа -- и истории с визами, и разговоры о том, отмываются у нас деньги или нет.

И впрямь, когда вам пытаются всучить рекламу виллы стоимостью 5 миллионов долларов, как правило, приговаривают: "Кто же, кроме русских-то, ее и купит, бедняжку". Так что, без наших там не обойтись.

По крайней мере местные бюро недвижимости только русскими и полны.

Хотелось бы надеяться, что, прогуливаясь по набережной, новое поколение из экс-Союза будет не только в кабаки заваливаться, но и в музеи заглядывать. В Ницце их масса.

Например, в Музее изящных искусств Жюля Шере, помимо обильных Ван Донгена и Дюфи, есть и работы жившей здесь Марии Башкирцевой, рано умершей художницы, чей откровенный дневник бередил в прошлом веке сердца всей Франции.

Музей Матисса -- огромное красное здание в духе генуэзской архитектуры XV века. Художник прожил здесь много лет, хотя музей его проводит и "посторонние" выставки. Среди других местных коллекций выделяются дворцы Ласкарис и Массена.

Дворец Массена стоит практически на пляже, но редко чья нога туда доходит: не мокрым же в музей бежать в самом деле...

По дороге к нему -- Музей Шагала. Сам художник предпочитал Ницце Сен-Поль -- средневековый город, который отчего-то обожают любители "шаров" -- типично французской игры, наблюдать за которой даже интереснее, чем за футболом: снимок, где Ив Монтан вместе с Симоной Синьоре, проводившей в Сен-Поле много времени, играет в "шары", вошел во все биографии артиста.

А вот на вопрос: "Где находится бюст Дягилеву?", балетная труппа которого славилась в 20-е годы в Монте-Карло, в ответ полицейские лишь разводили руками... А он стоит. Там нет цветов. И какой-то он очень неухоженный. Именно там пронзает ощущение, что эти старые следы русской эмиграции почти исчезают. Как следы на песке...

Чем ближе продвигаешься к итальянской границе, тем больше становишься пленником главного очарования этих мест. Оно -- в бесконечной приграничности и пограничности жизни.

Лазурный берег -- пограничная область, смесь итальянской и французской культур, рождающая особые диалекты и настроения -- а разве пограничные состояния не лучшее, что вообще может быть? По крайней мере, острота их не отпускает вас долго. Как тот мучительно-сладостный промежуток между страстной любовью и искренней ненавистью, когда оба чувства уже владеют тобою одновременно, но ни одно еще не может взять верх...