ПРОКУРОР КИЕВА НИКОЛАЙ ГАРНИК: "ТЫСЯЧАМ РЕПРЕССИРОВАННЫХ МЫ ВЕРНУЛИ ДОБРОЕ ИМЯ"

Прокуратурой Киева в основном завершена работа по реализации Закона Украины "О реабилитации жертв политических репрессий на Украине". Начиная с 1989 года и по сегодняшний день рассмотрено 7868 уголовных дел на 11 688 человек, из них 10 081 полностью реабилитированы. Об этой кропотливой и ответственной работе рассказывает прокурор столицы Николай Гарник.

-- Как вы уже знаете, почти за десятилетие пересмотрены тысячи томов архивных дел, возбужденных против невиновных. Массовым репрессиям подвергались все слои населения. Но особенно преследовались священнослужители, писатели, работники культуры, искусства, военнослужащие... Их обвиняли в антисоветской агитации, в участии в несуществующих контрреволюционных блоках, якобы имеющих целью свержение советской власти. Поиск "врагов народа" шел ускоренными темпами. На них списывались все просчеты и неудачи в государственном и экономическом строительстве. Читаешь -- и становиться страшно...

-- Все мы, конечно, слыхали о массовых репрессиях, прочих ужасах, которые ожидали репрессированных. А что говорят документы?

-- Из документов следует, что мерой наказания по общим правилам было лишение свободы сроком на 10, а позже -- на 25 лет. Но нередко применяли и высшую меру наказания -- расстрел... Впрочем, от людей, переживших сталинскую эпоху на воле, иногда приходилось слышать, что им было хуже, чем осужденным. В какой-то мере это верно. Во-первых, -- и это главное, -- заключенные были избавлены судьбой от страшного греха: прямого или косвенного участия в убийствах и надругательствах над людьми. Во-вторых, ожидание беды бывает порой мучительней, чем сама беда, которая, кстати, не освобождала от постоянного, изматывающего ожидания новых ударов.

Дополнительным наказанием для осужденных были конфискация имущества и лишение гражданских прав. В большинстве архивных дел отсутствуют сведения об исполнении приговоров или постановлений о расстрелах. Наверное, следует считать, что эти постановления были исполнены. Эту меру наказания беззаконно применяли созданные в то время "двойки", "тройки", "особые совещания". Часто в рассмотрении дел не принимали участия ни адвокаты, ни прокуроры, ни даже свидетели. Осужденные не всегда имели возможность обжаловать подобные решения. Измученные допросами (а они велись в основном ночью), несчастные люди давали показания, устраивающие следователей. Например, 10 лет каторжных работ получила жительница Черниговской области пятнадцатилетняя М.Скрипка за то, что она якобы ходила по частям Красной Армии в Курской области и собирала сведения для немцев. Приговор подтверждается только показаниями девушки, без каких-либо свидетелей. Даже при действующем тогда законодательстве она не могла быть осуждена, поскольку не достигла соответствующего возраста.

Военнослужащий М.Науменко из Полтавской области был приговорен к расстрелу, замененному затем на 15 лет каторжных работ. Столь суровое наказание -- за то, что в августе 1941 года попал в плен к немцам и через некоторое время поехал на работу в Германию. Приговор вынесен только на основании его показаний, свидетелей нет. Киевлянка З.Кушнева была осуждена за то, что работала у немцев на кухне. Ей предъявили обвинение -- измена Родине. В материалах названных и многих других дел не просматривается состава преступления, потому эти люди полностью реабилитированы.

-- Откуда поступали сведения о репрессированных и кто обращался в прокуратуру по вопросу их реабилитации?

-- Приходили те, кого мы разыскали совместно с органами СБУ и милиции. Это люди преклонного возраста. Они со слезами на глазах рассказывали о том, что довелось пережить...

Во время проверки мы разыскивали либо непосредственно репрессированных, либо их родственников, чтобы вручить документ о реабилитации, а также разъяснить права и льготы, предусмотренные законодательством. Например, не так давно прокуратура рассмотрела заявление житомирянина Сиденко. Он обратился к нам с просьбой признать за ним право постоянного проживания в столице. После ареста отца, служившего в штабе Киевского военного округа, в 1938 году сына с матерью как семью "врага народа" в административном порядке выслали из Киева. Комиссия по вопросам восстановления прав реабилитированных Киевгорсовета, куда мы направили собранные материалы, своим решением признала за ним такое право. Всего за семь последних лет получили квартиру или улучшили жилищные условия более 170 реабилитированных и членов их семей, а 670-ти полностью выплачена компенсация за годы лишения свободы и конфискованное имущество.

-- Николай Васильевич, но ведь, наверное, не все, осужденные в те годы, имеют право на реабилитацию?

-- Нет, не все. Не подлежат реабилитации те, в отношении кого материалами следствия доказано, что они осуждены за предательство, пособничество оккупантам в годы Великой Отечественной войны. Житель села Стеганки Киевской области Хоменко был полицаем, рьяно служил немцам, издевался над людьми. После освобождения села частями Советской Армии выехал в Германию и работал в полиции. Преступную деятельность Хоменко подтверждают свидетели. Жители Иванковского района Киевской области Федоренко, Настенко, Грицаенко осуждены за то, что перешли на сторону врага, приняли присягу на верность фашистской Германии, носили оружие. Жители Барышевского района Киевщины Сухомлин, Кисиль, Крамаренко отправляли юношей и девушек на работу в Германию, принимали участие в облавах на партизан, карательных акциях, собирали продукты и одежду фашистам. Оборотней в человеческом обличье обнаружено около полутора тысяч. Понятно, что они не реабилитированы. А честных людей мы можем, должны и будем защищать.