ОНА ИДЕТ ПО ЖИЗНИ СМЕЯСЬ

В 60-е она была восходящей звездой. В 70-е -- лучшей из лучших. 80-е подарили ей сладость славы и мудрость опыта. А в 90-е она стала символом польского аристократизма и неувядаемой женской красоты. Беата Тышкевич -- урожденная графиня и неутомимая труженица польского кинематографа -- оказала последнему неоценимую услугу: украсила его собой. Впрочем, в Польше ее называют не только "первой дамой отечественного кино" ("Секс-миссия", "Большая любовь Бальзака", "Все на продажу", "Ва-банк"), но и "первой звездой на экспорт" ("Дворянское гнездо", "Европейская история", "Эдит и Марсель", "Новый Дон Жуан"). И не было в истории восточноевропейского кинематографа женщины, которая бы с легкостью Беаты "слепила" из собственной жизни столь страстную и красивую легенду...

Я НЕ ИЗ ТЕХ, КТО РОЖДЕН АКТРИСОЙ

-- Скажите, дворянское происхождение помогало вам в жизни или мешало?

-- Мой отец был графом -- это виленская (вильнюсская. -- Н.Х.) линия аристократического рода с традициями 15 поколений. Во время войны наша семья разъединилась: отец оказался в Британии и в Польшу никогда больше не возвращался. Когда-то Тышкевичам принадлежали Тракай, Паланга, большое поместье в Варшаве -- сегодня в нем размещено словацкое посольство. Но что мне до этого? Дворянское происхождение просто определило некие нормы поведения. Кстати, возможно, именно оно позволяет мне чувствовать себя уютно в кино. Просто существовать в нем. (Улыбаясь.) Я ведь отнюдь не актриса.

-- Странно, будучи "не актрисой", вы сыграли почти в восьмидесяти фильмах...

-- На самом деле фильмов было больше. По сути, всю жизнь я снималась ради денег. Да и сейчас тоже. Это наиболее простой способ зарабатывания.

-- Не может быть, чтобы все так прозаично...

-- Я не из тех, кто рожден актрисой. Мне было 15, когда предложили первую роль. Сыграла только потому, что мама сказала: это твой шанс. Но я бы никогда не посвятила свой личный мир, свои амбиции одному только кино. Это всего лишь часть жизни, а жизнь гораздо чаще разыгрывает какие-то "киношные" сценки или анекдоты.

-- Я знаю, наград у вас -- пруд пруди. Но, может, все-таки мечтали об "Оскаре"?

-- Никогда. Зачем он мне? Это абсолютно другой рынок. Он меня просто не интересует. Я прекрасно понимаю, что именно здесь, в Европе, можно создать фильм и роль, которые гораздо легче, чем в самой Америке, получат "Оскар". Но на самом-то деле наши европейские проблемы американцев абсолютно не волнуют. Они заняты неверностью Клинтона, а не, скажем, проблемами сербов или открытиями польского кинематографа.

Впрочем, я также не приемлю идеи объединенной Европы. Она абсурдна, как и производство совместных фильмов о знаменитых людях -- Наполеоне, Бартоке, Копернике. Что это за шведско-французско-немецко-итальянская кооперация? И почему, когда дело касается просто картины о любви, никто ни с кем не "кооперируется"?

-- Но вы ведь играли в "совместных лентах", не говоря уже о работе в индийском -- весьма специфическом -- кинематографе...

-- Знаете, у меня есть дача. И есть она только потому, что полтора года я проработала в Индии. В Польше я никогда бы на дом не заработала.

-- В Индии, небось, тоже аристократок играли?

-- (Очень гордо.) А как же!

ФИЛЬМЫ С МОИМ УЧАСТИЕМ НЕ СМОТРЮ. ПРИНЦИПИАЛЬНО

-- Скажите, а сейчас вы продолжаете сниматься?

-- Я чувствую, что уже наснималась предостаточно. Тем не менее предложения поступают постоянно. Только что вернулась со съемок из Нью-Йорка. До конца осени должна доработать в двух фильмах, для меня уже написан сценарий 13-серийной ленты. Откровенно говоря, очень хочется сделать собственный фильм. Ведь каждый актер (а я актерствую уже 40 лет) мечтает встать по ту сторону кинокамеры и создать свое видение чего-то. Я бы поставила чеховские "Три сестры", но только как комедию, а не как драму.

-- Вполне естественное желание для жены выдающегося режиссера...

-- Знаете, мы с Анджеем Вайдой встретились, уже будучи достаточно опытными актрисой и режиссером. Потому учились друг у друга. Но, снимаясь, я никогда не использовала статус жены. Я играла лишь то, что предназначалось исключительно для меня. Быть "актрисой собственного мужа" -- это убыточно с обеих сторон.

-- То, что Беата Тышкевич не "мужнина протеже", стало ясно еще в 1966 году, когда после фильма "Марыся и Наполеон" вас назвали лучшей актрисой Польши.

-- Я думаю, тут дело не в актерском даре. Просто сказались все те качества, которые я воспитала в себе как в личности. Актерство -- преходяще.

-- Как и внешняя красота... Признайтесь, тяжело было из юной цветущей красавицы превращаться в зрелую женщину?

-- А я этого вообще не заметила. Поверьте, я не смотрю свои ранние фильмы, у меня в принципе нет фильмотеки. Есть ленты, которые я ни разу не видела после окончания съемок. Если по телевизору идет старая картина с моим участием, я только смеюсь и говорю о том, как моя младшая дочь ужасно на меня похожа. Фильмы -- это всего лишь "регистрация" моей жизни. Как фотографии. Главное -- люди, с которыми я над ними работала.

ПЛАКАТЬ МЕНЯ НАУЧИЛ КОНЧАЛОВСКИЙ

-- Вы всегда имели "право голоса" на съемочной площадке?

-- Конечно. Это вопрос внутреннего престижа. Меня ведь приглашали не для того, чтобы иллюстрировать. Мой диалог с режиссером всегда был важен для нас обоих.

-- Кто из режиссеров научил вас главному?

-- Андрон Кончаловский. Он научил меня плакать на экране. Андрон прекрасно знает женщин, чувствует их "нутро". Это не удивительно: он чудесный режиссер и ужасный ловелас. Работать с ним было весьма непросто.

-- Вы поддерживаете отношения?