ИНКУБАТОР ДЛЯ "СНЕГИРЕЙ"

То, что "снегири -- не гири", знает уже каждый. А то, что ровно год назад в честь зимней птицы была создана рекорд-компания, известно еще не всем. Но это пока. Поскольку птенец Олега Нестерова -- культового (не побоюсь этого слова) музыканта ансамбля "Мегаполис" с каждым днем взлетает все выше и выше. "Ногу Свело!", "Маша и Медведи", "Биплан" -- далеко не все, кто оказался под крылом "Снегирей". Ведутся переговоры с Алсу, и, думаю, закончатся хорошо. Иначе у Олега не получается.

-- Как правило, люди творческие редко умеют заниматься бизнесом. Как у Вас получились "Снегири"?

-- Ну как-то все копилось. Долгое время я ухаживал за "Мегаполисом" -- это меня чему-то научило. "Мегаполис" не из тех групп, которые легки в продюсировании. С каждой новой пластинкой была связана своя история. Песни не писались ради успеха -- мы просто занимались музыкой. Все диски раскручивались по-особому, а периоды жизни, связанные с каждым из них, откладывались в некое умение. Потом я стал продюсером проекта "Маши и Медведи", где нашли закономерное развитие мои знания, не приложенные к "Мегаполису". А уже после этого захотелось большего.

Мы -- я и Михаил Габалаев, мой друг по жизни, с которым я знаком лет 18, сопродюсер во всех начинаниях, бас-гитарист "Мегаполиса" -- объединили усилия с Гедрусом Климкявичусом, шефом "Полиграма". Так появились "Снегири". Наша задача -- опора на собственные силы, наша задача -- не захлебнуться, наша задача -- поменьше фанатизма и эйфории. То есть мы идем поступательно и каждый шаг стараемся проверять и взвешивать. Расчет -- на хороших артистов, качественную музыку, к чему, в первую очередь, лежит наша душа.

-- Вы ожидали такого успеха от "Маши" -- первого продюсерского проекта?

-- Ожидал, иначе я бы не влез в гигантские долги. Мы с Михаилом никогда в жизни не занимали денег. А здесь мы настолько поверили в эту музыку, вообще в это чудо!.. Оно нас подзаряжало в долгие месяцы работы, когда было очень тяжело, требовались выдержка и терпение. Музыка поддерживала, не давала испугаться. И в конце концов была полная победа.

-- Есть такое мнение, что с другом нельзя вести бизнес, т.к. деньги могут поссорить.

-- Дело в том, что изначально мы были партнерами по "Мегаполису". А потом крепко приросли друг к другу и теперь работаем как два полушария. Нас связывает чтение одних и тех же книг, слушание одной и той же музыки, и, самое главное, то, что эту музыку мы делали сами и погружались в такие глубины, откуда не каждый вынырнет.

-- Что это за глубины?

-- Это серьезные вещи. Дело в том, что именно он, пообщавшись с другими музыкантами, в 1988 году пришел из своего очередного путешествия обратно в "Мегаполис". И сказал, что нужно заниматься музыкой как таковой. Это значит то, что во время репетиционных сессий мы стали просто играть музыку и писать ее на пленку. Сначала, год-два, это была просто дурь, какая-то физкультура. Потом стали происходить удивительные вещи и нам было суждено прорываться в те области, где время течет по-другому, где ты не хозяин, где ты не композитор, но, с другой стороны, где тебе многое дано. Ты не знаешь, что играют твои пальцы, музыка приходит одновременно со словами. И, говоря языком эзотерическим, мы просто научились смещать свою точку сборки, и воспринимали этот мир не с точки зрения обычной реальности, а немножко по-другому. Одни смещают свою точку сборки под воздействием психотропных средств, у других она единоразово смещается из-за стресса, у третьих эта точка проступает по мере алкогольного опьянения. У поэтов точка сборки называется вдохновением -- их прет, они только ручкой успевают махать. У формации, которая называется "музыкальная группа", это происходит в большей степени, потому что в этом процессе участвует несколько человеческих сил. Т.е. энергия собирается, аккумулируется и возводится в степень в отличие от простого оркестра, где она арифметически складывается…

Мы никогда не пользуемся "побочными" средствами -- по разным причинам. Скажем, у моего друга Михаила был некий опыт, а я однажды пережил клиническую смерть. А люди, пережившие ее, имеют больше возможностей для восприятия этого мира по-иному. И самые счастливые минуты были во время таких "прорывов". Самое сложное было зафиксировать то, что через нас было пропущено. Понадобилось года три, чтобы понять, что сказало нам наше сердце и разобраться в своей собственной музыке: нам нужно было повзрослеть и решить, как этим распорядиться. Потом к нам начали приходить полностью готовые формы...

Есть в нашем репертуаре пара вещей, где не изменено ни одной буквы, ни одной детали в аранжировке. Например, песня "До 100" из последнего альбома "Гроза в деревне". Мы просто работали , и вдруг нас "понесло". Магнитофон был как всегда включен, осталось только расшифровать то, что получилось. Как правило, из 40 минут музыки выбирается 4-5 минут и делается какая-то песня. Например, "Звездочка" в оригинале звучала 35 минут. Это была очень хорошая музыка, из которой сложно было сделать "радиоформатную" песню. Но, тем не менее, это произошло, и теперь она играется радиостанциями -- не благодаря, а вопреки.

-- Чего можно ожидать от "Мегаполиса" в ближайшее время?

-- Как раз сейчас после четырехлетнего молчания мы работаем над синглом "Все не кончится старость". Он записан вместе с двумя ди-джеями -- Борисом (64 года) и Георгием (62 года), и войдет в новый альбом, на котором будет очень красивая свадьба двух инструментов ХХ века -- электрогитары и сэмплера.

-- Вы не думали о том, что за 4 года вас могли позабыть?

-- Первые 2 года были очень мучительны. Но потом, наоборот, наше молчание дало положительный результат. Люди успели соскучиться, и мы превратились из группы, которая все время на виду, в группу, о которой можно поностальгировать, потому что песни из радиоэфира не ушли, а клипы из ротаций не исчезли. Мы обрели немножко иной статус. А так как к некоторым проектам я приложил руку как продюсер, то от меня ждут еще и чего-то нового.