АНИМАТОР ИГОРЬ ВОЛЧЕК: "Я НЕ ХОЧУ БЫТЬ ИЗВЕСТНЫМ В ПРОШЛОМ ГОДУ РЕЖИССЕРОМ"

Людей, которые умеют веселиться по-настоящему, на самом деле немного. Игорь Волчек, глава Союза кинематографистов Белоруссии, талантливый режиссер-аниматор, джазовый музыкант и философ, -- один из них. Несмотря на то, что многие мультфильмы бородатого творца ("Каприччо", "На заре во дворе", "Сквозь серый камень", "Кончерто гроссо", "Муха", "Как лиса волка судила", "Пастораль") отмечены престижными премиями международных фестивалей, в жизни он ничуть не зазнается и, кстати, совершенно не церемонится с зазнайками. Обаятельный и остроумный, Игорь Волчек -- примерный семьянин, однако полагающий, что измены для процветания супружеской пары просто необходимы.

ИСПЫТАНИЕ СВОБОДОЙ

С Игорем Волчеком мы познакомились на корабле, плывущем из Киева в Севастополь под знаменами VI Международного фестиваля анимационных фильмов "Крок". Во время прошлогоднего "Крока" херсонским врачам едва удалось спасти жизнь режиссера от печальных последствий воспалившейся язвы. Впрочем, сам белорусский пациент не видит ничего удивительного в счастливом исходе болезни, поскольку считает себя баловнем судьбы, всегда успевающим вскочить в последний вагон.

-- Игорь, сегодня в своем творчестве вы абсолютно свободны?

-- Думаю, я заслужил эту свободу. Раньше ведь все искусство было идеологизировано: например, басни категорически противопоказывались, ведь язык этого жанра предполагает сравнения и ассоциации, а их сторонились изо всех сил. Все, что не вписывалось в рамки традиций школы советской мультипликации, подвергалось сомнению. Перед съемками "Каприччо" худсовет сказал: либо ты высоко поднимешься, либо грохнешься так, что костей не соберешь. Для меня было важно попробовать. Впрочем, в разные пикантные ситуации я попадал неоднократно. Например, однажды на концерте сфотографировал американского пианиста и передал ему фотографии. А на следующий день со мной уже беседовали люди в штатском. В то время поговаривали, что на каждую творческую личность приходится несколько кагэбешников…Но, знаете, испытание свободой гораздо серьезнее испытания цензурой. Сегодня можно снимать что угодно, однако количество талантов от этого не увеличилось. Раньше ведь как оправдывались: мол, я – запрещенный, мне не разрешают снимать. Теперь можно все.

-- Власти вашей страны не намерены отменить мультипликацию?

-- К счастью, пока нет. Однако финансирование белорусской анимации просто унижает человеческое достоинство. Впрочем, я буду снимать свои фильмы даже в том случае, если за это вообще не станут платить. Моя мечта – создать по Булгакову мультипликационных "Мастера и Маргариту".

"МЫСЛЬ ИЗРЕЧЕННАЯ ЕСТЬ ЛОЖЬ"

-- Вы уверены в себе?

-- Я абсолютно не уверен в себе. Однако могу отстаивать несколько принципов. Например, то, что любое сказанное слово -- есть ложь. Что живем мы на биполярной планете, где соседствуют добро и зло, красота и уродство, талант и бездарность. По молодости лет я написал фразу в своем дневнике о том, что жить нужно, не понимая происходящего, иначе появится смысл, подменяющий и уничтожающий жизненную суть. Так я полагаю и сегодня: ведь мир, в котором мы живем, выдуман людьми. Я знаю, что человеческая жизнь раскручивается по спирали. У кого-то огромное количество витков. Другие сразу берут круто, например, Моцарт. Их "центробежная сила" настолько велика, что притяжение не в силах удержать их на орбите, и они улетают за пределы общего восприятия.

-- О чем же еще вы писали в дневнике?

-- В нем очень много цитат. В то время моим любимейшим автором был Жюль Ренар и его "Дневник", чего стоит одна только фраза: "Известный в прошлом году писатель". (Мне очень не хотелось бы стать известным в прошлом году режиссером.) К слову, школа отбила у меня всякое желание учиться. Сейчас я с удовольствием перечитываю школьную программу: "Разгром" Фадеева, "Повесть о настоящем человеке" Полевого. Рекомендую, если кто не знаком. А начинал я с Шопенгауэра, Ницше, Кафки. Ничего не смыслил в прочитанном, но все равно получал от этого удовольствие.

ОНА ОБЕЩАЛА СВЯЗАТЬ СВИТЕР. НА ЭТО Я И "КУПИЛСЯ"

-- Игорь, расскажите о своей личной жизни.

-- Вообще-то, я однолюб. Первая жена отвергла меня, потому что я все время пребывал в состоянии поиска. Она была красавицей-моделью, вдобавок еще и умной. Но... ей досталась трагическая судьба. После развода со мной поменяла много мужей, и в 45 лет сгорела от алкоголя. Что касается второй супруги… Она была молодая и хорошенькая, обещала связать свитер. На это я и "купился". Свитер до сих пор не готов, зато у нас есть две замечательные дочери. Не скажу, что мы с женой живем душа в душу, однако стараемся беречь друг друга. Когда супруги нет рядом, я тоскую. Хотя ничто земное мне не чуждо. Я -- раб женской красоты. Вот только очень боюсь приручить человека, ведь знаю: ко мне быстро привыкают. А это самое страшное.

-- Словом, в супружеской измене нет ничего плохого?

-- Главное, чтобы не было измены в душе. Мы ведь всего-навсего люди. Больше того, мне кажется, что измены просто необходимы. Для того, чтобы сильнее полюбить свой дом, необходимо хотя бы выехать за границу. Я точно знаю, что не могу остаться в Америке, хотя дважды имел такую возможность. Так и в любви: вдруг увлекался кем-то, но проходило время и безумно хотелось домой.

"ПАСТОРАЛЬ" ДЛЯ МУЖЕСТВЕННОГО ЧЕРВЯКА

-- Значит, в Америку -- ни ногой?

-- Их жизнь подчинена комфорту, сытости, удобству. Проблемы, которых они касаются в творчестве, зачастую мелки, а глубокая философия на мелком месте выглядит смешно. Впрочем, оградить наши экраны от шквала насилия и жестокости, которые порой несет в себе американское искусство, можно единственным способом – противопоставив что-то лучшее. Только вот где оно? Кстати, по некоторым социологическим рейтингам, наши фильмы занимают первые места, потому что несут в себе доброе начало.

-- Что возможно в анимации и не под силу в игровом кино?

-- Мультипликация начинается там, где заканчиваются возможности игрового фильма. Мне кажется, по своей глубине анимация гораздо сильнее кинематографа. И дело не в минутах и метраже, а в образности мышления, тонкости и глубине юмора.