СТАРИК ПАТЕФОН И "ПРОЩАЛЬНЫЙ УЖИН" КУРИЦЫ ЛЯЛИ

Известный украинский конферансье Иван Шепелев оказался просто неиссякаемым кладезем "актерских баек". Вот еще один эпизод из его богатой творческой биографии.

В Ленинграде был фокусник Вальди. Звали его Пат Иванович Павлов. Как-то я спросил у него, почему Пат? И он объяснил, что полное имя его -- Патефон. Родился Пат Иванович в двадцатых годах, когда у нас появились патефоны, и отцу настолько понравился этот агрегат, что он назвал его именем сына. Куда с таким именем? Конечно, в цирк.

И была у Патефона Ивановича курица Ляля, которая "исчезала в воздухе". Он ее подбрасывал -- она исчезала. Это на арене. А в жизни Пат Иванович любил с ней гулять. И водил ее по улице на поводке. Естественно, публика ходила за ним толпой. Представляете: идет по улице какой-то сумасшедший старик с курицей на поводке. Курица, кстати, тоже была "с приветом". Она же не жила нормальной куриной жизнью, она же была артисткой! Всегда бежала, поводок натягивала, на собак встречных, которые тоже на поводках гуляли, бросалась. В общем, как могла, работала на публику.

Я очень любил ходить с ними. Потому что все же девушки сразу были мои. С ними и знакомиться не надо было -- сами на курицу "клевали" табунами. И вот как-то в Куйбышеве решили мы зайти с Патом Ивановичем в ресторан пообедать. Подходим -- у двери швейцар. Такой гордый, презрительный, смотрит куда-то вверх и в сторону. Мы -- входить, а он так, не глядя на нас: "С собакой не положено". Наверное, все же увидел в руках Пата Ивановича поводок. Хотя гордо поднятой головы не опустил ни на сантиметр. Пат Иванович ему говорит: "Мы не с собакой, мы с курицей". Швейцар: "Что-о-о-о?!" И смотрит на Лялю в упор. Долго смотрит. Потом говорит: "А с курицей и подавно не положено. У нас ресторан высшей категории, а не цирк". Тогда Пат Иванович ему говорит: "А у нас как раз цирк. И Ляля -- актриса. И жить ей осталось до вечера. Вечером она исчезнет". "Как исчезнет?" -- удивляется швейцар. "Так, -- говорит Пат Иванович, -- навсегда. Поэтому мы ее и привели, чтоб накормить перед смертью по-человечески. А главное дать ей выпить, чтоб не так страшно было исчезать". Швейцар смотрит на нас офонаревши -- видно, верит, но через силу. "Да вы приходите на представление", -- приглашает Пат Иванович и дает ему контрамарку.

Швейцар контрамарку взял, вошел с нами в зал, что-то пошептал на ухо метрдотелю, и нас обслужили по высшему разряду, Ляле даже отдельную рюмку принесли.

А после представления швейцар пришел к Пату Ивановичу за кулисы и очень жалел курицу Лялю. Чуть не плакал. И предлагал вместо нее бесплатно любую из своих кур на выбор. Но Пат Иванович отказался, сказал, что у него уже есть Ляле замена и не одна.

Я сказал: "Зря. Взяли бы, а мы б ее съели". Пат Иванович посмотрел на меня с укором и произнес: "Ваня, вы способны убить курицу? А ощипать ее, мертвую, вы способны? То-то же!"