"ЧУВСТВУЮ СЕБЯ, КАК ЖЕНЩИНА В БОА, А ВЫГЛЯЖУ -- КАК ЖЕНЩИНА С АВОСЬКАМИ"

Ее знают все. И не только потому, что ролей несчастной Олечки Рыжовой из "Служебного романа" и воинственной жены Гуськова из "Гаража" было достаточно, дабы полюбили ее нежно и надолго. Справедливости ради скажем, что имя Светланы Немоляевой всегда связывают и с красавцем мужем -- актером Александром Лазаревым. Правда, в последнее время трогательный актерский дуэт превратился в трио: в России вовсю гремит слава Александра Лазарева-младшего, не менее красивого (его уже успели окрестить "секс-символом") и не менее талантливого, чем его знаменитый папа.

"ОЙ, АКТРИСА, НУ ВЫ И ПОСТАРЕЛИ!"

-- Светлана Владимировна, как вы чувствуете себя в новой России, новой Москве? Комфортно ли вам?

-- Лично я чувствую себя комфортно, потому что происшедшие перемены актеров особенно не коснулись -- я, конечно, говорю об актерах востребованных. Тем, кто не играет, всегда было очень тяжело. А у меня ничего не изменилось: как снималась мало в кино, будучи молодой, так и сейчас снимаюсь мало. Как играла много в театре, так и сейчас играю -- аж до дикой усталости. Хотя грешно так говорить -- в игре вся наша жизнь. Вестимо, нет ничего хуже, чем жить во времена перемен, но актеры в этом плане -- счастливые люди: у них есть любовь зрителей, которая от эпохи не зависит.

-- С наступлением зрелости для красивой женщины приходит пора потерь, которые не всегда может компенсировать приобретенный опыт...

-- Знаете, кто-то теряет, а кто-то действительно приобретает. И тогда возраст не становится драмой. У нас была великая актриса Мария Бабанова, я видела ее в главных ролях, еще когда была школьницей. Вот для нее возраст стал трагедией, потому что природа ее создала ангелом, как будто залетевшим из другого мира. И когда это создание стало ветшать и стареть так же, как все, оно оказалась не в состоянии с этим смириться. Бабанова стала обвинять в своих неудачах режиссера Охлопкова, других работающих с ней людей. А драма ведь была не в них, а в ней самой.

-- Что есть возраст для вас?

-- Я перепорхнула из одной возрастной категории в другую, как бабочка. Никогда не забуду, как мы с Сашей идем в Израиле по базару, а за мной увязался торговец и требовал: "Дама, ну дама, ну купите у меня часы, дешевые -- 10 шекелей всего!" Шел за мной, шел, а я его прошу: "Да отстаньте вы!" Вдруг он диким голосом произносит: "А-а, вы актриса!" И как заорет: "Ну вы и постарели!!!" Вот я так же смеялась, как вы. Ну возраст... Подумаешь! Теперь я играю возрастные роли, они мне интересны, у меня отличный репертуар, и никаких страданий я не испытываю. Но это мое счастье -- не всем это дано.

-- У вас нет боязни потерять работу? Вообще, чем сегодняшние ваши страхи отличаются от тех, что были лет двадцать назад?

-- Как вам сказать... Я восемь лет играла в "Гамлете". Помните, в сцене, где приезжие актеры играют убийство короля, актриса-королева (перед тем как укокошить супруга) произносит божественные слова: "Растет любовь, растет и страх в груди. Где много страха, много и любви..." Я эти гениальные слова запомнила на всю жизнь, потому что очень боюсь за близких: за мужа, когда он болеет, за сына, за обожаемую внучку. Эти страхи с возрастом усиливаются, потому что любишь-то все сильнее и понимаешь, что вся жизнь связана только с ними. Вот не звонят дети несколько дней и... хочется их убить!

"ВСЯ ЖЕНСКАЯ ЧАСТЬ СТРАНЫ ОФОНАРЕЛА"

-- Вы хорошая свекровь?

-- Я? (Лукаво причмокнув.) По-моему, блестящая! Но мне повезло с невесткой -- поэтому я хорошая свекровь. Если б она была плохая, я бы тоже такой замечательной не была. Я ведь с прибамбасами: если что не понравиться, могу высказаться без всякой дипломатии. Конечно, мы и цапались, и обижались друг на друга... Но жена у Шурки потрясающая, и я ужасно переживаю, если мы ссоримся, и прихожу мириться первая.

-- Вы почти 40 лет прожили с одним человеком и наверняка шли на определенные жертвы, чтобы сохранить брак. Эти жертвы стоили того? И были ли они обоюдны?

-- Ну вы же умная женщина и понимаете, что за сорок лет все гладко быть не может. У нас случались весьма грустные и драматичные эпизоды в жизни, но... Просто мы не можем друг без друга жить, вот и все. Ничто не смогло нас разлучить, и это, я считаю, провидение. Нам совершенно не скучно, мы не хотим друг от друга отдыхать, нам в тягость расставаться... Естественно, поначалу мы долго привыкали друг к другу, многое раздражало. Вспоминаю, как я тогда кормила Сашу... (Улыбаясь.) Как-то утром я подала ему какую-то жалкую котлету с консервированным горошком, а пришла домработница Ксюша и говорит: "Ты че это? Здоровый мужик, а она ему -- одну котлетку! Санек, дай-ка я тебе борща налью!" Саша на меня с испугом посмотрел, боялся, что я буду его осуждать -- я тогда такая светская дама была. Конечно, я рассердилась! А Саша всегда Ксюшу ждал, как манны небесной.

-- Поклонницы мужа сильно досаждали?

-- Раздражали страшно! Саша пользовался бешеным успехом, особенно после фильма "Еще раз про любовь". У меня было ощущение, что вся женская часть страны просто офонарела! Даже в Батуми во время прогулки приходилось все время с одного тротуара на другой прыгать. (С внезапным жаром.) Ну красивый мужчина -- худой, высокий, глазастый, в общем, настоящий!

"ОТНОШЕНИЯ САШИ И ТАНИ ДОРОНИНОЙ БЫЛИ ДАЛЕКИ ОТ ЛЮБОВНЫХ"

-- Признайтесь, мучила творческая ревность?

-- (Очень страстно.) Нет! Вот уж чиста, как хрустальная слеза! Я всегда за него только радовалась. Думаю, это и есть признак настоящей любви. На самом деле актеры расходятся не из-за мимолетных увлечений, которые неизбежны в кино и театре, а из-за зависти к успехам того, с кем живешь. Этот червь не победить -- особенно у мужчин. А когда еще подобные градации всячески подчеркиваются! В театре ведь постоянно ущемляется самолюбие: могут, например, жене купить билет в мягкий вагон, потому что она прима, а мужу -- в купейный. Приходится доплачивать.

-- С творческой ревностью мы разобрались. А как с чисто женской?

-- Чисто по-женски мне, конечно, было неприятно. Я терпеть не могла картину "Еще раз про любовь" и больше одного раза смотреть ее не стала. Хотя знала, что Сашины отношения с Таней Дорониной были далеки от любовных. Знаете, наше счастье в том, что мы ужасно переживали друг за друга, когда нас обижали в театре. ...И обижают. Мы ведь прожили, проживаем очень нелегкую жизнь.

-- Как вы думаете, даже если театр -- клоака, этично ли демонстрировать грязное белье так, как это сделала Татьяна Егорова в своем скандальном опусе "Андрей Миронов и Я"?

-- Боже упаси! У меня очень двойственное отношение к этой книге: так написать о своих товарищах, с которыми ты прожила жизнь, и так вывернуть все наизнанку -- мне кажется это неблагородным. У меня тоже театр непростой, много всего было пережито и увидено, но я бы никогда ничего подобного не написала. А что у нас в театре романов не было? Да я сама влюблялась во всех своих партнеров!

-- А разве в театре не типична ситуация, когда актриса бежит в комнату к режиссеру и демонстрирует свою "любовь", дабы получить роль?

-- Ну может, у них это и было принято. Но знаете, актеры часто все гиперболизируют: вот, мол, тот и тот умирает от любви ко мне. А ничего похожего! Это лишь актерские фантазии. Если честно, то мне жаль тех актеров, о которых она так вытерла ноги. На месте Егоровой я бы все это завуалировала -- если так уж хотелось излить душу.

"МЫ СЛЕДИЛИ ЗА СЫНОМ, КАК ДВА РАЗВЕДЧИКА"

-- Актерское ремесло считается каторжным -- многие сознательно "сжигают" себя на сцене. А еще актеры пьют, гуляют, чаще других впадают в депрессии... Вы, зная все это, не стремились оградить своего единственного сына от подобной жизни?

-- Я не думала об этом, когда он шел поступать в театральный институт. У нас с Сашей тоже была загульная жизнь -- мы ночи напролет проводили с нашими друзьями. Поэтому считали, что и у Шуры будет все так же. Но когда начал загуливать он, я сходила с ума и стояла с биноклем у окна, ожидая его возвращения. А иногда мы с Сашей садились в машину и ездили по тем местам, где он мог быть. Шура ведь нас не информировал, с кем он и где. Но не на тех напал! Мы следили за ним, как два разведчика, забывая, какими мы сами были в его возрасте.

-- Вы часто давили на сына?

-- Никогда я не давила. Но когда он был маленький и капризный, я его терзала, -- у него было спартанское воспитание. Сейчас я об этом очень жалею. Стараюсь баловать хотя бы внучку.

-- Кажется, так все хорошо: рядом любящий муж, замечательный сын, у которого все сложилось. Но чего-то ведь вы еще для себя хотите, правда?

-- Больше всего на свете я хотела бы счастья сыну, и чтобы он удержал тот успех, которого уже достиг. Шура фанатично предан искусству -- это его крест. Я тоже была фанатиком, но сходила с ума от дикой занятости. А у него если ее нет, он страдает нечеловечески. Как ему помочь, как уберечь его -- не знаю.

-- Вам не обидно сегодня, что так мало сыграно в кино? Ведь если бы не Рязанов, вы бы так и остались чисто театральной актрисой.

-- Конечно, свою роль тут сыграла моя внешность -- я жутко нефотогенична. А еще... Как-то я снималась вместе с Жанной Моро в картине Рустама Хамдамова "Карамазов". И Рустам мне сказал: "Светочка, вам надо играть женщину в боа, а вы постоянно играете женщину с авоськами".

-- Почему-то хочется думать, что с Александром Лазаревым Светлана Немоляева как за каменной стеной. Вы-то сами кем себя чувствуете -- дамой с боа или с авоськами?

-- Конечно чувствую себя как в боа, а выгляжу -- как с авоськами. Иначе -- быт не позволяет. Но поверьте, нет досады по поводу отсутствия роскоши. У нас с Сашей есть квартира, старый "Жигуль" и любимая дача в лесу. И единственное, чего хочется, -- покоя. Чтобы машину не трогали, чтобы дачу не взламывали.

-- Вы задумываетесь над тем, чем займетесь, когда ролей станет меньше? Ведь это неизбежно.

-- Если честно, то мы оба очень удивлены, что до сих пор настолько востребованы -- играем через день. Наверное, мы помрем в театре. Но если вдруг сойдем с дистанции... Не знаю, будем ли мы по этому поводу страдать. Ведь есть много прекрасного на свете: внучка, природа, путешествия...