"ВСЕ ЦЫГАНЕ ПОЛИТИКУ ПАРТИИ ПОНИМАЮТ, А ОН -- НЕТ!"

Свою эстрадную карьеру я начал в пятнадцать лет у цыган -- танцевал. А когда окончил театральную студию, у меня появилось естественное желание подзаработать. И в московской облфилармонии мне сказали: "Ты же работал у цыган? Так вот, у коллектива "Московские цыгане" нет конферансье. Езжай -- 40 концертов по области.

Приехал я в какой-то райцентр, мне руководитель Элеонора Пленкина говорит: "Мы новую программу только что сдали. Будешь читать вступительный монолог, который пока я сама читаю. Ты сегодня послушай, а завтра -- давай". А тогда любой программе -- хоть цыганской, хоть цирковой -- полагалось быть идейно выдержанной. Чтоб там про партию пелось, про коммунизм и про все такое.

Сел я в зале, смотрю. Выходят цыгане с бубнами, гитарами, и Пленкина под все это цыганское веселье говорит: "Те времена прошли, Октябрь великий, как равного его в семью принял. Поет цыган и в песне, и в труде он славит Родину, где он свободный и счастливый сын". После чего весь ансамбль хором, на мотив знаменитой "Звездочки" поет:

"Мы московские цыгане,
едем к вам издалека
славить партию родную,
пусть живет во все века.
"Погадай," -- ко мне подходят,
а ведь карт давно уж нет,
лишь лежит в моем кармане
темно-красный партбилет".

В зале никто не смеялся. Смеялся один я. И старая цыганка, которая пела второй куплет, возмущалась: "Ты посмотри, все цыгане политику Партии панымают, а он -- нет!"

Цыгане уже тогда хорошо знали, что такое бартер: они обещали провести детвору через служебный вход без билетов, если те принесут им продукты -- картошку, яйца, мясо. Те приносили, и цыгане готовили себе в гостинице на привезенных электроплитах (цыганка считает позором, если ее муж в общепите поест -- все равно, что с чужой женой переспит!). И вот однажды известная цыганская певица Гелория Монрус (в фильме "Табор уходит в небо" Светлана Тома поет ее голосом) как-то случайно прожгла огромный диван в своем полулюксе. Собрались цыгане, прикинули: не меньше трехсот рублей платить придется. Пошли они в хозтовары, купили пилы, тихонько распилили диван на куски и в сумках вынесли из гостиницы.

Перед отъездом пришла администраторша принимать номер. Графин есть, стакан на месте, постель -- тоже. "А где, -- говорит, -- диван?" Цыгане: "Какой диван?" Она им: "Большой такой". А они: "Да что ж мы его -- в карманах вынесли?" Администраторша чуть с ума не сошла. Но цыган отпустила -- славить партию в других городах Подмосковья.