"МЫ НЕ САМОУБИЙЦЫ, МЫ -- ОБЫКНОВЕННЫЕ ЛЮДИ"

Запорожье известно не только своими промышленными гигантами, но и загазованностью воздуха, которую они создают. Прежде отзываться о "дыме отечества" плохо было нельзя. Сегодня же, когда можно говорить что думаешь во весь голос, он становится очень похожим на глас вопиющего в пустыне... Такое впечатление у меня осталось после "экскурсии" по Восьмому поселку областного центра.

НА РАБОТУ -- ПЕШКОМ!

Поселок этот со всех сторон зажат предприятиями. Старожилы рассказывают, что в годы первых пятилеток здесь одновременно росли заводы и бараки для рабочих. Это было очень удобно -- на работу все ходили пешком. Со временем почти все бараки снесли (девяти из десяти поселков уже в помине нет), а оставшиеся заняли различные фирмы, склады. Но на месте некоторых построили тринадцать кирпичных многоэтажек. Так на карте города появились улицы Гостеприимная, Выборгская, Енисейская... А люди, поселившиеся здесь, в Восьмом поселке Запорожья, продолжали работать на предприятиях, стоящих в нескольких сотнях метров от их домов.

Приходила ли кому-нибудь тогда в голову мысль о том, что в промышленной зоне жить опасно для здоровья? Может, да, а может, и нет. Той страны, где это сделано, уже нет. Зато остались люди -- граждане новой страны, которая имеет свою Конституцию, а в ней -- ряд гарантированных прав... Например, на отселение из опасной зоны.

Содержание вредных веществ в воздухе здесь, как правило, стабильно: превышение предельно допустимой концентрации по пыли -- в 8,4 раза, по фтористому водороду -- в 8,35, сероводороду -- в 3,7, двуокиси азота -- в 4,4 раза... По словам Евгения Тулушева, завотделом охраны окружающей среды горсэс, Восьмой поселок -- их постоянная "головная боль".

ВОТ ЭТА УЛИЦА, ВОТ ЭТОТ ДОМ...

Пенсионер Николай Кравченко проработал всю жизнь на "Днепроспецстали".

-- Уже 27 лет, как живу здесь, -- говорит он. -- Теперь уже и не жду никакого отселения, потому как в нынешних условиях это безнадежно. И жена моя согласна. Она тоже на пенсии, работала на алюминиевом комбинате. Мы с ней недавно отремонтировали нашу однокомнатную квартиру, устроили свой быт, что называется.

Николай Максимович шутя добавил, что не отказался бы, конечно, от молока как профилактического продукта в зоне повышенного загрязнения воздуха, да плюс еще -- мыла, чтобы от смога отмываться.

Жизнь "аборигенов" Восьмого поселка похожа на "страшилку". Попасть на "Большую землю", коей является территория так называемого Соцгорода, им проблематично. С одной стороны -- пустынная балка, через которую в одиночку ходить страшно, а более цивилизованный путь -- через грузовой порт -- перекрыли. Единственный автобус №16 в виде "пазика" ходит только утром и вечером, в час пик, но поди попробуй сесть в него.

Так что добираться до рынка или школы №66 многим приходится пешком. В теплое времена года это более-менее терпимо, а сейчас... Нет в Восьмом ни детсада, ни аптеки, ни здравпункта. Телефон -- тоже редкость, в основном "автоматы" не всегда исправные. Правда, на выезде из поселка работают два магазина. Один -- без обогрева, но с хлебом, другой -- с обогревом, но без хлеба. Перспективы этих торговых точек не радужные: бизнесменов сюда пряником не заманишь -- покупателей мало.

НЕ НАДЕЙСЯ И НЕ ЖДИ!

Известны ли проблемы Восьмого поселка властям? Конечно. Зампредседателя Орджоникидзевской райгосадминистрации Виктор Пацера, который опекает эту "землю обетованную", с печалью говорит о своем бессилии что-либо сделать: очередь на жилье по району давно застопорилась. Нашим законодательством не предусмотрен и такой нюанс, как льготная оплата жилья в промышленно-санитарной зоне.

А отселение людей из "зоны" по решению Запорожского горсовета (от 6 мая 1992 года) должно проходить за счет предприятий, которые и загрязняют тамошнюю атмосферу. Это такие "киты", как "Запорожсталь", "Днепроспецсталь", "Укрграфит", "Запорожкокс", "Запорожвогнеупор", алюминиевый комбинат, ферросплавный завод. В 1992--1994 годах жители пятнадцати квартир с улицы Гостеприимной уехали оттуда, в прошлом и позапрошлом годах еще несколько семей получили новые квартиры. Но сегодня эти предприятия дома для своих рабочих не строят.

-- Мы -- не самоубийцы, мы обыкновенные маленькие люди, которые потеряли надежду, но не потеряли чувство юмора, -- говорит старожил поселка Николай Кравченко. -- Вот купим тюльку и намажем на хлеб. Вкусно и питательно!..

Они уже смирились с дымом из труб, с отсутствием элементарной инфраструктуры и ничего хорошего не ждут... Где-то, совсем недалеко, яркими огнями светится большой город, а в поселке, частью которого он является, -- кромешная тьма. И лишь когда дым окончательно "достанет", кто-то из активных ветеранов мчится к телефону-автомату и звонит в экопост горсанэпидстанции. Но от того, что ее специалисты приезжают, делают замеры и обнародуют их, ничего не меняется.