СЫН УЖЕ СЕМЬ ЛЕТ В КОМЕ. НО МАТЬ ВЕРИТ -- ОН ВСТАНЕТ

Это странная сумеречная жизнь, лишенная запахов и ощущений, солнечного света и любимых голосов. Семь лет киевлянин Петр Туренко в коме. Врачи отказались от него. И только мать верит, что сможет прорваться к нему сквозь сон сознания.

"Я ВЫХОЖУ, ТОЛЬКО ПУСТИТЕ МЕНЯ К НЕМУ"

В тот день Петр отработал смену и ехал на служебном УАЗике домой. Смена оказалась последней в жизни. На большой скорости в УАЗик врезалась легковая машина. Водитель был пьян. Чтобы вытащить Петра из-под спрессованных в гармошку обломков, потребовался автоген.

Маме в Киев Петр звонил почти каждый день. Поговорили они и за день до аварии.

-- Ничто не предвещало беды, но я не находила себе места, -- вспоминает Людмила Андреевна. -- Хотелось разрезать себе грудь и вырвать сердце, чтобы не болело.

На другой день Людмила Андреевна была в Кургане. Врачи предупредили: перелом основания черепа -- очень тяжелая травма. Петр не проживет и месяца. Она вымолила: "Я выхожу, только пустите меня к нему". И полтора месяца она была подле сына в реанимации, где и прилечь-то ей было не на чем. Иногда дремала на трехногой табуретке, прислоненной к стене. Врачи потом признали -- без нее он не выжил бы.

Из госпиталя Петра выписали безмолвным, вне мира сего. Медики называют это комой.

Год Людмила Андреевна в Кургане вместе с невесткой ухаживала за сыном. А потом молодая жена сказала: "Ему все равно умирать, а мне жить, ребенка поднимать".

-- Мы с ней расстались по-хорошему, -- говорит Людмила Андреевна. -- Я оставила ей все -- квартиру, дачный участок, пенсию Петину -- ради внука.

ЖИЗНЬ, КАК ТЛЕЮЩАЯ ЛАМПАДКА

-- Когда приходят младший сын с невесткой и дочь с детьми, мне кажется, он их узнает, -- говорит Людмила Андреевна. -- А раньше лежал, не двигаясь, как мертвый, и глаза не открывал.

Она вырастила троих детей. Жили в общежитии, трудились не покладая рук. И сейчас, в беде, не бросают друг друга. Может, потому, что примером им всегда была мама, ее доброта. "Я, как Штирлиц, -- говорит она. И, заметив мое немое удивление, продолжает. -- Люблю стариков и детей".

Жизнь Петра, как тлеющая лампадка. Дунь слегка -- угаснет.

-- Сейчас, сыночек, будем кушать, -- ласково говорит мать и набирает в большой шприц манную кашу. Через специальный зонд на животе она всасывается прямо в желудок. -- Я даю ему все -- и рыбу, и овощи, и фрукты. Перетираю только хорошо.

Утром Людмила Андреевна делает Петру массаж и специальную гимнастику (300 раз поднимает одну руку, 300 раз другую, потом по 200 раз -- каждую ногу). Вечером это делают сын, дочь или невестка. Семья верит, что настанет день, Петя откроет глаза и скажет: "Здравствуй, мама".

-- Бог поможет мне, -- словно заклинание, повторяет Людмила Андреевна, -- ведь Афганистан прошел, вернулся здоровым, а тут... Я не переживу, если Петя умрет. Все время с ним разговариваю. Не может быть, что он никогда мне не ответит.

Из Афганистана Петя писал ей каждую неделю. Чтобы не волновалась. Всегда одно и то же: "У меня все хорошо". И только когда вернулся, сказал: "Мама, я боялся одного. Если меня привезут в цинковом гробу, как выдержишь?"

ЧЕТВЕРО БОЛЬНЫХ ИЗ КОМЫ ВЫШЛИ БЕЗ ПОТЕРЬ

Медицинская статистика безжалостна. Чем дольше больной в коме, тем меньше шансов на выздоровление.

-- Это классический случай так называемого вегетативного состояния. Мозг жив, но его кора сильно повреждена, -- говорит завотделением нейротравм Украинского научно-исследовательского института нейрохирургии Нико Каджая. -- От степени ее повреждения и зависит, выйдет ли больной из комы.

"Вегетативное" значит растительное, лишенное проблесков разума. Сердце бьется, гонит кровь по венам, легкие дышат, желудок перерабатывает пищу, а мозг молчит.

-- Прогноз в таких ситуациях, как правило, неоптимистичен, -- говорит Нико Каджая. -- Семь лет нейроны мозга в глубоком торможении. Это слишком большой срок. А ведь чем дольше длится такое состояние, тем больше они атрофируются. У нас в институте был больной, который находился в вегетативном состоянии два года и так и не вышел из него. Но четверо таких больных на моей памяти полностью восстановили психическое здоровье. Мальчик-подросток даже впоследствии закончил университет. Многое ведь зависит от резервных сил организма, от личности.

ДАЖЕ ВЫШИТЫЙ РУКАМИ МАТЕРИ КОТ ОХРАНЯЕТ ПЕТРА

Людмила Андреевна Туренко -- человек, далекий от медицины. Но она дважды пошла наперекор авторитетным медицинским светилам. В первый раз -- когда ей сказали, что Петру осталось жить не более месяца, а она прорвалась в реанимацию и спасла сына от смерти. И второй -- семь лет спустя, когда все врачи отказались от Петра, уверяя, что ему больше не подняться.

Она бесконечно долго разрабатывает сыну руки и ноги. Чтобы "ходил", чтобы тело не забывало, как это делается. И все время что-то рассказывает ему, стараясь прорваться к нему сквозь сон сознания. Ведет журнал наблюдений.

В однокомнатной квартирке, где живут мать и сын, чисто и уютно. Петр лежит на белоснежных простынях. Стирает их Людмила Андреевна каждый день сама. Руками. Денег на стиральную машину у нее нет. Их не хватает и на лекарства. Но она неимоверными усилиями обеспечивает сына всем необходимым -- каждый день яблоко, каждый день кусочек мяса. Сама ест, как она говорит, что останется.

Раз в год она может подлечить Петра в госпитале УВД. ( Хотя он работал милиционером в специализированной охране в Кургане, его киевские коллеги пошли матери навстречу). Нужно два раза. Но на второй курс лечения денег ей не собрать. И это при том, что всем, чем могут, врачи в госпитале готовы ее сына обеспечить. Только дорогие лекарства все равно приходится покупать самой.

Со стены, где ни станешь в комнате, смотрит прямо на тебя вышитый пепельными нитками кот. И не скрыться никому от его ярко-голубых глаз.

-- Это так нитки подобраны, -- объясняет Людмила Андреевна.

А мне кажется, что кот, как и все сейчас в этой семье, охраняет больного Петра и тоже ждет.

Как находит Людмила Андреевна время, чтобы вышивать, я не знаю. Но вот изумительные скатерти, подушки, рушники. Она вышивает их, чтобы занять не руки. Рукам работа всегда есть. Вышивка успокаивает душу. А еще иногда ей удается свои картины продать. И заработать немного для Петра.

-- Когда сын встанет, у меня такой пир будет -- горой, -- говорит Людмила Андреевна, провожая нас.

Петя поворачивает голову на подушке и смотрит прямо на меня ясными карими глазами. В них затаенная боль и... Показалось, будто он хотел сказать "до свидания". А я думаю, неужели матери не удастся вырвать его из зазеркалья.