КОГДА РАКИ БЫЛИ БОЛЬШИМИ...

У одесситов все происходит чуть-чуть иначе, чем у других жителей планеты. Например, о том замечательном времени, когда Роман Карцев еще не собирался становиться тем, кем он стал, а был маленьким Ромой Кацем, сыном знаменитого футболиста, никак не скажешь: "Когда деревья были большими..." Поневоле вырвется мечтательное: "Когда раки были большими!.."

"ТОЛЬКО МЫ ПОНИМАЛИ, ЧТО ЖВАНЕЦКИЙ -- ВЕЛИКИЙ ПИСАТЕЛЬ!"

-- У меня была мечта -- сделать три моноспектакля. И я их сделал: "Шут гороховый" ("Искренне ваш") -- памяти Чарли Чаплина, "Моя Одесса" -- памяти Виктора Ильченко, с которым мы прожили огромную человеческую и мужскую жизнь в 30 лет. И вот сейчас третий, памяти Аркадия Райкина -- "Престарелый (уже) сорванец". Это, как вы понимаете, обо мне. Тоже по произведениям Жванецкого. Поставил его Михаил Левитин -- одессит, главный режиссер театра "Эрмитаж", где мы с Витей играли.

-- Роман Андреевич, вы все время все равно продолжаете говорить: "Мы втроем..." Вам очень не хватает Виктора Ильченко?

-- Конечно, его не хватает: его выдержки, его интеллигентности, его мозгов. И вообще, тридцать лет мы жили, как сиамские близнецы, хотя были совершенно разными. Я сейчас пытаюсь написать воспоминания -- о Вите, о Мише, о нас троих -- та-ак, не книгу, а что-то такое... А о Вите написал целую повесть.

-- А Жванецкий? Это сейчас уже все понимают, что он великий писатель, а тогда...

-- (Почти хвастливо.) А тогда -- мы это понимали! Миша ведь писал все тексты еще для нашего Студенческого театра миниатюр. И Райкин нас взял именно когда увидел наш спектакль, написанный Мишей. И кстати, там были миниатюры гораздо сильнее, чем те, что я потом играл у Райкина. Миша всегда и везде читал свои вещи. Как только собиралась компания -- он читал. Конечно, он постепенно взрослел, углублялся. Сейчас он вообще почти философ в своем жанре. И я до сих пор не могу читать других авторов. Даже если иногда мы играли, например, Хармса, Чехова -- в это же время обязательно играли Жванецкого.

-- Сейчас ведь вас периодически приглашают играть в "коллективных" спектаклях?

-- О-о-ой, я отбиваюсь, как могу! Хотя мне предлагают такие вещи! Гениальную пьесу "Костюмер", Соломона в "Цене" в антрепризе Трушкина, и еще, еще... Но я пока держусь. Вот сейчас -- тьфу-тьфу-тьфу! -- вроде бы Миша Жванецкий дал Левитину не то пьесу, не то эссе -- такие одесские дачные разговоры. Я ему предложил назвать это "Прощай, Одесса". Грустно, но что делать -- она в самом деле все дальше отдаляется от той Одессы, которую мы знали.

"ПОЛОВИНУ МОЕЙ РОЛИ РЯЗАНОВ ВЫРЕЗАЛ"

-- Я знаю, что в Москве буквально на днях состоялась премьера рязановского фильма "Старые клячи", где вы снимались вместе со Светланой Крючковой, Людмилой Гурченко, Лией Ахеджаковой...

-- Да, я играл. (Раздраженно.) Но он почти половину моей роли вырезал. Вообще, Рязанов почти на час сократил фильм. Было три часа, а он оставил всего два.

-- Он, наверное, как Роден, отсекает все лишнее...

-- Ну, не знаю, лишнее ли... Но вообще-то, отсекать действительно гораздо труднее, чем создавать. А Рязанов это умеет. Так он сократил всю мою линию -- я там вообще "никакой" получился. (Миролюбиво.) Ну да дело не в этом -- мне главное было участвовать.

-- Неужели даже не обиделись?

-- Я обиделся. А потом подумал: он правильно сделал, что сократил -- потому что линия была во многом надуманная. И вообще, я вам скажу: там прекрасные актеры, потрясающие съемки, но мне кажется, что в фильме много вещей надуманных. Но об этом уже судить зрителю.

"БОЛЬШЕ ВСЕГО Я ЛЮБЛЮ КОЛБАСУ С МОЛОКОМ"

-- Вот вы читаете -- народ хохочет. А ведь все это действительно очень серьезные и грустные вещи...

-- Так это же хорошо!

-- Конечно. Но не возникает ли у вас самого горьковатой мысли "над чем смеетесь, граждане"?

-- Сегодня немножко было такое -- когда смеялись по инерции. А в принципе, если б везде так принимали спектакль, как здесь, -- я бы за него не волновался. Спектакль сложный, тяжелый для меня: режиссер заставил меня полспектакля сидеть! Но зато спектакль получился. Я его играю немного: в Москве в "Сатириконе", в Донецке сыграл, вот сейчас собираюсь в Одессу -- на Юморину. Не знаю, как примут "Сорванца" одесситы, но, по крайней мере, мне за него не стыдно. На фоне того юмора, который сейчас бры-з-жжжит (произносится по буквам) по нашему телевизору!.. Черт-те знает что: в баб переодеваются, анекдоты всякие, пародии -- а живого слова нет! Эт-то жуть!

-- И все же, из этого "брызжущего" сегодня юмора -- кто лично вам близок? Кого вы считаете продолжателем традиций "высокого" юмора?

-- (Тяжкий вздох.) Нет-нет-нет!.. Есть хорошие актеры. Геннадий Хазанов -- талантливейший парень, но что-то он совсем скис, став директором Театра эстрады... Скажем, Шифрин, Клара Новикова -- они работают честно, но что делать, если нет такого автора, как у меня?! Автор определяет все. Кто еще, как Жванецкий, может написать двадцать таких миниатюр, чтобы я их все подряд играл? От силы -- пять за всю жизнь. Вот так нам повезло!

-- Но ведь и вещи Жванецкого еще далеко не любой артист сыграет!

-- (Гордо подбоченясь.) Да-а-а! Это тоже вы правильно подметили! И не всякую его вещь другой возьмет. Кто возьмет этого "Гурмана"?

-- Ну, у вас уж такой опыт "гурманских" миниатюр -- и раки, и салатик "снизу вве-е-ерх, снизу вве-е-ерх"...

-- Это не у меня -- это у него! Это он, Мишка, обжора! А мне было трудно все это смаковать -- я не люблю есть. Не люблю!

-- Не может быть!

-- Честно! Я толстый стал, потому что у меня жена хорошо готовит -- я от нее бегаю, мне же надо держаться в форме. Я люблю колбасу с молоком и селедку с картошкой.

-- (Слегка обалдев.) Как это -- колбасу с молоком?

-- Ну так -- я люблю докторскую колбасу запивать молоком. Как мы ели в детстве. И помидор хороший. Что может быть лучше?

-- А как же раки с пивом?

-- Эт-то святое! Хотя в молодости я никогда этим не занимался. А сейчас есть пиво, есть раки, но они есть в магазинах -- неинтересно! Раньше в Одессе мы шли, пробивались через охрану, доставали эти раки. (Карцев произносит это с упоением и по-одесски: не "раков", а именно "раки". -- Н.Х.) Все это было с таким трудом!.. А сейчас пришел в магазин, купил -- и все. (С досадой.) И они все так-кие маленькие!