"ДАЙТЕ МНЕ ВОЗМОЖНОСТЬ, И Я СЫГРАЮ ТЕЛЕФОННУЮ БУДКУ"

"Имена модных актеров не сходят со страниц газет и журналов. Но при этом вы совершенно несправедливо забываете великих, тех, кто составил славу нашего кинематографа, -- бросил камень в наш журналистский огород Алексей Горбунов. -- Напишите о моем Учителе, Косте Петровиче Степанкове. Поговорите с ним, это же история!" Легко сказать: поговорите. А где же его найти, если он живет за городом? Но то ли звезды расположились удачно, то ли у Алексея легкая рука, -- в любом случае мне повезло: Константин Петрович оказался в Киеве.

-- Константин Петрович, Горбунов назвал вас Учителем.

-- Думаю, он вложил в это слово буквальный смысл. В театральном институте вместе с Денисенко я вел творческую мастерскую на курсе Леши. Не знаю, насколько я Учитель, но то, что я приобщал его к профессии, пожалуй, правда.

-- Сколько вы воспитали актеров?

-- Самостоятельно? Шесть выпусков, из которых два театральных и четыре киновыпуска.

-- Существует разница в подготовке театрального и киноактера?

-- У нас актеров воспитывают по единой системе -- Станиславского. Она хоть и устарела, но пока никто ничего нового не придумал. Но отличие, конечно, есть. В кино нужно очень крепко держать "публичное одиночество". Перед тобой камера, микрофон, и ты должен суметь разговаривать с какой-нибудь загогулиной на камере, как с одушевленным предметом. На сцене, даже если ты без партнера, общаешься с залом.

-- Вы снимаетесь сейчас?

-- До смерти Сережи Иванова я работал в картине "Благая весть из Пересопницы" -- играл старого монаха. Это фильм о создании первого Евангелия. Сережа выступил как автор проекта. Он задумал сделать серию исторических фильмов. На 17 февраля у нас была назначена встреча, чтобы обсудить отснятый материал. Я приезжаю из села в Киев, звоню Сережиной жене Ларисе и спрашиваю, когда встреча, а она говорит: "Встретитесь с Сережей в Доме кино 17-го. Попрощаетесь с ним". Жалко, одаренный хлопец, не потребитель в кино -- делатель.
Вообще, в последнее время происходит какая-то мистика. До "Благой вести" я снялся на Одесской киностудии у режиссера Радомира Василевского в сказке "Як козак щастя шукав" -- сыграл шесть ролей. Уехал в Киев, ожидая приглашения на тонировку. И тут мне сообщают, что Радомир Борисович умер. У него оказался рак. Фильм потом монтировал другой режиссер. Не знаю, что получилось.

-- Вам бы хотелось сняться в сериале?

-- Да мне вообще очень хочется сниматься! В свое время я охотно принимал все предложения. Нас в штате студии было трое самых востребованных артистов -- Гринько, Олялин и я. Когда-то Сережа Параджанов сказал: "Я могу снимать телефонную будку, а ты можешь телефонную будку играть". Так и есть, я отношусь к тем актерам, которые готовы играть все, что угодно. А сейчас если не только предложат играть, но и заплатят за это деньги, я и дерьмо готов сыграть. Жить-то надо.

-- Что вы имеете от государства за свои звания и заслуги?

-- Звание народного артиста никогда ничего не давало. Могу показать грамоту, и больше ничего. В последнее время у меня была ставка артиста высшей категории, и я получал 450 рублей. Категория же присваивалась независимо от званий. Так что ни за одно из званий -- заслуженный, народный Украины, народный Советского Союза -- никаких дотаций я не имел.

-- Ну, наверное, на одном "Ковпаке" вы стали миллионером?

-- Мы снимали фильм про партизан дольше, чем длилась сама война -- четыре с половиной года. За все это время я получил 12 тысяч рублей. Поделите это на 54 месяца, получится что-то около 200 рублей в месяц. Как-то на фестивале я встретился с Ольбрыхским. Мы с ним очень дружны: когда я приезжаю в Польшу, мы пьем житню водку, когда он приезжает сюда -- украинскую с перцем. Так вот, Даниэль меня спрашивает, сколько я за своего "деда" получил. Мне было неловко сказать правду, и я соврал, что 50 тысяч. Он замахал на меня руками, обозвал сумасшедшим и штрейхбрехером.

-- Село для вас -- отдушина или средство существования?

-- Представьте себе, что теперь уже средство существования. Я сейчас получаю пенсию 69 гривен. Столько же, сколько у моего соседа по селу Миколы. В этом году неурожай картофеля, и мы это сильно ощущаем. А всякие консервации, варенья у нас свои. Это большое подспорье.

-- Есть роль, которую вам так и не удалось сыграть?

-- В молодости, как все, хотел сыграть Гамлета. Потом мечтал о Гобсеке, Шейлоке из "Венецианского купца". Впрочем, я получал удовольствие от тех ролей, которые мне доставались.

-- Вам нравилось их играть. А смотреть потом на экране?

-- Скажем так: одни работы смотреть стыдно, другие -- не очень. Из сотни сыгранных ролей под вторую категорию подпадают не больше пяти-шести.

-- "Ковпак" -- это стыдно или не очень?

-- Не очень. В свое время был большой резонанс от этой картины. Мне приходили мешки писем: кто-то критиковал за брехню, кто-то благодарил за правдивость. Я вот как-то присутствовал на собрании ветеранов: Господи, как они обсирали друг друга! "Шо ти там ходив, куди ти там ходив?! От коли я з хлопцями ходив, то тебе там і не було", -- и по матушке друг друга! Естественно, партизанская война в "Думе про Ковпака" тоже вызывала споры. Но многие достоверные вещи нам рассказал телохранитель Ковпака Александр Войцеховский. Например, у "деда" не было зубов, и специально из Москвы к нему прилетели стоматологи делать челюсти, а до этого он не мог есть. Основной его едой была манная каша, телячьи и бараньи мозги и жидкий шоколад. А еще он был заядлый курильщик и всегда требовал полный кисет табака. Я в дневнике Ковпака читаю такую запись: "Сукин сын Политуха (кучер и телохранитель Ковпака. -- Т.В.) поехал чорт зна куди і не привез табаку. Приедет -- за мозги и за табак сраку нагайкой надрать". И "срака" подчеркнута красным карандашом. Мне дали послушать его голос, записанный на пленку: там суржик, помесь украинского, белорусского и русского -- он очень выразительно говорил, любил пересыпать нецензурными словами. В общем, роль эта мне удалась.