"ФАМИЛИЮ ИЛЬФ Я ПОЛУЧИЛА ПО СПЕЦИАЛЬНОМУ ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОМУ УКАЗУ"

Александра Ильф -- дочь того самого Ильи Ильфа, чьей фантазией (конечно, в соавторстве с Евгением Петровым) создан бессмертный Остап Бендер. Честно говоря, отправляясь на встречу с ней (Александра Ильинична участвовала в съемках "Фонтан-клуба" на "1+1"), я предполагала увидеть особу постарше. А тут...

-- Александра Ильинична, судя по вашему цветущему виду, вы должны быть не дочерью, а, как минимум, внучкой Ильи Ильфа...

-- Да-а. Ну ладно, не увлекайтесь, не увлекайтесь...

-- Вы отца-то помните?

-- (Очень открыто.) Нет, совершенно. Мне только исполнилось два года, когда он умер. Мне все о нем рассказывала тетка. Мы вообще были не очень близко знакомы. Когда мне было полгода, родители уехали в Америку. А вернувшись через полгода отец уже знал, что болен туберкулезом, и боялся ко мне подходить. Вообще, последние годы он, в основном, провел в санаториях, и я от него совсем отвыкла, не успев привыкнуть. Отца очень огорчало, что я к нему не иду и вообще пугаюсь. Наверное, это у нас фамильное: мой сын тоже при виде посторонних начинал "голосить" -- невозможно было остановить. А однажды -- это уж мне было года полтора -- во время прогулки на даче я увидела жука, испугалась и с криком: "Папа, жук!" -- бросилась к нему. Он был ужасно доволен: "Все-таки жук страшнее, чем папа!"

-- Честно говоря, собираясь к вам, я могла определенно сказать только одно: что отчество ваше -- Ильинична. Расскажите пожалуйста, чем же занимается в жизни дочь Ильи Ильфа?

-- Работаю в издательстве редактором, перевожу на английский и с английского. Вот эти изданные записные книжки отца с 25-го по 37-й год -- и есть мое основное "литературное произведение". Я и составитель, и комментарии писала... Конечно, в молодости все хотят писать стихи, прозу и даже пьесы. Я попробовала -- и поняла, что ничего хорошего из этого не получится.

-- Окружающие не оценили -- или вы сами?

-- Я сама "не оценила" и решила отказаться от этой глупой идеи, потому что писать очень хорошо невозможно, а плохо -- никому не нужно. Свои пределы мне известны.

-- Остроумие -- штука наследственная?

-- Ну, как у кого. Как получается. (В этот момент сверкает грозная вспышка фотоаппарата, и наш фотокор вновь замирает в ожидании. Хохот.) Я на него с укором посмотрела. (Миролюбиво.) Не буду больше, ладно.

-- Вас представляют как Александру Ильф. Это официальная фамилия?

-- Да, она у меня вполне официальная, в паспорте. В свое время я ее получила по какому-то специальному правительственному указу -- вы же знаете, отец был по фамилии Файнзильберг.

-- В каком возрасте вы прочли творения отца?

-- Очень рано. Мне кажется,это было всегда. Я научилась читать в четыре года и, полагаю, годам к семи-восьми его книги уже читала. Не знаю, что я понимала -- но читала.

-- С семьей Катаева (то есть Евгения Петрова) вы поддерживаете отношения?

-- Имею в поле зрения только внучку Петрова -- дочь его младшего сына. Это барышня тридцати лет, у нее много детей. И общаться с ней получается примерно раз в год, когда мы все встречаемся на фестивале "Золотой Остап".

-- В восприятии читателей "Ильф и Петров" часто сливаются в единый образ. Я слышала, например, формулировку "дочь Ильфа и Петрова"...

-- Да-да, это я... Конечно, они не были "сиамскими близнецами". И хотя на вопрос, как они пишут вдвоем, всегда отвечали шуткой, на самом деле так оно и было. Петров, например, пишет: "Ильф купил фотоаппарат, и это отодвинуло написание "Золотого теленка" на год, потому что работать он не хотел -- он хотел снимать!"

-- Фотоаппарат сохранился?

-- Да, сохранился. И работает! Я его подарила одесскому литературному музею.

-- Кто из нынешних юмористов-писателей вам нравится?

-- Мишин, Иртеньев, Шендерович... Они славные -- любят друг друга, дружат -- это вообще идеальный случай. Они, конечно, постоянно поддевают друг друга, но это всегда так симпатично! Им всем уже по пятьдесят лет -- а они, в сущности, все еще дети. Я вот думаю: когда мой отец умер, ему не было еще и сорока. Петров умер -- ему тоже было сорок лет. Это же все ужасно несправедливо! Они могли бы еще писать и писать!