КВАРТИРНАЯ ЛЮБОВЬ К ДЕТЯМ

"Почему нам нельзя жить с той мамой, которую мы любим?" -- недоуменно спрашивают в письме, присланном в редакцию, одесские ребята Аня и Костя Дьяченко. Но некоторые чиновники неумолимы: "Если надо, мы заставим их жить с биологической матерью". Кому надо?

Николай, взял по любви себе в жены Людмилу, пусть и на пять лет его старше, и с сынишкой Николаем. Решил иметь семью -- дружную, дом -- добротный, жизнь -- долгую. И ничего, что поначалу семейное счастье складывалось в одной комнате коммунальной квартиры. К моменту, когда семья выросла еще на двух детей-погодков, была у них уже отдельная двухкомнатная квартира.

БЕДА НЕ ПРИХОДИТ ОДНА

Новый, 1993 год первоклассница Аня и еще меньший Костя встречали без папы Николая, похоронили его накануне, когда во всех домах звучал смех и “горели” елки. Никогда не работавшая мать пустилась “во все тяжкие”. Постоянные пьянки и наркотики сделали жизнь детей невыносимой.

-- В одной комнате Николай (сводный брат) с компанией, -- рассказывает Костя, -- в другой мать с мужиками. А мы ждем до полуночи на улице, а затем идем через полгорода к тете Любе.

-- Потом нам опекунский совет из “гуманитарки” дал спальные мешки, -- вспоминает Аня. -- Когда в доме гульба, мы с Костей залезали в мешки и спали вместе с собакой у порога.

Было страшно слушать, как спокойно дети рассказывали о том, что мама их отправляла на “Привоз” побираться, а если не подавали, то воровать. Косте давали больше, и его она била меньше, а Аню избивала так, что приходилось и “скорую” вызывать.

Родной дядя, брат умершего отца, Виктор Владимирович и его жена, та самая тетя Люба, имея своего сына, переживали за племянников: то одежду какую принесут, то поесть.

-- Мы спрячем все, -- вздыхает Аня, -- а придем из школы -- мать закусывает с компанией нашей едой, а одежду уже на водку поменяла…

В августе 1995 года Людмилу Дьяченко осудили на два года за незаконное приобретение и хранение наркотиков. Но амнистия спасла ее от “прелестей” тюремной жизни. И все началось сначала. Как-то мать, будучи пьяной, заснула. Случился пожар. Выставили счет. Платить виновница не стала и “куда-то исчезла”.

ЖИЛПЛОЩАДЬ И ДЕТИ НА ЧАШЕ ВЕСОВ

А что же дети? Николай, сводный брат, уже вырос и разделил образ жизни матери. А Аню и Костю, после решения суда отобрать у Людмилы Дьяченко детей “на период ее лечения от алкоголизма -- 1,5 года”, определили в школу-интернат № 4 для детей-сирот. Мать решение суда не опротестовывала и лечиться тоже не собиралась. В интернате, где живут и учатся круглые сироты, очень удивились, что детей определили к ним. Аню и Костю постоянно навещали тетя Люба и дядя Виля (как его зовут дети). И 80-летний дедушка -- папин папа -- до последнего дня приходил к детям через весь город пешком.

Восемь раз Любовь Евгеньевна обращалась с просьбой об опекунстве и получала отказ. Впечатляет последовательность в действиях председателя опекунского совета госпожи Кирилловой: сначала ходатайствует о лишении Людмилы Дьяченко родительских прав, делает детей сиротами, а теперь отказывает в опекунстве родне.

Николай (сводный брат) как-то признался ребятам, что мать квартиру давно кому-то пообещала продать и даже взяла задаток -- мешок купонов (тогда еще такие деньги были).

После множества ходатайств удалось перепрописать дядю, по месту жительства Кости и Ани. За них и за себя квартиру оплачивал дядя Виля. Но почему он должен делать это за загулявшую мать-лишенку и ее сына? Тогда и появилось ходатайство о выписке Дьяченко Людмилы и ее сына, “так как квартиросъемщики ведут паразитический образ жизни, а малолетние дети должны иметь нормальные условия для учебы…” Добавим, что Аня перенесла туберкулез, а Костя, родившийся с одной почкой, состоит на учете у нефролога. В это время Любовь Евгеньевна с просьбой усыновить детей стучит уже во все двери. Ее поддерживают педколлектив школы-интерната №4, городская комиссия по делам несовершеннолетних -- все, кому не безразлична судьба детей.

И ВОТ СВЕРШИЛОСЬ!

Ильичевский суд г. Одессы решает вопрос в пользу усыновления. Детям выписывают новые свидетельства о рождении, где записаны новые папа и мама, а у них поменялось отчество. И жизнь. Новые родители продали свою однокомнатную квартиру и на эти деньги создают из обгорелой развалины пригодное для жизни жилье. А еще погашают все квартирные долги за несколько лет. Жертвуя, между прочим, интересами собственного сына, который теперь жилье снимает. А их обвиняют в корысти.

На этом бы и закончилась сказка со счастливым финалом. Объявилась родная мама. Вернее, дорогой адвокат, действующий от ее имени. И заявил, что с биологической матерью поступили неправильно, выселив из квартиры. Суд длился почти год.

После восстановления в материнских правах Людмила Дьяченко год как не появляется дома. Дети случайно видели ее пару раз: летом на пляже бутылки собирала, зимой в контейнере рылась. Нынешние родители Ани и Кости, а они себя таковыми продолжают считать, подали жалобу в областной суд, надеясь на справедливость.

-- Все это, я думаю, из-за квартиры, -- говорит Любовь Евгеньевна. -- А иначе как объяснить, что мать, которая так хочет вернуть детей, ни разу не явилась в суд. И за какие деньги она наняла адвоката?

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Семья Дьяченко -- мама Люба, папа Виля, Анечка и Костя -- продолжают жить, как и прежде. Никто их пока не тревожит. И родительница, которую признали мамой, не появляется. Но “дамоклов меч” решения суда, поставившего их семью вне закона, заставляет вздрагивать от каждого звонка в дверь, от каждой “бумажки” в почтовом ящике...