БЕЗ ВИНЫ ВИНОВАТЫЙ

Восьмилетняя Светлана жила в небольшом городке на севере Украины с мамой и отчимом. В селе, в нескольких километрах от городка, обитала ее бабушка. В тот день девочка ехала к ней в гости. Бабушка встретила автобус с внучкой, привела малышку домой и там заметила на ножках ребенка кровь. Вызвали фельдшерицу. Она осмотрела Свету и пришла в ужас: оказалось, что ребенок подвергся изнасилованию...

О "КАВКАЗСКОЙ" НАЦИОНАЛЬНОСТИ И СОЛДАТСКОМ БЕЛЬЕ

На вопросы бабушки и фельдшера девочка ничего вразумительного сказать не могла. Она вообще была молчаливой, необщительной.

-- Кто тебя обидел?

-- Ну, там такой...

-- Он был один?

-- Один.

-- Или, может, их было много?

-- Много...

Подозрение пало на подростков, которые, судя по всему, могли вертеться там, где в ожидании автобуса гуляла Светлана. Действительно, мальчишки были замечены пассажирами. Милиция задержала нескольких ребят, но те ни в чем не признались, хотя, как впоследствии было установлено, милиционеры "применили к ним недозволенные методы дознания". Однако ни побои, ни угрозы не помогли, мальчишки уперлись: "Не видели, не трогали, не знаем..."

Следователь стал проверять, кто еще мог оказаться в пустынном месте, где, скорее всего, и был изнасилован ребенок. И тут неожиданно ему стало известно, что именно в тот день именно в том месте какие-то солдаты что-то копали.

Выяснили, какая воинская часть производила в том месте работы, кто из солдат находился в команде землекопов... Оказалось, что был среди бойцов парень из Азербайджана.

Все стало ясно. Кавказцы -- люди горячие, от них можно ожидать всего, особенно, когда дело касается девушек...

Но в данном случае речь шла не о взрослой девице, а о маленьком ребенке. Милицейское начальство нервничало и торопило, за азербайджанца взялись всерьез. Парень все отрицал, но ничего другого от него никто и не ожидал.

От подозреваемого, естественно, потребовали предъявить исподнее. Солдаты меняют белье не слишком часто. Когда парень стал раздеваться, на его майке обнаружилось кровавое пятно. Последние сомнения отпали.

Военный трибунал дал парню девять лет. В деле, однако, оставалось много невыясненного и недоказанного, и когда кассационная жалоба адвоката осужденного попала в Верховный Суд, тот отменил приговор и направил дело на новое рассмотрение.

Оно попало к уже известному нашим читателям по прежним публикациям судье Юрию Василенко.

КРОВЬ ИЛИ ВИНО?

Допрос девочки в судебном заседании мало что дал. Юрий Александрович спрашивал девочку, помнит ли она дядю, который сделал ей больно. Девочка отвечала, что помнит. Не забыла? Забыла. Совсем забыла или немножко помнит? Немножко помнит. А каким он был, этот дядя? Молчание. Он был маленький или большой? Большой. Белый или черный? Черный...

Солдат-азербайджанец, обливаясь холодным потом, упорно стоял на своем: не виноват, впервые девочку он увидел в суде, никогда детей не обижал.

Еще в ходе предварительного следствия была проведена судебно-медицинская экспертиза. Эксперт оказался человеком слишком дотошным и не ориентировался в ситуации, когда и без экспертизы все ясно. Он только запутал дело: пятно на солдатской майке оказалось не кровавым, а винным. Солдат даже объяснил, откуда оно взялось. Ребята решили выпить, купили бутылку, разлили, выпили по первой. А тут -- офицер. Азербайджанец сунул бутылку под гимнастерку. Слишком сильно придавил, посудина треснула.

Тогда следователь назначил повторную экспертизу. Новый эксперт нашел на белье солдата следы крови и даже определил, что это кровь первой группы -- той же, что у потерпевшей.

-- А у вас какая группа крови? -- спросил судья следователя, допрошенного в суде.

Следователь смутился. У него тоже была первая группа, как, впрочем, у одной четвертой населения земного шара.

Судья снова допросил в качестве свидетелей всех подозреваемых мальчишек. Это была тяжелая работа, потому что детей можно допрашивать лишь в присутствии родителей, педагогов, психолога. Чтобы всех собрать, требовалось время. А оно уходило, дети все больше забывали, что делали, кого видели и с кем встречались в тот день. Их показания были нечеткими, порою путанными. Подростки ничего не прояснили.

Внести какую-то ясность могли бы свидетели, которые видели маленькую Светлану в автобусе, когда она ехала из города в село к бабушке.

Свидетелей снова вызвали в суд, но и они уже ничего не помнили. Да, ехали в тот день в автобусе. Да, именно этим рейсом. Вроде были там какие-то дети. Была ли среди них эта девочка? Может, и была. Что видели, все рассказали следователю, но ничего неожиданного, настораживающего и тогда никто не заметил и сейчас не припомнил. А если что и заметил, то теперь уже забыл. Как-никак, а шел уже второй год после происшествия.

СЕКРЕТ, О КОТОРОМ ВСЕ ЗНАЛИ

Трудно сказать, чем завершился бы судебный процесс, но судья Василенко решил допросить классную руководительницу Светланы. То, что сказала учительница, прозвучало совершенной неожиданностью. По ее словам, девочку изнасиловал отчим, второй муж ее матери. Всем это известно, и маме Светланы тоже известно.

Учительница добавила, что не просто знает этого человека, она была за ним замужем. Это был второй ее брак, от первого у нее родилась дочь. С новым мужем учительнице пришлось развестись после того, как вернувшись домой раньше обычного, она увидела, что муж пристает к ее дочери.

Судья стал выяснять, что из себя представляет отчим маленькой Светы. Учительница рассказала, что это злой и жестокий человек. Свою первую падчерицу он бил, ставил в угол на колени, посыпая пол солью. Похоже, ему доставляло какое-то извращенное наслаждение истязать ребенка.

Суд выехал на место происшествия, побывал и в селе у бабушки потерпевшей. Сельчане не сомневались: виноват отчим Светы, все это знают.

Но почему этого не знала милиция?

Естественно, Василенко вызвал в суд и допросил мать и отчима Светланы. Выяснилось, что классная руководительница девочки права: отчим оказался жестоким человеком, от которого Свете доставалось так же, как и дочери учительницы. Он и поколачивал ребенка, и заставлял стоять на коленях на соли...

-- Зачем вы это делали?

-- Ну, знаете ли, она непослушная... Вообще, трудный ребенок.

Чем дальше шло судебное следствие, тем яснее становилось, что изнасиловал девочку именно отчим. А потом запугал. Более того, суд убедился, что мать Светланы знала о случившемся. Это уж и вовсе ни в какие ворота не лезло, но в конце концов женщина призналась: да, знала. Почему промолчала? Почему никому ничего не сообщила? Выяснилось и это. Оказывается, мама изнасилованной девочки требовала от мужа, чтобы он переписал на ее имя половину дома. Иначе, мол, все расскажу.

СТАРШИЙ ПО ЗВАНИЮ НЕ ВСЕГДА ПРАВ...

И все же, почему об этом ничего не знала и ничего не узнала милиция, которая проводила расследование резонансного дела?

Да потому, что и не хотела знать. Версия с азербайджанцем оказалась настолько удобной и простой, что отказ от нее мог означать только новые хлопоты, которые неизвестно к чему бы привели. Доказать вину отчима было совсем непросто, тем более, что у него имелось такое надежное прикрытие, как мать потерпевшей. Да и жаль было мужика. Как-никак, а свой. Не то, что азербайджанец.

В ходе первого процесса, не утруждая себя решением головоломок с экспертизами и ничего не видевшими свидетелями, судья с легкой душой осудил азербайджанца, и наверх пошла победная реляция: преступник найден и примерно наказан.

Это был авторитетный военный судья, полковник. Подполковнику Василенко, председательствовавшему на втором судебном процессе, дали понять, что не следует ставить под сомнение вердикт старшего по званию товарища. Тем более, что судья Василенко вскоре тоже должен был получить полковничьи погоны.

Он так их и не получил.

Доказательства вины азербайджанца становились все более хлипкими. Когда окончательно стало ясно, что солдат невиновен, судья освободил его из под стражи в зале суда. Парень провел за решеткой два года...