АХ, ЗАЧЕМ Я ВЫШЛА ИЗ ТЮРЬМЫ!

Итак, муж Марины, подставив жену, исчез сразу же после получения кредита и по сей день находится в розыске. Спустя два года, которые Марина провела за решеткой, ее отец добился пересмотра приговора...

Мы рассказывали историю этой женщины в NN 90 (591) и 95 (596) нашей газеты, но, похоже, до конца еще далеко.

"ДЕЛО ВЕРНУТЬ НА НОВОЕ РАССМОТРЕНИЕ"

...Из приговора судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Украины:

"...Сам факт подписания Харламовой кредитного договора был результатом введения ее в обман собственным мужем, который, завладев выделенными банком кредитными деньгами, оставил ее и выехал за границу.

...Свидетели никаких данных про сговор Харламовой со своим мужем на хищение кредитных денег не привели, а подтвердили лишь то, что поясняла Харламова.

...Приговор Жовтневого районного суда Киева от 31 июля 1997 года и постановление судебной коллегии по уголовным делам Киевского городского суда от 16 октября 1997 года относительно Харламовой Марины Викторовны отменить, а дело вернуть на новое рассмотрение".

-- Моя радость по поводу долгожданной свободы не продлилась и нескольких минут, -- сказала Марина. -- Знающие люди объяснили: отмена приговора еще не означает, что все будет хорошо. Пересмотр дела -- это все сначала: снова следствие и снова суд. Те, кто в свое время сумел повернуть дело так, чтобы в тюрьме оказалась я, а не они, наверняка смогут повлиять и на повторное следствие. Не захотят же они "сесть" сами. Мне и отцу могут отомстить за пересмотр дела. Нам и раньше давали понять, чтобы мы успокоились и "закрыли рот, а не то -- хуже будет". Мой срок наказания определили "ниже нижнего", а ведь прокурор-то просил десять лет с конфискацией...

Я подумала и поняла: не хочу возвращаться в Киев из Одесской колонии. Не хочу снова на допросы и в суд. Да и через полгода меня бы уже отпустили на свободу по амнистии. Я бы спокойно отсидела свои три года, тем более что уже привыкла, втянулась в работу и, наконец, почувствовала себя человеком. Меня все знали, уважали -- и осужденные, и администрация. Человек действительно привыкает ко всему...

Марина вернулась в Киев. Но не домой, а снова в камеру. Отец, правда, позаботился о том, чтобы условия содержания были поприличнее. Камера и вправду напоминала гостиничный номер: Марине принесли телевизор и вентилятор.

-- Там у меня рот не закрывался, -- вспоминает она. -- У всех, кто находился вместе со мной, "все еще было впереди". Как-то вечером, спустя месяц, за мной пришли. У меня затряслись руки: в лучшем случае -- переведут в другой корпус, в худшем -- боялась, что будут допрашивать, а то и бить... В тюрьме все говорят, что на допросах бьют, невзирая на пол. Мои опасения были напрасны: в административном корпусе я дала подписку о невыезде. И спустя час, в течение которого проверяли мои вещи, а родители и друзья ждали на улице, вышла на волю.

ДА ЗДРАВСТВУЕТ СВОБОДА?..

Марина плохо помнит вечер 2 июля прошлого года. В памяти осталось только то, что все плакали, обнимали ее, а она не знала, что делать. Потом несколько дней вместе с родителями и друзьями отмечали "вольную". Однако чувства полной свободы Марина не испытывала. Впереди было следствие... Отец Марины нашел ей нового адвоката, опытную, уверенную в себе женщину, с которой даже следователь (тот самый, который вел дело Харламовой в первый раз) разговаривал по-другому.

-- Я продолжала ждать подвоха даже не от сотрудников банка, -- сказала Марина, -- вина которых и роль, которую они сыграли в моей судьбе, была, по-моему, очевидна не только для меня, но и для следствия и суда. Больше всего я опасалась тех, кто сфабриковал дело против меня: если правда выплывет, то им надо бояться за свои шкуры. Хотя я и вправду не знаю, кто кому помогал...

Из тюрьмы она вышла в пятницу, а в понедельник ее вызвали на допрос. Все началось сначала. Следователь доверительно говорил Марине, что хотел бы "засадить" и сотрудников фирмы, где она была "зицпредседателем", и работников банка. Но тут же не менее доверительно разъяснял: для первых нет соответствующей статьи, да и документы, за которые их можно было бы "привлечь", отсутствуют, поскольку исчезли вместе с залоговыми вещами. Что же касается работников банка, то против них будет возбуждено уголовное дело, однако вряд ли это чем-то закончится...

Марина была в отчаянии. Что же получается? Да ведь когда читаешь постановление Верховного суда, так и хочется внизу написать: оправдать! У нее уже не хватало сил возмущаться: на тех нет документов, за этими важные люди, муж до сих пор в розыске, а она здесь и никого за нею нет... И следователь опять "повесил на нее" все ту же, 86-ю, статью, по которой Харламова уже получила первый срок, который почти отбыла... Адвокатесса уверяла, что так надо, что все, чего добивается защита, произойдет в суде. Но прибавила: очень редко бывает, чтобы статью переквалифицировали в суде.

Начался второй процесс. Марину не оставляло впечатление, что все это уже было. Она даже попросила адвоката сказать судье, что если ее собираются отправить обратно в зону, то она хотела бы поехать туда сама, минуя предварительные этапы, в частности, тюрьму и КПЗ... Адвокат смеялась и обещала бороться.

НЕТ, ЛУЧШЕ БЫ ОСТАТЬСЯ В ЗОНЕ!

-- Я была измотана настолько, -- говорит Марина, -- что зона уже казалась мне местом, где я смогу если не отдохнуть, то по крайней мере спокойно досидеть свой срок. Однако в какой-то момент все переменилось. Я почувствовала, что и прокурор стал лояльнее ко мне относиться, и суд вроде бы склоняется в мою сторону. А вот сотрудники банка, из истцов превратившсь в ответчиков, вели себя по-прежнему нагло. Из четырех человек, вызванных в суд, приходила одна банковская служащая. Остальные присылали бумаги: та не может, та в командировке, третья вместо себя присылала беременную заместительницу. На одно из последних судебных заседаний пришел какой-то их начальник и заявил: "Я только недавно узнал, что мои сотрудники выступают ответчиками в суде"...

Из приговора Жовтневого районного суда от 14 декабря 1999 года:

"...Подсудимая во всем полагалась на Харламова И., в дела ООО не вникала, на фирме бывала редко и только по личным вопросам, зарплату там не получала, взнос в уставный фонд не вносила. Подписывала документы, даваемые ей на подпись бухгалтерией или секретарем, но в смысл их не вникала. К решению вопроса о кредите отношения не имела, документов для его получения не готовила.

...Подписывая документы по указанию Харламова И., она не могла предположить, что он присвоит полученный кредит и допустит привлечение ее к уголовной ответственности за преступление, которое она не совершала.

...Свидетели показали, что...залоговое имущество было изъято из магазинов для возврата поставщику, а не банку. Кто взял залоговое имущество, изъятое из магазинов, а также оборудование и документацию фирмы, им неизвестно. Свидетель К., частный нотариус, пояснила, что в помещении кредитного банка в ее присутствии Харламовой М. подписывался договор, к которому в обеспечение возврата кредита приобщался список "товаров в обороте". По мнению нотариуса, такое обеспечение договора кредита заранее обеспечивало его невозврат. Почему банк пошел на такое обеспечение, свидетелю неизвестно.

...Суд приходит к выводу, что Харламовой М. необоснованно предъявлено обвинение по ст. 86-1 УК Украины, так как ни предварительным следствием, ни судебным не добыто доказательств об умысле подсудимой на присвоение кредитных денег.

...Не добыто доказательств о причастности подсудимой и к вывозу из офиса залогового товара. Не причастна она и к исчезновению бухгалтерской документации ООО "Атолл".

При наличии умысла на хищение и сговора с Харламовым подсудимая, выезжая с ребенком в июне 1996 года к Харламову И. в Прагу, имела возможность там остаться, но этого не сделала. Никаких денег из похищенного не получала.

Все свидетели, допрошенные по делу, фактически подтвердили показания Харламовой о ее непричастности к совершению хищения. Все действия, направленные на хищение коллективного имущества, были совершены лицом, в отношении которого дело выделено в отдельное производство".

Суд признал Марину виновной, но не в хищении, как в первый раз, а в преступной халатности (ст. 167 ч. 2 УК Украины) и назначил ей наказание: два года лишения свободы в ИТК общего режима. Затем суд зачел в срок отбытия наказания время пребывания Марины в Одесской колонии и, в соответствии с законом об амнистии, от дальнейшего отбытия наказания освободил. Но радоваться было рано. Банк требовал вернуть ему деньги, которые у него выманил Игорь Харламов.

Суд рассмотрел этот иск и постановил удовлетворить его частично. И с осужденной Харламовой в пользу банка взыскать... 91 611 гривню 84 копейки. Любовь к мужу обходилась, таким образом, в 17 тысяч долларов.

-- Откуда же мне взять такие деньги? -- спрашивает Марина. -- Я снова ничего не понимаю... Сами же написали: ни в чем не виновата, а иск все-таки на меня повесили... Где нам найти семнадцать тысяч долларов? Мой семидесятилетний папа опять написал в городской, а затем в Верховный суд. А пока мне пришла повестка от судебных исполнителей, которые должны изымать у меня деньги. Знакомые говорят, что можно растянуть это удовольствие на всю жизнь, выплачивая понемногу из зарплаты. Но ее, кстати, у меня тоже нет: никто не хочет брать меня на работу.

Вердикт районного суда Марина обжаловала в суд городской. Пока этот материал готовился к печати, она получила ответ: в жалобе отказать. История продолжается...