"Я НИКОГДА НИЧЕГО НЕ ВЫПРАШИВАЛ И ВЫПРАШИВАТЬ НЕ БУДУ"

Анатолию Хостикоеву определенно не повезло ни с временем, ни с местом, хотя сам он, скорее всего, так не считает: возникни такой красавец в Голливуде (а повадки "мачо" в сочетании с осмысленным взглядом там большая редкость -- либо ты Вуди Аллен, либо какой-нибудь "всадник без головы" вроде Арнольда Ш.) -- блестящей артистической карьеры и всех атрибутов звезды не избежать.

Здесь его постигла удивительная участь многих популярных украинских актеров -- на улице узнают, но работы практически нет.

"СЕЙЧАС БЫ Я НИ В КОГО НЕ ШВЫРНУЛ КРЕСЛОМ -- НЕИНТЕРЕСНО"

-- Анатолий, знаю, что сейчас в вашем родном Театре им.Франко вы не самый востребованный актер. В то же время являетесь как бы визитной карточкой, "лицом" прославленной франковской сцены...

-- В театре я работаю с 80-го года и с Сергеем Владимировичем Данченко меня объединяет давняя и непонятная дружба. Непонятная потому, что именно он в свое время пригласил меня в театр. Но за эти годы я сыграл только одну роль в его спектакле -- а именно, в "Энеиде". Вначале я не придавал этому значения: сидел и ждал, считая, что у режиссера нет оснований меня не занимать. А потом перестал ждать и начал работать и с Малаховым, и с Жолдаком, и с некоторыми другими. Наверное, есть у этой ситуации свои причины, но мне бы не хотелось в этом ни копаться, ни разбираться. Это ничего не даст. И потом, я никогда ничего не выпрашивал и выпрашивать не буду.

-- Кстати, о Жолдаке. Ваша дружба, помнится, начиналась со скандала на репетициях и швыряния креслами...

-- У нас никогда не было никакого конфликта -- я пришел к нему сам в спектакль. А если вы имеете в виду ту давнюю репетицию "Слуги двух господ", то это был не личностный, а скорее производственный спор. Не выдержали нервы у него, у меня... Но это было так здорово! Сейчас бы я ни в кого не швырнул креслом -- мне неинтересно. Кстати, о драке. Никто ведь не знает, что было потом. Да, мы поссорились, но через два часа сидели в парке и мирно беседовали. Мы достаточно близкие по каким-то взглядам люди, поэтому так замечательно сработали в "Швейке", "Кармен". Замечательно -- благодаря Степе Олексенко (он играет Вершинина) прозвучали "Три сестры". Это было неожиданно для зрителей и критики, но на самом деле природа этой неожиданности в том, что Степа не имеет ролей в театре, а при этом блистательный актер. То же самое могу сказать и о Наташе Сумской.

-- А сколько еще таких, как Олексенко и Сумская.

-- Это и обидно. Талантливых людей много, но они невостребованы. В Москве украинских актеров вообще не знают, кроме нескольких фамилий. Знают Богдана Ступку и Аду Роговцеву. Это непростительно для такой державы, как Украина. Это инертность мышления начальства от культуры, режиссеров, критиков, журналистов...

-- А что начальство может сделать, чтобы российские режиссеры, например, начали звать сниматься украинских актеров?

-- Многое. Скажем, мы годами никуда не выезжаем, у нас нет гастролей, которые очень много значат для популяризации творчества, создания имени. Мы два месяца ездили с Жолдаком по 10 городам Украины. Если бы вы выдели, как люди встречают. А наши гастроли в Польше, Румынии, Италии... Когда я попросил зрителей в зале снять наушники и они все понимали без перевода! И были овации, а критики писали, что таких актеров в Италии нет. Здесь никто о нас не рассказывает, не рекламирует, никому мы не нужны.

"С ЖУРНАЛИСТАМИ НУЖНО ВСТУПАТЬ В КОНТАКТ, КАК С ЖЕНЩИНАМИ -- БЫТЬ ПЕРЕБОРЧИВЫМ"

-- Обижаетесь на журналистов?

-- Раньше это были обиды, а сейчас... Я понимаю, что пресса необходима, но я против того, когда журналисты врут или работают непрофессионально. Я уже не обращаю внимания на публикации о том, сколько у меня внебрачных сыновей, хотя нужно иметь "бездну вкуса и интеллекта", чтобы писать об этом. Но бывает хуже. Приведу один пример. В одном из интервью, рассказывая о спектакле "Мастер и Маргарита", я говорю буквально: "Мне посчастливилось работать с актерами, которых я уважаю и люблю, -- Степаном Олексенко и Богданом Ступкой". Выходит газета, где написано: "Мне посчастливилось работать со Степаном Олексенко и с актером, которого я уважаю и люблю -- Богданом Ступкой." Казалось бы, что такого? Но разница ведь есть, правда?

-- Я вам скажу, как поступать: с журналистами нужно вести себя, как с женщинами -- быть переборчивым, только и всего -- в доверительные беседы, даже если речь идет о журналистах, нужно вступать с людьми, которых вы знаете и которым вы доверяете.

-- Возможно, вы правы.

-- Ваш режиссерский опыт в "кине" был продиктован желанием попробовать себя в новом качестве, желанием заработать постановочные или тем, что вы мало заняты как актер?

-- Мне больше ничего не остается. В театре у меня ролей нет. И дело не в заработках. Мои режиссерские опыты связаны вовсе не с этим. За "Кин IV" мне заплатили столько, что хватило только на банкет. Но заболел Данченко, который начинал ставить этот спектакль, и мне пришлось этим заняться. Я совершенно не хотел никого удивлять, просто была производственная необходимость. Потом я увидел, что это мой материал, он попадает в наше время. А когда у меня возник этот образ "Битлз", я решил, что должен поставить этот спектакль независимо от того, кто и что будет говорить по этому поводу.

-- Толя, обидно, что уходят годы и время. А вы не пробовали говорить с Данченко -- почему так происходит?

-- То, что я сыграл Кина -- это был результат такого разговора. Я подошел и спросил: "Сергей Владимирович, почему так происходит?" Данченко мне ответил: "У тебя есть спектакль "Крошка Цахес". Как я могу это прокомментировать?

"НИКОГДА НЕ БУДУ ВЕСТИ СВАДЬБЫ"

-- Я хочу с вами поговорить еще об одной стороне вашей деятельности -- телевидении. В свое время я писала о вашей программе для мужчин на СТБ, утверждая, что артист и журналист -- это несколько разные профессии...

-- Да, я помню ваши статьи и в принципе с ними согласен. Но дело опять же было не в деньгах: мы с Бенюком за концерт получаем трехмесячный оклад, на ТВ это было невозможно. Мне понравилась сама идея Виктора Колесника: ведущий -- непосредственный участник событий -- он принимает роды, едет с ментами на дело... Мне это показалось интересным. Но я согласен с вами, что актерское присутствие на экране не всегда оправдано -- у актера, как правило, нет журналистского опыта. Профессией нужно владеть, а журналистика -- это другая профессия.

-- Но телевидение -- это потрясающий ПР. Если бы был выбор...

-- Хороший проект на ТВ и спектакль? Я выбрал бы театр. Лучше делать свое дело.

-- Я бы хотела вам задать еще один -- может, не очень деликатный вопрос. Вас и вашего друга Богдана Бенюка часто можно увидеть ведущими всевозможных концертов и презентаций. Понимаю, что это диктуется суровой необходимостью, но одного из ведущих актеров я даже однажды видела в Пирогово, ведущим какую-то цыганскую свадьбу... Есть ли предложения, которые вы, например, никогда не принимаете?

-- Точно знаю, что никогда не буду вести свадьбы. Но есть вполне достойные мероприятия. Презентация презентации -- рознь. Мы много с Богданом проводили различных конкурсов красоты. В Донецке, например, в этом году конкурс прошел на очень высоком уровне. Мне часто за хорошие деньги предлагают что-то рекламировать, но если идея не нравится -- отказываюсь. Несмотря на то, что деньги нужны.

-- Вам -- за 40. Замечательный возраст для мужчины, но, условно говоря, половина пути пройдена, в том числе и профессионального. И на этом пути была не только радость творческих побед, но и много несправедливостей, зависимости, унижений. Не жалеете, что когда-то выбрали эту не очень мужскую профессию?

-- В корне не согласен. Более того, я не знаю более мужской профессии: актерский труд -- тяжелый, ответственный, требующий огромного физического и морального напряжения. И я получаю от своего дела огромное наслаждение. Все же зависит от того, как ты относишься к своему ремеслу... У меня есть друг, который строит печки. Построил в своей жизни около 600 каминов! А у меня есть небольшая летняя дача, там камина быть не может, но он сам захотел там построить маленький каминчик во дворе. И когда я видел, как он три дня делал этот камин, а потом сел около него и начал с ним разговаривать, вытирать тряпочкой каждый камешек... И вот сидит Петр Яковлевич и разговаривает со свом камином, говорит ему ласковые слова. Он мне сказал: "Толя, только через 21 день ты можешь его затопить." Я был потрясен -- вот это отношение к своему делу. Такое же наслаждение я получаю после спектакля: стараюсь позже всех уйти из театра, сижу в гримерной -- и мне хорошо... Нет, не считаю, что занимаюсь немужским делом.

-- А эта ужасная зависимость от режиссеров?

-- Знаете, все зависит от человека -- от того, как ты видишь себя в этой профессии. Вот есть яркий пример Гриши Гладия. Он закончил наш театральный институт, работал в Прибалтике, сейчас -- в Канаде. Сделал максимум для того, чтобы быть независимым. К сожалению, я поздновато понял, что так тоже можно. Вместо этого сидел и ждал, когда режиссер даст мне роль, обижался на критиков, на прессу... Теперь я не обижаюсь ни на кого. Работаю, вынашиваю новые проекты, надеюсь и делаю все, чтобы эти надежды сбылись.