ПУТЧ ГКЧП УКРАИНА НЕ ПОДДЕРЖАЛА

Девять лет назад бесславно прекратил свое трехдневное существование так называемый Государственный комитет по чрезвычайному положению. В расследовании его крайне бестолковой деятельности принимали участие украинские следователи.

ГОРБАЧЕВ

Около десятка следственных групп, в каждую из которых входило около десятка следователей, занимались делом ГКЧП. Генеральная прокуратура Украины вела свое расследование. Его возглавил заместитель Генерального прокурора УССР, начальник Главного следственного управления Генпрокуратуры УССР Валерий Даниленко. Валерий Павлович предоставил в распоряжение редакции "Сегодня" ряд документов, которые до сих пор не публиковались. В частности, 28-страничный протокол допроса свидетеля Горбачева М. С.

Его спросили, как он себя чувствовал 18 августа.

--У нас с Раисой Максимовной, -- ответил Горбачев, -- такой порядок: с пяти или полшестого и до семи, каждый день, независимо от погоды, мы проходим до шести километров в хорошем темпе. Это наш режим давнишний. И в один из походов вдруг меня дернуло с левой стороны. Обычный радикулит, сделали укол-блокаду -- вот и все.

Похоже, предупрежденный об уголовной ответственности за дачу ложных показаний, свидетель все же несколько преувеличил опасность, которая ему грозила с 18 по 21 августа. Так, Михаил Сергеевич говорил, что на рейде его дачи в Форосе появились 5-6 военных кораблей. "Ощущение было такое, что заперли основательно". На самом деле корабли не стерегли, а охраняли "объект" -- Горбачева и его семью.

Поскольку Форос, где томился Президент СССР, находится на территории Украины, командиров кораблей допросил Валерий Даниленко. Офицеры представили ему свои рапорта на имя морского начальства, поданные сразу после событий.

КОРАБЛИ

Узнав о путче, командиры первым делом приняли дополнительные меры "к пресечению на море любых враждебных акций в отношении объекта", страдавшего к тому же от радикулита. В частности, "была поставлена на боевое дежурство система обнаружения подводных диверсантов "Обзор".

Уже после передачи по радио заявления ГКЧП, примерно в 10.35 командир 5-й отдельной бригады сторожевых кораблей капитан I ранга Алферьев получил донесение: "Президент СССР и члены семьи находятся на пляже, семья купается в море".

Командир бригады приказал объявить на кораблях сигнал "Море", что означало: "Пляж в рабочем состоянии, Президент и члены семьи купаются". Далее последовал "запрет на работу на излучение в сторону берега". Алферьев пояснил: когда "объект" купается, то "с целью безопасности здоровья Президента и его семьи излучение гидроакустических сигналов в сторону берега запрещается".

А что Михаилу Сергеевичу обрубили связь с внешним миром -- это правда.

СВЯЗЬ

"18 августа в 18.00, -- сообщал командующему погранвойск командир 5-й бригады, -- я получил доклад от начальника поста противодиверсионного наблюдения старшего лейтенанта А. Н. Криворот о полном отсутствии связи по всем каналам... перебоях с электропитанием и водоснабжением. ...Прибыв на командный пункт бригады, я проверил связь по селектору -- связь отсутствовала, попытки разобраться с объектом по ВЧ -- правительственной связи тоже положительных результатов не дали".

19 августа в 16.00 командир пограничного малого катера ПМКА-322 мичман Лавринов доложил Алферову, что у причала резиденции беседовал с представителями личной охраны Горбачева. Мичман сказал, что "вид у всех удрученный и грустный".

Понятно, почему. Накануне к "обесточенному" президенту прибыла группа высоких должностных лиц -- Бакланов, Болдин, Варенников и Шенин. Они предложили шефу издать указ о введении чрезвычайного положения и о формировании комитета по чрезвычайной ситуации. Горбачев отказался, после чего заговорщики улетели в Москву, а главком сухопутных сил СССР генерал армии Варенников -- в Киев, где рассчитывал на поддержку.

ВАРЕННИКОВ

В нескольких шифртелеграммах, направленных им из Киева, говорилось, в частности, что украинские руководители, будучи проинформированы о документах ГКЧП, "восприняли все это негативно (Гуренко С.И. молчал), давая понять, что все это их не касается..." и что он, Варенников, "вынужден был обострить ситуацию и дать понять товарищам, что фактически закон уже начал действовать".

Генерал требовал "немедленно дать указания правоохранительным органам о нейтрализации лидеров деструктивных сил (Рух и т.п.)", предупреждал, что "рассуждения о "демократии" и о "законности действий" могут привести все к краху", в результате чего каждого из заговорщиков "ждет тяжелая участь (лишение жизни и презрение народа)".

КРАВЧУК

Небольшое отступление. В то время я работал в Гостелерадио УССР, и на моих глазах происходила видеозапись телевизионного выступления Президента Украины Кравчука. Леонид Макарович не призывал народ к сопротивлению, не клеймил путчистов, но выглядел абсолютно спокойным, шутил, смеялся и совершенно недвусмысленно дал понять, что Украина -- суверенная республика и что события в Москве нас не очень касаются.

-- На Украине, -- говорил Леонид Кравчук, -- не объявлено чрезвычайное положение, и поэтому все структуры как работали, так и будут продолжать работать. Мы пойдем по пути тех законов, которые приняты нашим Верховным Советом. Все, что вне Конституции, нами принято не будет.

Для Варенникова это было тяжким ударом, и он отбивал из Киева своим собратьям рецепты спасения. Например: "Возможно быстрее довести официальным документом решения ГКЧП до Кравчука Л. М. и других республиканских органов..." Или: "Создать в республиках и областях (временно на 6 мес.) такие же государственные комитеты по чрезвычайному положению, которым передать всю полноту власти. Состав этих комитетов определить в центре".

26 августа 1991 года, украинская Генпрокуратура возбудила уголовное дело, и Валерий Даниленко отправился в Москву, где уже работала группа украинских следователей.

-- Шло параллельно два расследования, -- вспоминает Валерий Павлович, -- Генпрокуратуры СССР и наше. Дело было возбуждено по 56-й статье -- измена родине, хотя уже тогда было не совсем ясно, о какой родине идет речь. Мы рассматривали круг вопросов, относящихся к Украине, собрали 88 томов уголовного дела и пришли к твердому выводу, что здесь состава преступления нет.

ПОДЕЛЬНИКИ

В ходе расследования Валерий Даниленко допрашивал бывшего премьера Павлова, маршала Язова и генерала армии Варенникова. Присутствовал при допросе шефа КГБ Крючкова.

-- В какой-то серой фуфаечке, -- рассказывает Валерий Павлович, -- невысокий, коротко стриженый, Павлов производил впечатление человека, совершенно подавленного случившимся. Тем не менее, он решительно отказался беседовать со мною без своих адвокатов. А я и не возражал.

Адвокаты сделали все возможное, чтобы их клиент не дал вообще никаких показаний. Я подчеркнул, что меня интересуют вопросы, относящиеся к Украине. Павлов сказал, что на эти вопросы ответит, но существенных показаний дать не мог. Протокол допроса занял одну страничку. Ничего интересного.

На прощание Павлов вдруг сказал Валерию Даниленко:

-- Мы с вами еще встретимся.

-- Это пожелание или угроза? -- спросил прокурор. Павлов промолчал.

Адвокаты маршала Язова сразу заявили Даниленко, что он не может допрашивать подзащитного, поскольку тот не проходит по уголовному делу, возбужденному в УССР. Даниленко возразил, что Язов может быть допрошен в качестве свидетеля.

Маршал, как и Павлов, казался подавленным, безвольным, "каким-то бесхребетным". Тюрьма его совершенно парализовала.

Чего нельзя было сказать о Варенникове. Генерал был громогласен, находчив, тверд. Допрос шел пять часов.

Варенников говорил, что стремился спасти СССР от развала, к которому вел страну Горбачев. Что призывал Президента СССР к разумным действиям. Что не нашел понимания у руководителей УССР. Уверял, что, призывая к "ликвидации группы авантюриста Ельцина", имел в виду уничтожение не физическое, а политическое.

Крючков плохо себя чувствовал, был болен и тоже казался перепуганным насмерть.

Мы называем события 19 -- 21 августа путчем. Пожалуй, это была всего лишь авантюра.