1998  1999  2000  2001  2002  2003  2004  2005  2006 

Выпуск газеты Сегодня №142 (643) за 22.08.2000

"ТАЛАНТ -- ЭТО КАК ПОХОТЬ. ТРУДНО УТАИТЬ. ЕЩЕ ТРУДНЕЕ -- СИМУЛИРОВАТЬ"

"Еврей армянского разлива", как шутили друзья (мать -- армянка, отец -- еврей), выдающийся русский писатель (в назывании себя "рядовым литератором", конечно, есть доля кокетства) Сергей Довлатов родился в эвакуации в Уфе, в 45-м году переехал в Ленинград, считал себя ленинградцем. Иосиф Бродский вспоминал: "Филологическаие девушки называли его "наш араб" -- из-за отдаленного сходства Сережи с... Омаром Шарифом. Мне же он всегда смутно напоминал императора Петра... ибо перспективы родного города (как мне представлялось) хранят память об этой неугомонной шагающей версте, и кто-то должен был время от времени заполнять оставленный ею в воздухе вакуум".

Потом были Таллинн, снова Питер, Нью-Йорк... С одной стороны, все этапы (этап -- подходящее словцо!) своей взрослой жизни он в подробностях отразил в литературе... С другой стороны, люди, знавшие Довлатова, криком кричат: бессмысленно искать в его книгах хоть крупицу правды жизни! А может, и не нужно? Литература богаче, глубже, объемнее нашей хваленой реальности. Еще один парадокс (лично меня поразивший): фантастическая легкость и изящность языка, стиля -- и вдруг оказывается, что Довлатов еще в юности поставил себе одно "маленькое" ограничение. В каждом предложении любого его текста все слова начинаются с разных букв. Ну то есть, не могут в одном предложении два слова начинаться с буквы "н" или "с". Не должны! И все тут.

Десять лет назад -- 24 августа 1990 года -- в Нью-Йорке его не стало. Довлатов умер, не дожив десяти дней до своего сорокадевятилетия. Умер? Погиб? -- трудно подобрать верное определение. О том, что тогда случилось, в интервью нашей газете рассказывал как-то друг Довлатова -- питерский писатель Владимир Уфлянд (и мы не имеем оснований ему не верить): "Смерть его была настолько нелепой, что произошедшее можно объяснить только чистым невезением. В последний год жизни он вообще не пил. А когда "развязал", то оказалось, что забыл, как это делается. В это время он был у своей любовницы... К несчастью. Потому что только жена Лена знала, как Сергея выводить из состояния запоя. Любовница ничего не знала, вызвала "скорую"... При этом Сережа Довлатов был единственным моим знакомым, который в Америке расплачивался наличными и при этом не имел медицинской страховки. Так вот, эта "скорая помощь" могла бы его просто доставить в любую больницу, где бы по страховке Лены ему все сделали. Но попались санитары -- два дурака-мексиканца, которые просто не знали, что с ним делать -- возили из больницы в больницу, пока он не умер прямо в "скорой".

Жизнь по Довлатову вообще выглядит цепочкой нелепостей. Трагикомических случайностей: читаешь -- хохочешь, прочитываешь -- и впадаешь в тоску. Выть хочется.

За эти десять лет он стал знаменем очередного "потерянного поколения" читающих жителей одной шестой части суши. Друг униженных и оскорбленных, всегда бывший самым НЕ-положительным героем собственных книг.

Он не признавал любви к "русским березкам", считая, что любовью к природе подменяется любовь к человеку.

"Не думал я, что самым трудным будет преодоление жизни как таковой".
(Из записных книжек Сергея Довлатова)