РЕПОРТАЖ С ДОЗИМЕТРОМ НА ШЕЕ

При слове "могильник" невольно приходят в голову мысли про "тот" свет, куда, увы, все мы рано или поздно попадем. А мне на могильник выпало отправиться уже сейчас, в ужасно дождливый, холодный, совсем не сентябрьский одесский день.

"ЗАСТЕГНИТЕ ВСЕ ПУГОВИЦЫ!"

Сначала, как повелось, был митинг, даже со стихами и песнями. А потом мы поехали на Одесский государственный межобластной спецкомбинат (то бишь, могильник). Пригласили нас туда руководители Одесской областной и городской организации Партии зеленых Украины.

Гостей ждали. Директор Дмитрий Бахчеван уже держал поднятым шлагбаум в "предбанник" этого своеобразного заповедника. Мы пересекаем границу санитарно-защитной службы.

Пока ничего особенного. Справа и слева от дороги поля колхоза "Дружба народов". Впереди обычный домик и зеленые ворота, как, например, на даче. За воротами (встав на цыпочки, хорошо можно все рассмотреть) – деревья, сочная трава, штук 20 ульев с пчелами, цветочки… Сюда ли мы попали? Оказалось, что это, действительно, только "цветочки". А "ягодки" нас ждали впереди.

Строгий дядя лаборант-дозиметрист Владимир Пасечниченко, пристально сверив фотографию на удостоверении с "оригиналом", долго все записывал в свой журнал, потом выдал "счетчик Гейгера" за номером 015369 и тоже записал его показатели. Предложил белый халат ("Застегните все пуговицы!"). Пока готовились к "походу" другие желающие, рассказал, что проводит ежедневно замеры уровня радиации в одних и тех же точках. Раз в неделю эти показатели пишутся мелом на табличке с номером могильника, указывается число. И, конечно, дядя Володя все это старательно и исправно вносит в его контрольный журнал. Так что можно изучить показатели за все годы.

"ЧИСТЫЙ" "ГРЯЗНОМУ" РУКИ НЕ ПОДАСТ

Пройдя инструктаж (беременных и тех, кто в ближайшую неделю хочет таковыми стать, у нас не нашлось – им нельзя), мы вместе с нашим проводником, начальником службы радиационной безопасности ОГМСК Сергеем Тумановым покидаем чистую зону. Через "чистый" коридор санпропускника выходим на территорию захоронений. Навстречу идет начальник пункта захоронения радиоактивных отходов Федор Горяйнов. Они здороваются, но руки друг другу не подают. Не положено по инструкции: один еще "чистый", а другой уже "грязный". И курить там нельзя, не потому что пожара боятся. С рук возможная радиоактивная пыль может попасть внутрь вместе с сигаретой, и губы женщины не красят по этой же причине. Красоту наводят уже по возвращении в "чистую" зону.

Вся территория могильника ограждена высоким бетонным забором с колючей проволокой наверху, с качественной системой охранной сигнализации. За годы существования этого объекта только один раз сюда попытались проникнуть. "Грабителями" оказались мальчишки, сорвавшиеся с уроков физики в поисках атомной бомбы или хотя бы космодрома. Но не смогли преодолеть забор. На том все и закончилось.

Здесь есть три вида "могил" для радиоактивных отходов: жидких, твердых и захоронения высоких ампулированных (запаянных в ампулы) источников. Вот эти последние, как сказали специалисты, самые страшные.

СМЕРТЬ В "СТАКАНЕ"

В специальном ангаре видно что-то наподобие "верхушки" большого металлического бидона серого цвета. Основное внизу. В глубину на четыре метра идет змеевик, дальше – цилиндр с человека ростом в бетонном "стакане". По словам Сергея Туманова, даже бомба прямого попадания сможет разрушить только верхушку этого высокорадиоактивного айсберга.

Этот "стакан", похоже, здесь будет покоиться вечно. Ибо даже если решится вопрос о переносе всех могильников в чернобыльскую зону, то этот в общем-то небольшой "сосуд" все равно извлекать нельзя. Как утверждают специалисты, если его вынуть из земли, то подойти можно будет не ближе чем на 1000 метров. Технически наша страна еще не готова осуществлять подобные перезахоронения. А в подземном виде он не опасен, уверяли нас хранители "атомных могил". Я им поверила, но все-таки решила проверить. Замерила активность этих "ампул". Показатели не отличались от записанных на табличке в этот день.

В следующем ангаре хранилища для твердых отходов. Внутри он как склеп. Шесть больших белых плит, очень похожих на надгробные, только побольше. На каждой номер. Под восьмым номером на табличке написано "РМ (рабочий могильник). 4.09.2000. И указан уровень радиации в нем – 2400. На стене -- таблички с контрольными цифрами – 1800 (это уже надо быть настороже) и 2500 (предел). Норма -- 15--16. Ее показывали и наши дозиметры на входе.

Рабочий могильник – это тот "вход", через который загружают подземные емкости твердыми отходами. Привезенный радиоактивный "мусор" загружается в бочку, цементируется, трое суток выдерживается, а потом – под "могильную" плиту. Емкость всего могильника для твердых отходов – 37 кубов.


И ПАЕК ХОРОШИЙ ДАЮТ...

Мы ходим немного с опаской, хоть явно нам ничего не угрожает. А хозяева здесь, как всегда, на работе. Обслуживает объект 11 человек.

Народ нескучный, разговорчивый и, в основном, здешний. Федор Горяйнов рассказал, что 18 лет живет в селе Радостное, в 2,5 км от могильника. У него трое детей. Здесь работает уже третий год и очень доволен. Отпуск у них увеличен, а рабочий день, наоборот, укорочен (вообще в "грязной" зоне больше 4 часов находиться нельзя). Зарплата хоть и немногим больше учительской, но платят регулярно, да еще и паек продуктовый выдают. Поговаривают, что на пенсию на пять лет раньше уходить будут. Каждый год проходят обязательное медобследование по полной программе и строгую радиологическую медицинскую комиссию.

-- И как, все нормально? – провоцирую на жалобу.

-- Да что я, -- говорит Федор Николаевич и показывает на крепкого улыбающегося человека в "камуфляже". -- Вот наш патриарх...

Николай Лановой проработал на объекте 17 лет. Был начальником, а выйдя на пенсию, стал переработчиком. Утверждает, что за все годы здесь не было ни одного ЧП и никто не ушел из-за приобретенного здесь заболевания.

-- Даже за нарушение уволить было трудно, - вспоминает Николай Михайлович. -- Так много желающих работать.

БОМБА ЗАМЕДЛЕННОГО ДЕЙСТВИЯ

Так за разговорами прошли мимо хранилища, которое уже заполнено, закрыто и обваловано. Такой себе "скифский курганчик". Подошли к самому "больному месту" – емкостям временного хранения для жидких отходов. Их могильниками не называют. Прежде, чем захоронить, их надо переработать в твердые отходы. А вот это-то и не получается.

Емкости рассчитаны на 200 кубометров каждая. В первую залито только 137 кубов. Вторая пуста. Комбинат сегодня "гремучую" жидкость не принимает, пока не будет решен вопрос о ее переработке.

-- По нормативным документам эти отходы размещаются на недлительное время хранения, -- объясняет Сергей Туманов, -- но нигде не сказано, сколько их можно хранить. Предполагается, что они должны быть как можно быстрее переведены в твердое состояние. На практике стараются уложиться в два года. Последний раз мы делали заливку четыре года назад.

-- А самая ранняя на вашей памяти заливка? – спрашиваю я, уже пугаясь. Жидкость она и есть жидкость.

Сергей Александрович "не расслышал" мой вопрос.

-- А выход есть? -- пытаюсь себя успокоить.

-- Есть, -- говорит Сергей Александрович. -- Но денег нет.

Я узнала: для того, чтобы перевести жидкие отходы в твердые и "достойно похоронить", требуется всего 120 тысяч гривен. Для трех областей и целой Республики Крым эта сумма оказалась неподъемной. (Интересно, сколько тратят спонсоры на всевозможные праздничные фейерверки? А ведь им терять есть что.) Емкости с жидким топливом – бомба замедленного действия. Такой себе отложенный Болеславчик. Любая капля, как известно, камень точит. И эта тоже.

-- Мы это учитываем, - говорит Сергей Туманов,- и все, что от нас зависит, делаем. За территорией могильника -- двадцать две контрольных скважины. Они есть и в селах Краснознаменке, Радостном, на колхозных полях. Если что – обнаружим сразу.

"Ну и?.." -- хотелось мне спросить.

Мы шли длинной асфальтовой дорогой к санпропускнику. В "грязном" коридоре сняли халаты. А потом нам "померяли" руки, ноги, чтобы не унесли "могильные сокровища" на себе. Чисто! Но все равно руки мы оттирали тщательно. С мылом. Зато потом уже без опаски угощались шикарным виноградом с "могильника".