ВИТАЛИЙ БОЙКО: "ВЫ НАПЕЧАТАЕТЕ ПЯТЬ ПРОЦЕНТОВ ИЗ ТОГО, ЧТО Я СКАЖУ"

Председатель Верховного Суда Украины Виталий Бойко занял судейское кресло в 1963 году. Был рядовым судьей, председателем суда, министром юстиции, Председателем Центризбиркома, заведовал отделом обороны, национальной безопасности, правопорядка и чрезвычайных ситуаций Кабинета министров, был послом Украины в Молдове. С декабря 1994 года возглавляет Верховный Суд. Когда Виталий Федорович занял почетное место гостя "Сегодня", первый вопрос, на который ему пришлось отвечать, естественно, касался СМИ.

-- Виталий Федорович, говорят, иски, выставленные газетам в нынешнем году, превысили девять миллиардов гривен?

-- Тут и для нас проблема. Надо найти ту золотую середину, которая, с одной стороны, помогала бы человеку защитить свое доброе имя и возместить моральный ущерб (если и в самом деле задета репутация). А, с другой стороны, мы должны следить за тем, чтобы эти претензии оставались в рамках разумного. То есть, в рамках закона и, если угодно, морали. А исков выставлено действительно на миллионы.

-- Гривен?

-- Долларов. Нам ясно, что под предлогом защиты чести и достоинства можно расправляться со СМИ. Но Верховный Суд не может устанавливать правила исчисления размеров исковых требований.

-- Почему?

-- Потому что разъяснения ВС не являются нормативным актом. И потом: что значит дать правило? Или установить максимальный предел? Каков он может быть -- десять тысяч? Двадцать? А почему именно столько? Размер морального ущерба должен определять судья. На то он и судья.

-- Вы сказали, что под предлогом защиты репутации можно расправляться с неугодными журналистами.

-- Некоторые граждане, требуя возмещения морального ущерба, попытались сделать свои честь и достоинство товаром. Но чем выше уровень суда, тем внимательнее подходит он к определению размера ущерба. Практика ВС в этом отношении показательна.

-- Европейский суд по правам человека отмечал, что государственный деятель более открыт для критики, чем рядовой гражданин...

-- В судебной практике государств, как мы говорим, с развитой демократией есть традиция: ты стал на две головы выше рядового гражданина, значит, ты подвержен более широкой критике. Чуть что подавать иски в суд -- это не позиция политика.

-- Судебная реформа предполагает сокращение числа судей ВС. Каким должно быть это число?

-- Вопрос не в количестве судей, а в том, как будет работать высшая судебная инстанция. Есть предложения, чтобы нас было человек двадцать и чтобы мы работали в пленарном режиме -- вместе бы рассматривали дела. Так может работать, например, Конституционный Суд. В его юрисдикции вопросы соответствия или несоответствия Основному закону. Но в нашей юрисдикции -- и уголовное право, и гражданское, и хозяйственное, и семейное, и административное. И это на двадцать человек?.. Мы в таком случае сможем рассмотреть не более 150--180 дел.

-- В месяц?

-- В год. Поэтому мы предлагаем рассматривать в пленарном режиме только те дела, которые переданы нам Конституцией. А дела по отдельным юрисдикциям должны рассматриваться судебными палатами Верховного Суда.

-- Какая же точка зрения победит?

-- Это дело политиков. К сожалению, многие из них, относящие себя к "новой генерации", больше думают о форме реформы и забывают, что всякая реформа приводит к определенному сбою в работе. А что такое сбой в работе судебной системы? На время реформ конфликты и преступления не прекратятся, аресты не отменят. Если произойдет накопление дел, для общества это очень опасно.

-- И Верховный Суд, и вас лично обвиняют в том, что вы-де не следите за судами. И они выносят то слишком мягкие, то слишком жесткие приговоры.

-- То есть речь идет о судебной статистике. Сколько осудили, сколько оправдали, какие дали сроки, кому помягче, кому построже? Если начать анализировать судебную статистику, мы прийдем к той системе, которая давала указания судам. "Что-то у вас в области слишком мягкие приговоры. По всей стране 44 процента осуждены к лишению свободы, а у вас 33. Поднимите-ка планочку!" Можете представить, какое это зло для общества, когда органы правосудия начинают работать под проценты? Я не обращаю внимания на судебную статистику.

-- Почему?

-- Потому что придерживаюсь принципа: за каждой долей процента находится конкретное дело.

-- Но должны же мы знать, сколько, например, вынесено оправдательных приговоров?

-- В 1997 году из было 950. В 1998 -- 880, в 1999 -- 774. Но это мало что вам скажет. Надо учесть, что половина этих приговоров вынесена по делам частного характера, таким, где не проводилось следствие.

-- Видимо, оправдательных приговоров могло бы быть и больше?

-- Значительно больше. Как и количество лиц, оправданных, например, за недоказанностью обвинения.

-- Что этому мешает?

-- Наше судопроизводство позволяет направлять дела на дополнительное расследование. Это в перспективе надо отменить. Если есть доказательства вины, -- суд должен осудить. А если доказательств нет -- оправдать.

-- Много дел направляется на доследование?

-- Каждое десятое. Хотите, пишите, хотите, нет, но вы должны это знать. Само государство способствует тому, чтобы при осуществлении правосудия, когда определяется виновность, обходились острые углы.

-- То есть?..

-- В законе о Государственном бюджете записано, что выплата возмещения необоснованно привлеченным и необоснованно осужденным несут соответствующие ведомства. Вроде правильно. Но вот пример: человека обвинили в
получении взятки. Три дня держали под стражей, четыре месяца вели расследование. Суд вернул дело на доследование, после чего оно было прекращено за недоказанностью. Человек предъявил иск на возмещение морального и материального ущерба. Иск удовлетворен. Эту сумму прокуратура должна выплатить из своих средств. Как вы думаете, после этого она будет прекращать дела за отсутствием состава преступления? За этой строкой закона о бюджете может крыться грубое нарушение прав человека.

-- В будущем году заканчивается переходный период, и в полном объеме вступает в силу Конституция Украины. Как это отразится на деятельности судов?

-- К этому времени должна начать действовать новая судебная система. Один из камней преткновения на ее пути это взаимоотношения между исполнительной и судебной властями. Министерство юстиции -- орган исполнительной власти. И оно нас финансирует. Следовательно, получает возможность влиять на суды. Сейчас гражданин все чаще судится с государством. И ответчиком в таких процессах выступает представитель государства в лице министерства юстиции, которое устанавливает оклады судей, занимается премиями, путевками, отпусками. Пусть суд вынесет трижды обоснованное и справедливое решение, но уверенности гражданина в том, что здесь обошлось без телефонного права -- нет.

-- На судей оказывается давление?

-- Да. И судьи беззащитны. В них стреляют, им угрожают. В проекте бюджета на следующий год суды финансируются на 50 -- 60 процентов от необходимости. Поэтому устанавливать охрану, а если нужно, то и личную охрану, мы не можем. Есть закон о судебной милиции. А судебной милиции нет.

-- И что в результате?

-- Месяц назад в Никополе из суда украли около двадцати уголовных дел. В другом суде украли компьютеры. Нет постовых, нет сигнализации. В одном из судов Донецкой области все техническое обеспечение заключается в одной пишущей машинке 1963 года выпуска.

-- Как вы относитесь к суду присяжных?

-- Суд присяжных обозначен в нашем Основном законе, так что деваться некуда.

-- А если бы было куда деваться?

-- Я бы пересмотрел такую необходимость. Не такой уж это беспристрастный суд. Помните процесс в Америке над Симпсоном? Вся страна вздрогнула, когда присяжные его оправдали. А теперь представьте нашу ситуацию. Сели мы слушать дело. Слушаем день, неделю, месяц. А так называемые заинтересованные лица не дремлют. И как они будут влиять на присяжных -- домохозяек, предпринимателей, журналистов?..

-- Это дорогое удовольствие, суд присяжных?

-- Примерно 20 процентов дел пойдет в суд присяжных, а присяжному нельзя платить меньше, чем судье, потому что функции у них одинаковые. Мы подсчитали, что сегодня такого не вытянем. Я не критикую суд присяжных, но проблемы, которые возникают с его введением, слишком для нас сложны.

-- Не считаете ли вы, что пожизненное назначение судьи на его пост делает судью бесконтрольным?

-- Может быть и так, но мне кажется, уверенность судьи в том, что его завтра не уберут по политическим соображениям, имеет очень большое значение для законности правосудия.