"ЕСЛИ АРТИСТ ПУСТОЙ, ЛЮБАЯ ЖЕНЩИНА ЭТО ПОЙМЕТ ИЗДАЛЕКА"

Где бы ни появился гость "Славянского базара-2000" Сергей Захаров, он всегда в центре внимания: кроме необычайно сильного и красивого голоса, хорош собою, эффектен, на голову выше толпы. Плюс магия многочисленных кривотолков вокруг его имени -- тоже не последнее дело...

"ШЕВЧУК ПРАВДИВ, КАК ВЫСОЦКИЙ. А РОЗЕНБАУМ -- ЭТО КОНЬЮНКТУРА"

-- Сергей Георгиевич, вы назвали среди своих любимых певцов Юрия Шевчука...

-- Мы говорили не о певцах, а о теперешних артистах, достойных внимания. Чистые концертирующие вокалисты сейчас, практически, остались только на Западе -- у нас они не выжили.

-- Я почему зацепилась за фамилию Шевчука... Вас не смущает различие жанров?

-- Да нет. Дело же не в жанрах. Дело в правде, в искренности. Правда -- это основополагающий принцип выхода на сцену. Более ничего не нужно. Достаточно той правды, которую ощущаете вы, ощущаю я. Вот Розенбаума я не могу назвать правдивым. Не мо-гу. А Шевчука могу. С полным основанием, как и Высоцкого.

-- По-моему, Розенбаум, когда начинал, был вполне правдив...

-- Что ж мы сейчас будем вспоминать, что было когда-то? Во всяком случае, сейчас -- это конъюнктура, конъюнктура и еще раз конъюнктура.

-- Может, такое восприятие зависит от того, что вы знаете их человеческие качества?

-- Нет-нет! Это видно по творчеству. Есть много драматических актеров, которые обладают этим обостренным чувством правды. И пронзительно правдивых киношных актеров. Другое дело, что я вообще мало увлекаюсь современной эстрадой -- мне просто в ней неинтересно существовать. Наша эстрада -- это море плагиата, которое несется из всех щелей. Даже из радиаторов парового отопления. До восьми тактов. Они очень хорошо знают, что по закону до восьми тактов -- это не плагиат. И все сводится к тому, чтобы написать шлягер. Даже не написать, а вычислить. Конечно, о муках творчества, метаниях и бессонных ночах они ничего не знают. И видимо, не узнают никогда. А я существую в своем мире. И даже читаю совсем другое, нежели теперешний народ.

-- Что именно?

-- Очень люблю историю, мемуары выдающихся людей. Люблю писателей калибра Германа Гессе. Мне это близко и понятно. Я читаю с четырех с половиной лет. Начинал с Джека Лондона, потом был Вальтер Скотт. А сейчас... ну, Пелевина читаю. Я не совсем согласен, но, во всяком случае, это свежо. (Смех.) Детективов не читаю -- мне это неинтересно.

"ВО ВРЕМЕНА РАЗБРОДА И ШАТАНИЙ ПРИХОДИТСЯ СКРЫВАТЬСЯ В УЛИТКЕ"

-- Я живу очень уединенно и отдельно от общества. Мне нравится, как я обустроил "свою Россию". Во времена разброда и шатаний всегда приходится скрываться в какой-то "улитке", в панцире. В Петербурге есть такой замечательный поэт Владимир Уфлянд, так он живет в стране Уфляндия, в 50 километрах от Петербурга -- в собственном мире, который ему нравится. Я тоже создал такую страну Захарию -- в 59 км от Санкт-Петербурга, на опушке леса. Дом совершенно автономный. (Смеется.) Домострой такой.

-- Но ведь это, наверное, неудобно -- далеко от города...

-- Какая разница? В Питер ведет великолепная дорога -- финская трасса Хельсинки--Санкт-Петербург. Максимум за 50 минут я добираюсь до центра города.

-- А до Финляндии?

-- Полтора часа от меня.

-- Часто пересекаете границу?

-- Часто, конечно. Работаю я в Финляндии редко, поскольку там русская диаспора сравнительно небольшая. Но я там люблю отдыхать. Два раза в год мы туда едем, снимаем коттедж на берегу озера. Супруга грибы и ягоды собирает, а я рыбачу. Такой "тихий спокойный омут". У нас и дома тихо и спокойно, но здесь же -- просто ягодно-грибной рай! Финны ведь не собирают ни грибов, ни ягод.

-- Не соображают!

-- И рыбная ловля у них -- только спортивная. А вот так, чтобы посидеть час-полтора, и чтоб один раз клюнуло?! -- этого они никак не понимают. А я -- с удовольствием. Ну и потом, от коттеджей -- 10 минут на машине до супермаркета.

"ЗА ГРАНИЦЕЙ МЫ МАЛО КОМУ ИНТЕРЕСНЫ КАК СУБСТАНЦИЯ"

-- Вы сказали, что нечасто выступаете в Финляндии, потому что там русская диаспора небольшая. Обычно приглашают все-таки эмигранты?

-- Как правило, да. Дело в том, что мы вообще мало кому интересны как субстанция. В то время, когда был всплеск интереса к России, к Украине -- вообще, всплеск славянофильства -- туда поехало столько всякого отребья, что этот интерес очень быстро угас! Поверьте мне. Работаем, в основном, для наших. Но туда уехала масса людей интеллигентных, интеллектуальных -- так что публики достаточно и в Америке, и в Германии, и в той же Финляндии, и в Голландии, и в Греции -- где их только нет!..

-- Уже, я думаю, везде. Разве что в Антарктиду пока не эмигрируют.

-- В одном только Израиле я был 15 раз. Иногда на концерты приходят специалисты -- например, студенты, изучающие русский язык. Тексты они худо-бедно понимают, но ведь когда наступает контакт со слушателем, слова уже не имеют значения -- все происходит на другом уровне.

-- Действительно, сегодня на концерте я оценила сказанное вами журналистам: ни одна пресс-конференция не даст вам эффекта искренности, а только концерт. Кажется, это у Моэма в "Театре" было: актер бывает по-настоящему правдив только на сцене?

-- Речь тут не обо всех, а только о крупных личностях (а ежели не личность -- на сцене делать нечего). Приходится аккумулировать психофизическую энергию. Понимаете, это из области "вождизма": личности одного слушателя мало, нужна аудитория. Нужно суметь настроить публику на одинаковую волну. И не насильно впихивать в нее резонанс -- это должно произойти само собой. Это момент истины, момент веры. Сначала легкое недоверие, а постепенно происходит раскрытие душ. Это самое главное, что должно быть в любом действе -- на концерте ли, в балете ли, в опере...

"ДЛЯ ПОДВИГА Я УЖЕ СТАРОВАТ"

-- Только что ваш пианист Александр Коган рассказывал, что вы подготовили множество оперных партий: Онегин, Риголетто, Мазепа, оба Фигаро, Демон, Алеко... Собираетесь спеть в театре?

-- Ангажемент открыт в любой театр -- пожалуйста, без проблем. Другое дело, где взять время?

-- Но ведь жизнь -- она короткая такая! Неужели не хочется успеть попробовать себя и в этом?

-- Жизнь-то -- короткая, но чем виноваты те сотни тысяч зрителей, которые бывают за год у меня на концертах? И потом, любой оперный певец вам скажет, что самое интересное -- это как раз концерт, а не спектакль. В спектакле ты зависишь от партнеров, от дирижера, от режиссера -- от черта в ступе сколько человек!

-- Вас раздражает зависимость?

-- Понимаете, зависимость должна быть добровольной. А это возможно только в случае беспрекословного уважения и принятия контрагента. Но ежели этого нет, то очень сложно себя на себя настроить. Ты видишь по-другому -- и оперу, и фабулу, и отношения персонажей -- все совсем по-другому! А тебя заставляют быть просто иллюстратором, "солдатиком".

-- Вообще, как ощущает себя певец в пятьдесят лет?

-- Я всегда себя ощущаю в начале пути. Каждый год выпускаю по 3--4 компакт-диска разных направлений, даю до 180 концертов... Наверное, действительно пора приостановиться, задуматься: еще есть лет 10--15, чтобы попеть в опере. Но тут масса факторов. Даже арифметически: если подсчитать убытки, которые наступят после "выпадения из обоймы" -- это невероятная сумма. А чего ты добьешься в опере, еще совершенно неизвестно. И потом, я не зря сказал слово "обойма": отказал один раз, второй, третий -- и тебя перестают приглашать. Свято место пусто не бывает.

Если человек беспредельно занят работой, время для него летит незаметно. И только глядя в паспорт, понимаешь, что дерзость молодецкая -- уже позади. Сейчас идет жизнь прагматическая, прогнозируемая, расчетливая. Оперный спектакль -- это все-таки подвиг, а я для подвига уже староват. Впрочем, я не зарекаюсь.

"ПОСАДИТЕ ЛУЧШЕ НАС ВМЕСТО НЕГО!"

-- Вы уже задумывались над тем, что будете делать после завершения певческой карьеры?

-- А ничего! Путешествовать. У меня масса занятий: и рыбки, и пластинки, и коллекционирование хороших вокалистов...

-- Ну и внучка, да?

-- Да-а! Ну, Станислава уже большая -- во втором классе.

-- Вас наверняка принимают за папу с дочкой?

-- Это правда. Она гораздо меньше похожа на маму (хотя дочка моя раньше тоже, как две капли воды, была похожа на меня), но теперь внучка -- просто совсем я. Мы трудноразличимы. Да и потом, по внешнему виду я на дедушку пока еще не тяну.

-- С годами у вас появляется все больше благородства во внешности. Женщины, по идее, должны все сильнее к вам тянуться!

-- Безусловно, но... это большое зло. Как там в замечательной поговорке: седина в бороду -- бес в ребро? (Строго.) Этого надо избегать.

-- Удается?

-- Да, конечно. Это энергия, которую надо экономить для сцены.

-- С другой стороны, знатоки утверждают, что артист непременно должен излучать сексуальность.

-- А в каком случае он может излучать сексуальность? Только в одном: если он экономит, если он воздержан. А если он пустой -- он и будет пустой, и каждая женщина это поймет издалека.

-- Ходила легенда, что когда вас осудили, со всей страны чуть ли не в Кремль шли тысячи писем от девушек: "Посадите лучше нас вместо него!.." Что здесь правда, а что -- нет?

-- (Довольно натянутый смех.) Ну да, были там какие-то письма... Но это воспоминания давно минувших дней. О них сейчас даже смешно вспоминать -- как о приключении.

-- А что тогда вообще за история была? Вокруг столько слухов...

-- (Отрывисто.) Не хочу. Глупая история, совершенно коньюнктурная, имеет отношение к сильным мира сего. Шуму было много -- вот и все.