"Я СРАВНИВАЮ СЕБЯ С ЗЭКОМ, КОТОРЫЙ ВСЮ ЖИЗНЬ ПРОВЕЛ В ЗОНЕ..."

В клуб "Красное и черное" я явилась спозаранку по совершенно частному делу на пять минут. А там -- запись программы "Я памятник себе". И с кем! Со знаменитым джазменом Алексеем Козловым, о ком даже маленькие дети знают, что он "козел на саксе". Какой журналист пройдет мимо такой возможности.

В 1973 году он организовал знаменитую группу "Арсенал", которая, по утверждению самого Алексея, является родоначальником джаз-рока в нашей стране. "Арсенальцы" экспериментировали в самых разных стилях, одними из первых освоили "фьюжн", "новую волну" и т.д. Сегодня "Арсенала" практически нет, однако Козлов не оставляет концертную деятельность, продолжает эксперименты и довольно часто приезжает в Киев.

"ИГРА С БОГАТЫМИ -- ДОВОЛЬНО СКУЧНА"

-- Алексей Семенович, видела всю съемку, почти с самого начала и очень удивлялась: вот вы знаменитый если не диссидент, то оппозиционер -- вы и Советская власть совсем не близнецы-братья. Но появилось ощущение, что когда-то при этой бандитской власти вы чувствовали себя лучше, чем сейчас. Есть такое выражение "тети Варино счастье": муж пьет и бьет, а ушел -- и тетя Варя рыдает, потому что скучно стало и тоскливо...

-- Не совсем так. Конечно, это противостояние, игра с властями, риск, победы, поражения -- это была более интересная жизнь во всех отношениях. А сейчас происходит борьба с богатыми, и она довольно скучна.

-- Но ведь и тогдашняя борьба с властями была довольно условна.

-- Да, легендарный, оппозиционный Театр на Таганке держался на плаву за счет некоторых членов ЦК, которые его поддерживали. И у меня были тайные поклонники в ЦК, коллекционеры джаза, которые меня поддерживали... Потому что если бы этого не было, нас задавили бы одним пальцем. Сейчас, правда, тоже появляются люди, которые выросли на этой музыке, и они готовы давать деньги на новые проекты. Их немного, потому что основная масса "новых" книжки не читают, музыку не слушают. У них каждый день -- день рожденья: не убили -- уже праздник.

-- Знаю, что вы заядлый компьютерщик.

-- Уже 6 месяцев я работаю над созданием сайта, посвященного самым изощренным видам музыки -- джаз-рок, прогрессив-рок и т.д. Сайт будет посвящен 60-70 годам, когда было самое колоссальное молодежное движение. Были замечательные годы...

-- Вот мы и дошли до главного: а может, это не тоска по определенному государственному устройству, а тоска по юности, когда было все в порядке со здоровьем, энергетикой, друзьями, женщинами?

-- Отчасти -- конечно. Но, согласитесь, что сейчас в мире не присходит ничего. Потому что кончилось противостояние двух систем. Выводы -- печальные: настоящее искусство есть только там, где есть борьба.

"АРЕСТОВЫВАТЬ СТИЛЯГ НА БРОДВЕЕ БЫЛА ИДЕЯ ЕГОРА ЯКОВЛЕВА"

-- Наверное, я продукт конформистского поколения, но, честно говоря, никакого прилива энтузиазма при слове "борьба" не ощущала. И, кстати, о шестидесятниках. Там ведь тоже не все так просто. Во многих случаях была просто имитация настоящего искусства за счет этого противостояния. Вознесенский, Евтушенко и Рождественский собирали целые стадионы, а настоящим поэтом-то оказалась только Бэлла Ахмадуллина. На Таганку ломились все, но тогдашние спектакли Эфроса мне кажутся гораздо глубже и интереснее, чем революционные агитки Юрия Любимова... А книги Максимова и Аксенова -- не большое событие в мировой литературе.

-- Вы хотите сказать, что все они достаточно хорошо жили и только имитировали маргинальность? Может быть. Видите, как неожиданно быстро я с вами соглашаюсь. Но все-таки не сваливайте всех в одну кучу. Шестидесятники -- понятие настолько размытое, что к нему причисляют себя все, даже бывшие комсомольские работники. Егор Яковлев, например. Который сам не скрывает, что арестовывать стиляг в Москве -- это была его идея. А Евтушенко и Вознесенский всю жизнь пытались быть "левыми" и одновременно выездными. Как им это удавалось, можно только догадываться. Наверное, они считали, что...

-- ..."один раз -- не педераст..."

-- Ну-у-у... (Обрадовавшись.) А Аксенов и Максимов никогда в жизни не продавались. И были высланы за свои книги. А что касается уровня этих книг -- не думаю, что это было так плохо. Здесь уровень был в другом -- в гражданском мужестве и способности противостоять. И они были опорой для нас здесь. Высоцкий никогда не продавался и на этой почве загнулся.

-- Думаете, на этой?

-- Хорошо, уточним. Да, он имел при жизни все, о чем может мечтать артист. При помощи Марины Влади. Но ведь его же не публиковали, не давали сниматься столько, сколько он мог бы -- предложений-то было масса! Если честно... я считаю, что он сгубил себя своими руками -- мог бы не пить и не колоться. Мне тоже не давали играть и делать концерты, но я понимал, что должен быть трезвым, иначе они только порадуются.

-- Хотите сказать, что свою порцию глупости, которую мы все совершаем в молодости, вы не сделали?

-- Я начал было в студенческие годы, когда были компании, чувихи... Но потом пару раз напился крепко и понял, что это не для меня. У меня была цель в жизни. И цель не хорошо научиться играть, а быть отдельно от "них" при помощи музыки. Я понял, как важна роль музыки в тоталитарном обществе, как "они" ее боятся...

"ДЛЯ МЕНЯ ЗАПАДНЫЕ ЛЮДИ -- ТЕ ЖЕ ФРАЙЕРА"

-- Алексей Семенович, вы с таким отвращением говорите о "них" -- в прошедшем и сегодняшнем времени... А почему вы не уехали, как многие ваши друзья? Музыканту ведь даже язык не обязательно знать.

-- Никогда в жизни даже в мыслях не было. Мы никому там не нужны. И потом, я настолько привязан к Москве, я люблю говорить по-русски, на дурацком языке -- с жаргоном и приколами. Это моя жизнь. Я всю жизнь сравниваю себя с зэком, который много лет провел в зоне и приспособился -- научился из газеты делать карты и прочее. Он выходит на волю, видит вокруг одних фрайеров и стремится вернуться домой, в зону. Для меня западные люди те же фрайера. Между прочим, старухи и старики с идиотскими плакатами про Ленина-Сталина по тем же причинам хотят вернуться в Союз.

-- Государство... Разве оно не всегда враг личности? Разве "им" при любом раскладе не наплевать на нас, когда счет идет на единицы?

-- Конечно, наплевать. И какое у нас правительство -- действительно, никакой разницы. Как тогда меня ничем не баловали, так и сейчас. Хорошо только придворным шутам, которые приспосабливаются и набиваются в друзья, как Газманов, который сочинил Лужкову "Москву" или Марк Захаров и его окружение... Причем утверждают, что эти "прогибы" нужны для дела... Я их понимаю, но сам так не могу. Единственный случай, когда меня куда-то привлекли (и то позвал Вася Аксенов) -- это в жюри конкурса "Триумф", который курирует Борис Абрамович Березовский.

-- Ага, так все-таки грешны! Какое впечатление на вас производит Борис Абрамович?

-- Очень хорошее!

-- А вас не смущает его репутация?

-- Я об этом просто не думаю. Но хочу вам сказать, что в жизни он производит впечатление интеллигентного, и даже стеснительного человека. Он дико зажат, стесняется...

-- У блатных это называется "быковать".

-- Неправда. Просто он понимает, что "они" приходящи, а мы, творческие люди, -- остаемся.

-- У вас есть какая-то страсть в жизни, кроме работы?

-- Нет. Только работа...

-- А любовь, а друзья?

-- Это всегда было так или иначе связано с работой.

-- Вы хотели бы на сцене остаться до последнего дня?

-- Да, я хотел бы оставаться на сцене как можно дольше.

-- Вы еще плачете?

-- Нет. И никогда не плакал. Я -- суровый человек.

-- Но может вас что-то расстроить?

-- Предательство. Люди, которым я доверял, не раз "соскакивали"... И это расстраивает ужасно. Но все равно нельзя не доверять людям. А вообще... Мудрость -- это страшная вещь, когда ты заранее все знаешь, когда больше не осталось ни загадочных людей, ни загадочных ситуаций. Раньше, бывало, смотришь на женщину и она интригует -- хочется разгадать что у нее внутри. Сейчас уже знаешь, что она скажет, что будет через полчаса. По большому счету, загадочными кажутся уже не люди, а группы людей, их интересы и цели. Любопытство вызывает не отдельная личность, а социум. А для себя хочется одного -- возможности работать. Хочется покоя, здоровья себе (недавно у меня обнаружили сахарный диабет и это здорово повлияло на распорядок дня и интересы), здоровья близким -- маме, жене...

-- Много друзей осталось?

-- 2-3 человека. Остальные -- или поумирали, или уехали. Про жизнь ведь одним словом не скажешь -- она и ужасна, и прекрасна одновременно.