НАСЛЕДСТВО ТЕТКИ МАРИИ

Вот еще одна история из адвокатской практики Бориса Лукашова, киевского юриста с огромным стажем и великим множеством дел, рассмотренных при его участии. Есть среди них грустные, есть смешные. Это -- и грустное, и смешное.

ЕГО ЗВАЛИ ИВАНОМ, ЕЕ -- МАРИЕЙ

А их обоих называли в селе Иван-да-Марья. Старики рассказывают, что это была прекрасная пара. Особенно хорош был Иван -- красавец, силач. Девки на него заглядывались. И жену он выбрал себе под стать -- и красавица, и работящая.

Молодые завели хозяйство, но началась война. Иван ушел на фронт и вернулся через четыре года. На груди звенели ордена, в груди сидел осколок. В колхозе солдат работал кузнецом. Однажды он неудачно махнул молотом, и осколок перебил аорту. Мария осталась вдовой, их дочка -- сиротой.

Прошло много лет. Все эти годы Мария работала, не зная отдыха. Колхоз большими заработками ее не обеспечивал, и практически единственным источником существования тетки Марии и ее дочки стал огород, на котором вдова выращивала клубнику.

Это был чудо-огород. Здесь росла самая ранняя и самая поздняя клубничка. Тетка Мария возила на базар свою продукцию с весны до осени. Каждая ягодка сверкала чистотой.

У Марии были свои постоянные покупатели. Торговала она на Бессарабке -- самом дорогом столичном базаре.

ВЫРУЧКА

Каждый день, продав свой нежный товар, тетка Мария шла в ближайшую сберкассу на бульваре Шевченко, сдавала мятые рублевки и трешницы, очень небольшую часть выручки клала на сберкнижку, а основную часть меняла на красивые сто- и пятидесятирублевые купюры.

В сберкассе хорошо знали эту странную клиентку и специально оставляли для нее новенькие дензнаки. За это "клубничница" угощала девушек своей продукцией.

Угощение было очень вкусным, но не слишком щедрым. Тетка Мария отличалась некоторой скупостью. В городе это не вызывало удивления. Женщина носила бедную одежду, выглядела усталой, по рукам ее было видно, что клубничка доставалась тяжким трудом.

Однако в селе Марию осуждали. Соседи знали, сколько стоит клубника в городе, знали, какой урожай собирает Мария и подсчитывали, сколько она зарабатывает. Знали, конечно, каким страшным трудом достаются ей деньги. Всю жизнь вдова провела либо "догори задом" на своем огороде, либо стоя на Бессарабке. Отдыхающей тетку Марию не видел никто и никогда.

Но никто и никогда не видел, чтобы она хоть что-то купила в городе себе или дочке. Никто не видел, чтобы она хоть сколько-нибудь отстегнула из своих заработков на ремонт хаты, на то, чтобы починить крышу. После смерти Ивана в его доме словно навсегда поселилась нищета.

"МАМА, ГДЕ ДЕНЬГИ?"

Но ни дочь, ни зять не знали, где мама хранит свои накопления. Знали только, что накопления эти очень немалые. На острожные вопросы Мария отвечала одинаково: "Умру -- все вам достанется".

Она умерла днем на огороде, ухаживая за своей клубникой под палящим летним солнцем. Схватилась за сердце и захрипела...

Зять бросился к ней, подхватил, отвел в тень и спросил, глядя в помутневшие глаза тещи: "Мама, где деньги?"

Тетка Мария не отвечала. "Мамо, де гроші? -- кричала дочь. -- Гроші де?!"

Старуха завалилась на бок и закрыла глаза.

После похорон зять и дочь простучали все стены вдовьей хаты, подняли пол, перерыли погреб, заглядывали в колодец, вычистили хлев, где сидел кабанчик, обыскали чердак...

ИЛЬИЧ БЫЛ ПРАВ

Прошли еще годы. Наступила перестройка, пришла знаменитая павловская реформа, советские деньги превратились в прах, а дочь и зять Марии продолжали жить в бедности. Клубника уже не приносила прежних доходов, да и выращивать ее так, как Мария, не мог никто.

Однажды было решено часть огромного огорода тетки Марии засеять какими-то новыми культурами. Пригласили тракториста, поставили ему бутылку. В подпитии он сел за руль, и когда плуг обходил старую шелковицу, лемех задел корневище и зацепил что-то громоздкое.

Землю откинули и на Божий свет вытащили колоссальных размеров тюк, завернутый в клеенку.

Сняли клеенку. Под нею оказалось какое-то одеяло. Сняли одеяло, под ним снова была клеенка. Сняли несколько слоев клеенки и несколько слоев одеял и наконец добрались до громадной сумки китайского производства. Сумку вскрыли, там лежали деньги -- старые, никому не нужные советские сто- и пятидесятирублевки. Суровый Ленин смотрел в сторону, как бы осуждая советских людей за их страсть к деньгам.

Ильич был прав: когда бумажки с его портретом попали на свежий воздух, они сморщились и рассыпались в прах. Сбылось предсказание вождя насчет того, что наступит время, когда деньги станут не нужны.

СТРАШНАЯ МЕСТЬ

Люди, хоронившие на сельском кладбище местного старичка, с ужасом и изумлением увидели, как зять бабы Марии с огромной корзиной пришел на могилу тещи, вытряхнул из корзины на холмик с покосившимся крестом гору зеленоватой трухи, затем -- тысячу раз прошу прощения у читателя, но я не могу опустить то, что случилось затем, -- снял штаны, сел и совершил то, что совершают в туалете, под кустом, в чистом поле, но никак не под крестом на могиле...

Среди тех, кто прощался со стариком, которого хоронили неподалеку, оказался местный участковый. Он задержал святотатца и увел в милицию. Святотатец пребывал в состоянии умоисступления и слова, которые им произносились по адресу покойной тещи, не могут быть приведены на газетной полосе. Хватит с нас и описания того, что он сделал на ее могиле.

Адвокат Борис Лукашов защищал в суде несчастного зятя. Подсудимому сначала вменялась статья 212 УК Украины -- "Осквернение могилы". По этой статье можно было отделаться штрафом или исправительными работами, но можно было залететь и на срок до трех лет.

Потом обвинение переквалифицировали на статью 206, ч. 2 -- злостное хулиганство. Тут дело пахло уже сроком до пяти лет.

Адвокат Лукашов проявил чудеса изобретательности и добился переквалификации обвинения с суровой части 2 на более либеральную часть 1. В конце концов осквернитель тещиной могилы отделался пятнадцатью сутками административного ареста. Может быть, судья и сам был зятем.